GrayOwl - Мягкая игрушка Sectumsempra

У Гарри от страха и омерзения - разумеется, афродизиак не сработал - тряслись коленки, но он по вполне понятным причинам даже чертыхнуться или привычно послать взрослых мужиков, заставивших его проглотить приманку, не мог. Лучше уж член Люциуса в заднице, во сто крат лучше, чем во рту. Это так противно, что просто заебись!

Гарри сосал, сосал да и насосал - весь организм Северуса, все полученные фрикции срочно и неотложно требовали своего, разрядки, по-умному говоря, немедленной эякуляции.

Зельевар разом срочно вывернулся из слишком уж тёплых, негостеприимных, болезненных объятий милорда, хотя мог бы сделать это намного раньше, во время пришедшей так некстати боли. Но Снейп предпочитал терпеть её, чем дать свидетельство о своих болевых точках, и кому - самому милорду Малфою - хитрому, беспринципному, организованному чуть лучше, чем улитка в панцире!

Профессор выплеснулся прямо на грудь и шею Малфою, но до лица не дотянулся - гордый член полукровки воздал врагу, каким сейчас был чистокровный милорд, за все надругательства над собой, обладателем сего члена, и над Гарри.

Пока Люциус бежал и в прямом, и в переносном плане, в ближайшую ванную на втором этаже - ванную Гарри он то ли позабыл открыть, то ли у него не было ни ключа от амбарного замка, ни волшебной палочки, но Снейп и Поттер снова остались наедине, и профессор, утомлённый соитием, шепнул на ухо Гарри ещё раз:

- Пойдём со мной в Хогвартс. Там буду я, твоя гриффиндорская башня, тебе будет весело, а уж твоё бушующее в эти годы либидо я удовлетворю, а главное - тебе там будет абсолютно безопасно. Я имею в виду посягательства Лорда на тебя.

Даже если я и буду сходиться с тобой, то клянусь памятью моей матери, буду делать это мягко. Полюбился ты мне, мальчик, вот что.

А уж кого люблю, того не отпущу до тех пор, покуда сами не надоедим друг другу и не разойдёмся через какое-то время, о моё сокровище. Не люблю я постоянства, хоть замучай ты меня.

- Но Вас же первым Волдеморт запытает за… меня, за то, что в прекрасный и такой близкий Хог увели с собой.

- Да, пожалуй, что прав именно ты, Гарри, а не я со своими утопическими взглядами. Что-то я совсем голову потерял.

Да, моему великому созжалению, мы можем видеться пока только у Малфоя под разными предлогами, изредка повторяясь, как с этим «обследованием».

- Но видеться каждую ночь - вот увидишь, когда милорд отмоется, а он ещё больше разозлился на меня из-за действительно фееричной выходки с обливанием его спермой, он обязательно захочет иметь меня здесь, в своём имении - о, каламбурчик получился - еженощно, быть может, даже отринув практику необыкновенно вкусных обедов потому, что его жена… Я, кажется, уже говорю что-то лишнее, прости. Не вешай нос, мой, только мой Гарри!

- А ржачно было, мне понравилось, жаль, что не ебаль… в харю. Видите, я тоже стараюсь быть вежливым, профессор Снейп.

- В таких делишках, как обливание спермой третьего партнёра, я знаю толк, но ведь я был почти всю жизнь боттомом и познал, что во всех делах нужно чувство меры, мой Гарри. Такого надругательства над своей красивой физиономией лорд Малфой не простил бы никому и уж мне первому точно.

- Почему Вам первому бы досталось от Люциуса, а, профессор?

- Он не может сам изнасиловать меня до крови, но это огромный секрет, хорошо? Милорд и сказал бы Лорду эту кровь пустить, рассказав о моей якобы измене, доказал бы её - да, он же некоторое время от скуки работал прокурором в гражданском маггловском суде - только представь себе его в парике и отправляющего всех осуждённых магглов с видимой радостью на блестящем от пота лице на виселицу.

Так вот, он доказал бы перед Лордом мои многочисленные «измены» Левому делу…

- А что смеёшься? В год твоего рождения речи Лорда, ещё не развоплощённого, а на вид очень приятного, притягательного, маги и ведьмы носили его на руках, конечно, в переносном смысле, но все его пожертвования маггловским приютам, церквам проходили именно под акцией «Левой Руки». Никто ни из волшебников, ни, тем более из магглов, не мог понять кажущегося смешным называния движения. Только потом, когда ты, вот ты, малыш, развоплотил Лорда, о движении забыли, как только перестали поступать деньги и произноситься пламенные речи. А после воплощения о нём снова вспомнили, но уже… свои. Вот смотри да не перепутай - это левая рука! Отсюда и название движения.

- Да я не совсем-то и слеп чтоб не разглядеть такую злоебучую пакость.

- А потом бы меня либо замучили застоявшиеся в денниках свои из Ближнего, либо, что менее вероятно, отдали бы на растерзание всегда готовым к пыткам до… самой смерти молодчикам из Большого Круга, что лично я посчитал бы большим оскорблением. Но кто бы меня спрашивал…

- Усёк, всё аж до самого конца. А те ребятки-садюги - откуда их столько? Большой Круг, верняк, так и называется, что в нём народу до хуищи. А как же другие Круги? А в Ближнем что деется?

- Хватит, Гарри! Ты хочешь знать слишком многое за столь малую плату!

- За то, что я сосал Ваш хуй?!

- Прекрати, сейчас Люциу… А где, кстати, он?

Люциус же в страшном озлоблении на весь мир и на эту парочку в особенности, не воспользовался даже ни одной ближайшей ванной комнатой в гостевых спальнях, которыми полон был весь второй этаж, за исключением апартаментов супруги, занимавшие четверть этажа в то время, как третий этаж, на который, как безумный, стремился несчастный липкий Малфой, делили поровну отец и сын.

Милорд в каком-то беспамятстве от страшного оскорбления и совершенно странном исступлении добежал голышом до своего этажа, благо ему не встретился ни один домашний эльф - в доме все или почти все, как мы знаем, спали крепким, здоровым сном. Даже у миледи сон был здоровым в эту ночь. Палочка же была забыта под подушкой в спальне мягкой игрушки, хоть и сношался Малфой со злобным, кощунственным Снейпом стоя.

Тогда он предвкушал настоящее развлечение, а вышло… вот так.

Он залез под горячий душ, почти кипяток, чтобы согреться, а, главное, промыть шею и грудь и каждый волосик на груд, смыть уже прилипшую, но слава Мерлину отлично смывающуюся сперму. Это её свойство он знал по опыту лондонского дома.

Но было мерзко именно получить такое оскорбление от полукровки, которого он и любил и желал, но всё никак не мог отомстить за изнасилование. Поэтому потом Малфой долго отмокал в ванне с горячей водой, и вода убаюкивала его, снимая напряжение, сковавшее тело от омерзения… и холода, пока он бежал сюда нагим.

Наконец, он вытерся насухо большим махровым банным полотенцем, нырнул на уже подостывшие простыни и… тоже заснул здоровым сном.

Одному лишь Снейпу да Гарри, оставленному одному, не спалось.

- Где бы вымыть член, желательно, с бактерицидным мылом? Но где же такое возьмёшь в этом Малфой-мэноре, полностью соответствующему прозвищу, данному в высшем свете - «Самый правильный дом», но не о нём, не о доме и его прозвище речь сейчас. Так, вспомнилось к чему-то.

Я, конечно, мало брезлив, и многие обвиняют меня в неряшливости, в основном, студиозусы. Я уж точно не заражусь от Гарри… оральным способом, если уже не заразился… анальным.

- Нет, не заражусь, Гарри же чистое дитя… если Малфой не заразил его раньше. Поэтому возвращаемся к исходному - надо как можно быстрее вымыть своё мужское достоинство с мылом, а простое туалетное мыло найдётся в любой спальне, как назло, только второго этажа. А идти придётся по роскошной парадной лестнице с её огромными пролётами, но… ведь я уже иду. Значит, одолею и чёртову лестницу.

Глава 13.

Северус вскоре оказался на желанном втором этаже. Он знал, что там же, но вот где? - располагаются апартаменты миледи Малфой в четверть этажа, поэтому старался ступать тихо, как лазиль.

Но он успел увидеть, скорее, развитым при варке множества зелий боковым зрением, расплывшуюся до отвращения, не затянутую ни в корсет, ни в эти дамские штучки типа корсажа, фигуру миледи Нарциссы и услышал её почти неизменное призывное:

- Сюда! Сюда! А Вы такой смельчак, граф Инкогнито!

В постель! - капризно закончила миледи.

- Но я Северус Снейп, леди, Вы перепутали меня с… кем-то.

Однако Снейп был в один момент вовлечён в хватку не хуже боксёрской по мощи и силе и буквально втащен в опочивальню ополоумевшей миледи, а это была последняя комната её апартаментов.

Северуса протащили по всем комнатам, комнаткам, курительным (а Нарцисса до заболевания курила динные пахитоски), даже будуарам, маленьким, со сваленными в одну кучку драгоценностями, а в другую кучу-малу - корсетами и старыми платьями.

В спальне его начали весьма слюняво целовать, причмокивая, что было особенно отвратительно и приговаривая время от времени этой пытки:

- Ты пришёл. Пришёл так скоро. Ты такой смелый. Пора бы нам идти в постель.

Но во тьме все кошки серы, и даже бесцеремонно лапая мужские принадлежности, миледи не опознала худощавого Снейпа. Всё это время он был вмят в мерзкий трясущийся жир, из которого ему - здоровому, в меру жёсткому по характеру мужчине было никак не выбраться. Он даже закричать во всю глотку не мог, потому что рот его был залеплен мерзкой слюной. Этот кошмар продолжался до тех пор, пока Нарцисса не взяла Северуса за руку. По запястью… не того размера она быстро вычислила, хоть и больным умом, но что перед ней не тот, не он..