Павел Буркин - Обречённые. Том 1
Местами перегородившие страшный ручей завалы образовали пруды, из «воды» поднималась какая-то трава. В этих чёрных, облепленных слизью и копотью, хлыстах Эрхард едва узнал мутировавший камыш. «Ну надо же, оказывается, и тут что-то живёт!» — изумлённо подумал Эрхард. Да и крыса — признак того, что тут можно выжить.
— Не спать, фак, не спать! — подгонял «рабов-носильщиков» рослый бугай, ставший правой рукой «курильщика». — Надо найти место до темноты, ночью как слепые будем!
Он прав, сплёвывая копоть, подумал Мэтхен. И сейчас солнца почти не видно за изжелта-серой пеленой, разглядеть что-то дальше десяти метров невозможно. Ночью будет хоть глаз коли. А чудовища, которыми стращал капитан гравиплана, наверняка вылезут на охоту. И тогда без автоматов станет очень плохо. Куда идти, никто не знал, вдобавок было негусто и с ориентирами. Попался угол какой-то развалины, покрытый склизким чёрным мхом, да такое же облепленное слизью, почти лишённое листвы корявое деревцо. «Курильщик» хотел было срезать и смастерить из ножа что-то вроде копья — но только плюнул. Пачкаться о мерзкую слизь лишний раз не хотелось. Перчаток господин Хей никому не дал, а руки ещё могли пригодиться.
Остановились, поели. Еду распределили «по справедливости»: братве — всё, «генетикам» — ничего. А те ещё не оголодали до состояния, когда раздувшаяся крыса стала казаться едой. Повисла сытая тишина: ножами очистили от слизи несколько бетонных плит. На них всё равно было холодно и неудобно, зато у самой земли было куда меньше дыма, и лица почти не щипало. Перестало саднить и обожженное ядовитыми химикалиями горло и нос, перестали течь слёзы из пострадавших глаз.
— Интересно, как они будут носить своё добро, когда мы сдохнем? — ни к кому особо не обращаясь, пробормотал Эрхард. Он зыркнул в сторону главаря, но тому, похоже, плевать. Базары рабов-носильщиков его не трогали совершенно. Разлёгся на плите и задумчиво коптит какой-то дрянью. Наверное, заставил делиться кого-то ещё. В загаженном воздухе поплыл какой-то странный, совсем не табачный, запах. Наверное, какая-нибудь химическая наркота. НЕ очень сильная, из тех, которые дозволяются по закону. Впрочем, что нельзя — на самом деле можно за большие деньги.
— Тогда и носить будет гораздо меньше, — цинично усмехнулся парень, которого все уже окрестили Физиком. Не так уж и плохо: самому Мэтхену досталась кличка Рвота. — Подъедят всё, противогазы ресурс выработают, воду выпьют. Потом, конечно, и сами загнутся, но это будет позже, чем склеим ласты мы. Кстати… я Александр. Старший специалист, работаю на «Зедко». А так я француз.
— Эрхард, — протянул руку Мэтхен. Место работы объясняет многое: как ни крути, лидер атомной отрасли, вот уже девяносто лет возглавляемый одним из Бессмертных. «Старший специалист», отнюдь не менеджер, просто не мог быть профаном в атомной физике. Что такое радиация, он знал не понаслышке. — Доцент кафедры изучения европейской истории, Эдинбургский университет. Соответственно, шотландец. Интересно, какого чёрта компания спеца выкинула? Не думаю, что таких много.
«Зедко» производила мини-реакторы на холодном термоядерном синтезе, один такой десятки лет обеспечивал теплом и электричеством индивидуальный дом. Более мощной станции хватало и на многоквартирный дом, даже на шестидесятиэтажную башню, каких немало настроили в крупных городах в прошлом веке. Что ж, мода изменилась — престижнее стало иметь собственный коттедж на окраине, чем ютиться в квартирке каменного монстра. «Высотки» в центре, некогда страшно престижные и дорогие, уже лет пятьдесят как жилище бедных — «офисного планктона», работников сферы услуг, проституток из тех, кто подешевле да попроще.
— Я в частном порядке занялся разработкой комплекса, у которого цикл не пятьдесят, а триста лет, и выход энергии в несколько раз больше. Да и безопасность при новых принципах почти стопроцентная. И кому, по-вашему, это нужно? Наоборот, я теперь опасный смутьян, который мог основать свою компанию, и отнять у Бессмертного прибыль. Да ещё статью в один журнал тиснул. Это уж точно ошибка была…
«Зедко» с самого изобретения управляемого термоядерного синтеза сумела подмять под себя всю отрасль. Стоил индивидуальный генератор энергии, ИГЭ, немало, при том, что себестоимость в большой серии совсем невелика. Отсюда и прибыли компании, сравнимые с прибылью наркоторговцев. Хорошо хоть, покупать их надо не часто, раз в пятьдесят лет. Можно было сделать и ИГЭ со столетним, да хоть трёхсотлетним циклом — но коммерция, ребята, коммерция. Если никто не будет покупать новые и сдавать в утилизацию старые генераторы, да ещё от техобслуживания откажутся, откуда прибыль получать? Ещё «Зедко» делала водоочистные фильтры, и не только. Сейчас бы такой не помешал — хотя вряд ли он рассчитан на такую отраву, как в ручейке…
— А смысл? — удивился Эрхард. — Изъять ненужную статью из сетей, и всё. Как с моей книгой поступили!
— А-а, «Забытая космическая цивилизация»?
— Вы читали?
— Почему нет? Историей я интересуюсь, но как любитель. Вот думаю: нехороший это признак, когда прогресс начинает мешать властям… Тут всё просто: не идёшь вперёд — катишься назад. А Марсианский-то Китай — развивается!
Эрхард усмехнулся. С тех пор, как из баз данных исчезла вся информация по России, многие события новой истории Европы зазияли странными пробелами. Официозные историки наскоро заполяли их всяким бредом, очевидным, в общем, любому специалисту. Да, похоже, Александр прав. Если властям становится неудобен прогресс в науке, жди беды. Или революции и всех сопутствующих радостей, или… Или внешней колонизации. Впрочем, и с Китаем, похоже, не всё так просто. Иначе с чего бы сведения о жителях Поднебесной, переселившихся на Марс, стали такими скудными и неточными?
Но ведь бред же! В искусстве, книгах, фильмах того времени нет-нет, да и затрагивается русская тема. «Красная жара», «Красный прилив», «Рембо — последняя кровь», наконец? Наверное, и ханьцы старательно отгораживаются от правды о противниках. Похоже, людей Земли и людей планеты Хань снова разделил железный занавес.
— Может, у них то же болото? — задал Эрхард провокационный вопрос. — Наши спутники просматривают всю Солнечную систему, если бы китайцы изобрели что-то новое, типа дальних звездолётов, мы бы знали.
Теперь уже Физик изумлённо уставился на собеседника.
— Возможно. А ведь как хорошо начали! Знаешь, что там было ещё в начале прошлого века? Ледяная пустыня без атмосферы, ночью до минус ста десяти. И прочие радости типа космической радиации, метеоритов… Китайцы сумели создать атмосферу, поднять температуру, спровоцировав, но, что ещё интереснее, вовремя погасив парниковый эффект. Сбросили на планету несколько содержащих воду комет… Когда растаяли льды и образовались озёра и реки, высадили завезённые с земли растения. И вот результат: по оценкам аналитиков, на Марсе обитает четыре — пять миллиардов человек, против трёх с половиной — на Земле, притом, что Марс вчетверо меньше Земли. Теперь они требуют передать им Луну — а с тамошними титановыми месторождениями они такого натворят…
— Ага. Когда-то русские говорили: «И на Марсе будут яблони цвести!» А осуществили это — китайцы. Которых ещё в двадцатом веке не принимали всерьёз.
— Не в этом даже дело! Если они обоснуются на Луне, там появятся и военные базы. А Луна — не Марс. Не нужны мощные и дорогие межпланетные ракеты «поверхность — космос — поверхность», достаточно более компактных и дешёвых субпланетных. Значит, их можно развернуть больше, вдобавок, их сложнее перехватить.
— «Карибский кризис» в новых условиях! — хмыкнул Эрхард. — Я слышал, с такого расстояния, да при массовом пуске, их невозможно перехватить…
Техническая сторона проблемы Александру была известна, и получше, чем Эрхарду. Заинтересовало другое.
— Какой-какой? Карибский? Разве у Кубы или Мексики, или Венесуэлы были ракеты?
— Ракеты принадлежали Советам… то есть русским.
— Так Россия вроде в Европе была, если верить вашей книге!
— А военные базы были там. Под боком у Штатов! И Страны Свободного Мира помнят урок. Поэтому наши стремятся любой ценой удержаться на Луне, а Хань пытается занять повёрнутую к Земле сторону…
«Интересные разговоры на всепланетной помойке» — подумал Эрхард и бросил взгляд на бандитов. Те тоже сняли противогазы: поняли, что у земли можно дышать без них. Постоянно сплёвывая, и раскидывая упаковки из-под армейских сухпайков, люди Курильщика болтали, часто заходясь в грубом хохоте. Говорили, понятное дело, о своём, о земном. Пользуясь паузой, Эрхард прислушался.
— …в общем, сучка-то мелкая озирается, и страшно ей, и бежать некуда. Ну, и мамашка её, курва старая, с финкой в кишках валяется. Но куда она, тварь, денется, когда разденется? Оттащили мы с пацанами, значит, её на свалку — ну, и… там до утра, копы-то на свалку не ходоки ночью. Потом арматуру ей в задницу воткнули и сидеть оставили, а в рот кондомов использованных напихали, чтобы орать не могла. Хы, на другое утро приходили, так она подыхала ещё, корчилась с железкой в ж…! А на обратном пути нас копы и взяли за кокосы!..
