Красная атака - Станислав Кежун
Вернулись мы быстро, воспользовавшись такси. Я вернулся домой и нацепил форму. Моя однокомнатная квартира была почти полной копией той, что была у меня в Воркуте. Располагалась недалеко от квартиры Жанны в военном квартале.
Встретились мы с ней на проходной КГБ. Здание располагалось на Лубянке. Топоним «Лубянка» был известен ещё и в прошлой моей жизни. Но в отличие от текущего названия, там расположилось ФСБ — Федеральная Служба Безопасности… Ха, как спецслужбу не называй — она спецслужбой и останется… У РФ это ФСБ и ГРУ. У США ФБР и ЦРУ… Спецслужбы Британии МИ-5 и МИ-6, получившие широкую известность благодаря культовым фильмам о Джеймсе Бонде. Моссад Израиля… И так далее. Здание КГБ было огромным и от него веяло некой мрачной атмосферой.
На входе у меня изъяли оружие, номер тут же начали пробивать по базе, а также потребовали удостоверение.
— Всё в порядке, товарищ полковник! — мне отдали честь, а я усмехнулся…
Как же так! Только что тон капитана и сержанта, что дежурят здесь был относительно угрожающим. А теперь они в миг подобрели!
— Товарищ Полковник, какова ваша цель прибытия? — осведомился капитан.
— Ваня! — за турникетом, уже прошедшая досмотр — стояла Жанна.
— По той же причине, что и у неё, — сказал я.
— В женский туалет надо? — усмехнулся капитан и мысленно понизил себя до лейтенанта.
— Дошутитесь, товарищ капитан. Над старшими по званию не шутят, — серьёзно сказала Жанна.
— П… простите, — попытался извиниться.
— Передо мной извиняйтесь, — заметил я, — но всё же, моя цель — проект «Красная Омега».
— Да-да, товарищ Владимир Иосифович Ульянов (прим. Автора — ребят, а к чему тут отсылка?) предупреждал об этом, — сказал капитан. — Вам на нижние уровни.
Я кивнул и прошёл, наконец, проходную. Нас направили вниз по лестнице. Прошли мы вниз пару этажей. Подземелье Лубянки было мрачным и тёмным. По коридору ходили патрульные призывники и Серпы. Ульянов… Какая-то знакомая фамилия. Хотя, не важно. Ульянов — главный особист СССР. Нарком разведки. Это его территория, если он заинтересовался вами, как врагом народа — лучше пустите себе пулю в лоб, ибо он умеет копаться в белье и найдёт предательство даже у новорождённого ребёнка, за что его же потом и пристрелит.
Жестокий и расчётливый человек. Он до жути циничен и серьёзен. Из всех Наркомов — именно у него были бы шансы занять пост генсека. Почему Черденко его не трогает? Да всё просто — Ульянов убеждённый коммунист, считающий «от каждого по способности» и этот человек уверен в своём месте, ему предлагали занять пост генсека и не раз, но он дважды отказался, решив остаться наркомом разведки… Такой вот странный, с точки зрения серпентария ЦК ВКП (б). И тем не менее — он есть.
Мы вошли в огромную, просторную комнату. Зал был огромен, настолько, что мог бы вместить человек семьсот, если не больше. В пику его размерам — отделан он был просто и аскетично, я-бы сказал. Простые сиденья, такие же столы — стояли в несколько рядов. Освещался зал настенными лампами. Я-бы назвал это место залом кинотеатра, если бы не знал, что это за место. Это не просто огромное помещение, это место работы высшего партийного руководства в случае осадного положения в Столице. Столы стояли подобно партам, да…
Огромный, центральный стол стоял у противоположной стороны. Перед столом стояла трибуна. На стене за огромным столом — находился чёрный экран, телевизор.
— Товарищи! — я присмотрелся, заметив в меру седого, но крепкого, на вид мужчину. Ульянов собственной персоной.
Кроме того, я заметил здесь ряд Наркомов и полковников, что не находились на войне с Японцами.
— Товарищ Ульянов, Товарищи… — я поочерёдно поздоровался со всеми, дойдя до своих коллег. — Олег, Юра, Николай, — Водник, Лесов и Москвин сидели вместе.
— Рады видеть вас, — сказала Жанна.
— Как дела?
— Всё плохо, — за всех ответил Олег Водник. — Мы проиграли при Гибралтаре, — хмуро дополнил он.
Первая битва при Гибралтаре — они попытались спихнуть в море Японцев, что перекрывали выход в Атлантику. Не срослось — группировку войск Альянса и СССР — разгромили. Но это не помешало Черденко и Бингему — начать подготовку ко второй операции… В этот раз, полагаю, пошлют Крюкова, который опять выбьет кучку годовых бюджетов ряда стран, но мясом завалит всех и выход в Атлантику, в том числе… Москвин, я, Жанна и ещё ряд командиров — отдыхали, а вот Водник — пахал, но не срослось. Хуже всего то, что мы пошли на поводу у Бингема и нанесли удар, не дождавшись флота Лодочникова, что вышел из Кронштадта и огибает материк, надеясь выйти в тыл Японцам. Флот остановили сейчас в Бресте, французском, в этот раз — операция будет с учётом нашего флота, надеюсь, иначе будет и второй разгром… От страны, сражающейся против двух мировых гегемонов!
— Товарищи! — в комнату вошёл Черденко, мы встали и поприветствовали генсека.
Ввели и связанную Юрико. Прямо из пола поднялось бронестекло.
— И так? Что будем делать, товарищи? — спросил Черденко.
— Я полагаю, — встал нарком экспериментальных разработок. Следует различать наркома экспериментальных разработок и военных экспериментальных разработок. Второй нарком — отец Москвина: Виталий Москвин, является ещё и наркомом обороны. А вот нарком экспериментальных разработок — чисто министр науки СССР. — Нам нужно понять каким образом пробудились псионические способности у девушки. Нужно будет провести тотальное обследование каждой части её тела…
Я взглянул на смирно сидящую, закованную в анти-псионические кандалы девушку и поморщился. Это же буквально — разбор на органы.
— Мы можем использовать её, создав свой ПСИ-спецназ, — заметил Виталий Москвин.
— Наштампуем клонов, — фыркнул нарком науки, он же — экспериментальных разработок. — Я говорю о общей пользе науки и общества! Только представьте, чего мы сможем добиться, если изучим её ещё лучше! Мы сможем создать расу сверхлюдей с такими способностями… — товарища понесло, несите нового.
Но вообще — я читал отчёты: дар врождённый. Передать его не выйдет. Зато можно попробовать наделать детей. Не клонов, а именно детей,
