Шаринган Какаши (СИ) - Наит Мид
Пациент стал подавать признаки жизни.
— Ха… — вместе с болезненным стоном разноцветные глаза юноши открылись.
— Спокойней-спокойней, всё в порядке, ты в безопасности, мы находимся в госпитале Конохи, тебе ничего не угрожает, — нежным тоном заговорила девушка, прекратив действие ниндзюцу и убрав руку с головы больного. — Как себя чувствуешь?
— Кхе! Кхе! — поморщился юноша, быстро прикрыв один глаз. — Ужасно…
— У тебя было сильное чакроистощение и сенсорный шок. Твой организм многое вытерпел на миссии, зря ты решил гулять по больнице. — В тоне доктора проскользнуло порицание вместе с недовольством.
— Понятно… — тихо ответил он, продолжая морщиться от боли при любом движении.
— Раз понял, зачем вставал с кровати без разрешения врача? С твоими ранами необходим минимум недельный постельный режим без каких-либо нагрузок! У тебя серьёзные травмы, что легко могут привести к смерти с таким халатным отношением! — слегка повысил голос врач, отчитав провинившегося больного.
— Простите… за хлопоты, — ещё тише ответил пациент измученным тоном. — Не сразу догадался, что нахожусь в Конохе. Как проснулся, были небольшие проблемы с памятью.
— Ладно, — сменила тон девица, увидев плачевное состояние собеседника, — Давай проверим твою память. Помнишь своё имя?
— Хатаке Какаши. — Тихо, без каких-либо эмоций ответил юнец, непрерывно смотря в потолок и делая минимум движений.
— Отлично, имя наставника? — вновь спросила блондинка, и он ответил тем же голосом.
— Минато Намикадзе.
— Что случилось на миссии?
— Секретно…
— Прекрасно! С твоей памятью всё в порядке, но при обследовании я заметила слишком сильную активность мозга. Обычно такое бывает при сенсорном шоке, который наверняка произошёл из-за долгого использования шарингана. В любом случае, у тебя есть ещё какие-нибудь жалобы на здоровье?
— Тело ломит. Голова болит и кружится, тошнит, но в целом всё не так плохо. — Всё тем подавленным тоном сообщил пациент о своём состоянии.
— А это уже мне решать. В общем, я сейчас принесу тебе таблетки: витамины и лекарство. Пить три раза в день, раздельно. Между приёмом лекарства подождать минимум двадцать минут, а с капельницы тебя снимет уже другой врач. Всё запомнил?
— Да.
— В таком случае повтори, что я сказала. — Какаши повторил назначенный курс лечения, после чего девушка собралась уже удалиться из палаты, как пациент внезапно решил её окликнуть.
— Постойте!
— Что-то ещё? — обернулась блондинка, одаривая взглядом голубых глаз юнца. Хатаке хотел что-то сказать, или даже спросить, но внезапно замялся.
— … Спасибо за заботу, доктор. — Спокойным голосом договорил юноша, возвращая взгляд на потолок.
— Отдыхай, юнец.
За окном светало, постепенно утро сменялось днём. Девушка принесла таблетки, после чего отправилась сдавать смену, в то время как сам больной на долгое время остался совершенно один в палате наедине с собой и своими мыслями…
(***)
Дверь с тихим хлопком закрылась; дежурный врач оставил таблетки на тумбочке и покинул палату, предварительно ещё раз проверив моё состояние. Сознание отметило это как голый факт, что не вызвал во мне никаких чувств. Утреннее солнце светило из окна, а мой разум был переполнен самого разного рода информацией с ярчайшими воспоминаниями. За прошедший сон случилось что-то стоящее за любыми рамками адекватности. И головная боль — это лишь малая часть последствий от случившейся аномалии. Удивительно, каким только чудом мне удалось внятно разговаривать с доктором, находясь в таком аморфном состоянии.
(Главный герой)
Всё тело сковывала слабость. Я ощущал себя так, словно только что вышел из боя, истратив критическое количество чакры на дзюцу. Однако причина моего ужасного состояния крылась не в этом. Нет, за прошедшее время, как я впервые встал со своей койки, много чего успело случиться.
Сон… нет. Это никак нельзя назвать сном. Ведь то, что я видел и ощущал, совсем не похоже на сновидения. Я… я словно прожил две жизни за одну ночь в абсолютно беспорядочном порядке. Не увидел, а именно прожил, заново почувствовав все эмоции и потрясения.
И сейчас, заполучив немного времени в тишине и спокойствии, пришло время навести порядок в своей памяти.
Моё рождение сопровождалось скорой потерей матери, чью внешность я даже не запомнил. Строгое, но в тоже время доброе воспитание отца. Поступление в Академию, знакомство с Гаем. Неприятные слухи за спиной. После… депрессия единственного родителя, что вылилась в первое жизненное потрясение: папа совершил ритуальное самоубийство — сеппуку; он кровью смыл позор от проваленной миссии пред богами и людьми. И когда я поутру нашёл его тело — моё детство закончилось.
Смерть отца, наложила на меня нестираемый отпечаток: я поставил себе цель не допустить его ошибок и поскорее стать полноценным взрослым. Для этого пришлось с головой уйти в учёбу, уделяя всё свободное время на изучения всех тонкостей нелёгкого пути шиноби. Жизнь быстро научила меня не обращать внимания на неприятные разговоры за спиной. Гений, вундеркинд, настоящий талант, лучший в поколении, алмаз… как меня только не называли в то время наставники академии, а я же просто не хотел оказаться в приюте желая стать идеальным ниндзя.
Экзамены оказались позади, мне дали повязку и подставили к уже сформированной команде. Первые миссии в пределах деревне быстро сменились миссиями по всей стране. Шла война, на первой же миссии вне деревни я совершил боевое крещение — впервые убив человека. От подобного события во мне ничего не изменилось: смерть всегда шагает рядом с шиноби. Я знал это и был готов ко всему. На четвёртой миссии я впервые столкнулся с шиноби из другой деревни. В той битве моя жизнь оказалась на волоске от смерти, а через некоторое время снова… и снова, миссия за миссией, убийство за убийством…
Приблизительно через год, за хороший послужной список выполненных миссий и продемонстрированные качества лидера мне выдали жилет чунина. Всё это время я не прекращал тренироваться, стремясь к совершенству во всех путях шиноби. После смерти отца вся моя жизнь стала одной сплошной тренировкой с редкими проверками усвоенного материала, где на кону всегда стояла моя жизнь. Тренировки, книги, свитки, спарринги, всё свободное время уделялось лишь этим вещам.
Тем временем жизнь шла своим чередом: лето сменялось осенью, осень зимой, затем наступала весна, и круг начинался снова. Я взрослел, а война всё не прекращалась.
Через несколько лет мой выпуск окончил академию, а мною решили дополнить одну команду, там я познакомился с Минато. Вскоре после этого меня повысили до Джоунина за создание ниндзюцу А ранга. Обито… Рин… я уже был знаком с ними но, только оказавшись в одной команде, я стал считать их знакомыми, а со временем и друзьями. Однако в этом же году случилась роковая миссия, где я потерял глаз и друга.
В мире шиноби, тех, кто не выполняют миссии — называют мусором, но те, кто не заботиться о своих товарищах — куда хуже мусора.
Впервые с момента смерти отца, я переосмыслил свои взгляды на жизнь, и заставил меня это сделать худший выпускник своего потока. Это было последнее, что Обито, успел сделать в своей жизни. Он спас мою жизнь, без раздумий пожертвовав своей; и перед смертью подарил мне шаринган, попросив только об одном — позаботиться о Рин…
После этого случая я стал тренироваться ещё усерднее. Шаринган предоставлял в этом деле непосильную помощь. Десятки, а то сотни техник ниндзюцу, изучались с одного только взгляда, также как и приёмы тайдзюцу. И в тоже время миссии продолжались, а война никак не хотела заканчиваться.
После смерти Обито я стал смотреть на мир под совершенно другим углом. Перестал избегать общества, начал общаться с другими людьми, а Рин… она ещё с академии демонстрировала свои чувства ко мне. В те далёкие времена моя голова была забита совершенно другими вещами. Когда нас назначали в одну команду ситуация не изменилась. Война, миссии, долг, опасность и почти ежедневный риск смерти — всё это стояло между нами непреодолимой стеной. Зачем к кому-то привязываться, если через неделю-месяц-день этот человек навсегда исчезнет? Рин хорошо понимала это: во время войны совсем не до любви, поэтому она и не навязывалась со своими чувствами, прилагая все силы для сохранения дружеских отношений в команде.
