MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 6
Гарри с опаской встал с кровати, ожидая, что сейчас опять закружится голова от смены положения с горизонтального на вертикальное, но в этот раз странная болезнь проявила милость: отозвалась только слабым недовольным уколом боли в висках. «Ещё пара дней, и буду как огурчик», - оптимистично решил Гарри. «Зелёный и в пупырышках?!», - неподдельно изумился внутренний голосок.
Газеты, письма, обрывки пергамента, обёртки от сладостей, сломанные перья, старые игрушки Дадли, рваная выцветшая одежда - уже не понять, чья, стулья без ножек, книги, из которых кузен Гарри в детстве рвал от скуки страницы… Гарри привычно лавировал между всем этим, пробираясь к поцарапанной двери.
В саду было жарко; безмятежное лето, знать не знавшее никакой войны, царствовало на Прайвет-драйв. Гарри, щадя чувства дяди, тёти и Дадли, не разлёгся на той самой лужайке, где жёг травы, а устроился посреди розовых кустов. Тётя, судя по всему, поливала их сегодня, и ещё слегка влажная земля была холодной. Гарри прижался лбом к ней, приминая короткую, какую-то куцую траву; запах мокрой земли окутывал Гарри, прохлада проникала под джинсы и рубашку, под коротко остриженные ногти безуспешно пытались забиться кусочки почвы.
«И почему я не розовый куст, а Гарри Джеймс Поттер?»
Темнота сгущалась; один за другим вспыхивали фонари вдоль дороги, пока Гарри лежал на животе, подложив ладони под подбородок и наблюдая за целой колонией муравьёв, бегавших туда-сюда в десяти сантиметрах от носа Гарри. У них была своя муравьиная деловитая жизнь; они таскали палочки, травинки, комочки земли, в одиночку и группами, без груза носились в разные стороны - наверняка не просто так, а с какой-то целью, которую Гарри никогда не сумел бы узнать.
Калитка позади Гарри открылась с отчётливым скрипом; неторопливо, с достоинством зашуршала мантия. С десяток муравьёв сбилось с шага и уронило большую сухую травинку. Гарри поднял её, подождал, пока муравьи немного успокоятся, и опустил её обратно в крохотные чёрные лапки, едва различимые на фоне травы. Потом перевернулся на спину и осторожно, чтобы голова не взбунтовалась, встал.
- Здравствуйте, профессор Дамблдор.
- Здравствуй, Гарри, - директор улыбнулся. - Ты готов к отъезду?
- Вполне, - кивнул Гарри. - Я уже собрал вещи, сэр. Они в доме.
- В таком случае, пойдём и заберём их, - логично предложил Дамблдор. - Надеюсь, ты предупредил дядю и тётю, что я приду за тобой?
- Н-нет… - Гарри запнулся. Он просто не представлял себе этот разговор.
- Ничего страшного, - блик фонарного света скользнул по стёклам очков-половинок. - Я поговорю с ними, пока ты будешь занят вещами.
- Конечно, сэр, - Гарри покосился на Дамблдора, пытаясь понять, какие такие у него могут общие темы для разговоров с Дурслями. Так, сходу, можно было назвать две: погода и Гарри Поттер. И вряд ли беседа будет по первой, хотя недооценивать Дамблдора не стоит… он наверняка сумел бы светски поболтать с дядей Верноном о перспективах расширения банановых плантаций в Венесуэле и не нарваться в процессе на пару непечатных выражений. - Пойдёмте.
Пока дядя Вернон медленно наливался багровым цветом, пучил глаза и топорщил усы, а тётя Петуния, в полуобмороке привалившись к косяку, внимала речам Дамблдора, Гарри взбежал по лестнице на второй этаж, остановился передохнуть у двери и только потом взялся вытаскивать своё имущество. Сундук с кучей тяжёлых книг. Метла. Клетка с Хедвиг, недовольной тем, что её посреди ночи куда-то тащат. Рук решительно не хватало; дыхание сбилось почти сразу, на лбу выступил пот. Дадли в полосатой пижаме, пухлый и белобрысый, похожий на непомерно разъевшегося амурчика с любимой серии религиозных картинок тёти Петунии, пристально наблюдал за кузеном, выглядывая из приоткрытой двери. Гарри поставил сундук посередине коридора, одёрнул задравшуюся футболку и сердито сверкнул глазами на Дадли - вот только его тут ещё не хватало!
Против ожиданий, Дадли не устрашился, а, напротив, вышел из комнаты в коридор.
- Помочь?
В ожидании ответа Дадли всё так же пялился на своего кузена, как и все эти две летние недели; так он смотрел на игрушки, которые хотел разломать, но никак не получалось. Впрочем, как правило, в конце концов даже самые прочные игрушки из пластмассы, нержавеющей стали и закалённого стекла проигрывали неравную битву с Дадли.
- Ну помоги, если хочешь.
Дадли без усилий подхватил сундук и метлу, предоставив Гарри разбираться с нахохлившейся Хедвиг самому.
- Вниз нести?
- Ага, в холл, - Гарри двинулся впереди.
- У тебя футболка обтягивает все позвонки. Это ведь не моя старая?
- Нет, - пожалуй, даже если бы Гарри нацепил на себя футболку, принадлежавшую Дадли-дошкольнику, та не обтянула бы позвонки.
- А кто тебе её купил?
- Я её сам себе купил, - Гарри ступил на лестницу.
- У тебя что, есть деньги? - неподдельно изумился Дадли.
- Дадли, у меня есть целая чёртова жизнь, о которой ты не имеешь ни малейшего понятия, - сердито фыркнул Гарри. - И да, деньги в ней тоже имеются.
Дадли замолчал, словно обдумывая ответ; Гарри поставил клетку на пол и заглянул в гостиную, где Дамблдор продолжал разговаривать с Дурслями-старшими.
- Магический мир в настоящее время находится в состоянии открытой войны. Гарри, которого лорд Вольдеморт уже пытался убить несколько раз, находится сейчас в ещё большей опасности, чем в тот день, когда я оставил его у вашего порога пятнадцать лет назад, с письмом, в котором рассказал об убийстве его родителей, и выразил надежду, что вы будете заботиться о нем, как о собственном сыне. Вы не сделали того, о чём я просил. Вы никогда не относились к Гарри, как к сыну. Он видел здесь только пренебрежение и жестокость. Магия, которую я вызвал пятнадцать лет назад, обеспечила Гарри мощную защиту до тех пор, пока он может называть этот дом своим. Действие этого волшебства прекратится в тот момент, когда Гарри исполнится семнадцать; другими словами, он станет взрослым человеком по законам Магического мира. Я прошу вас только об одном: позвольте Гарри ещё раз вернуться в этот дом перед семнадцатым днем рождения, здесь ему гарантирована полная безопасность, до этого самого дня.
Гарри слушал, стоя на пороге, и у него - не у порога, а у Гарри, хотя не исключено, что и у порога тоже, за компанию - вяли уши. Несомненно, это был великолепный спектакль… но, ради Мерлина, перед кем он здесь разыгрывается?! Перед кем мечется весь бисер обличительного красноречия? Сам Дамблдор и Гарри отлично знают, что директору всё равно, как именно прошли все эти пятнадцать лет на Прайвет-драйв; на Дурслей так или иначе это не возымеет никакого эффекта - это всё равно что объяснять червяку человеческим языком, что чувствует дракон, когда летает. Тогда зачем? Просто ради поддержания имиджа?
- Так ты уйдёшь следующим летом навсегда? - прервал размышления Гарри голос Дадли.
- Ага, - рассеянно кивнул Гарри. - Я буду совершеннолетним…
- И… опять проведёшь здесь две недели?
Гарри пожал плечами.
- Судя по тому, что только что сказал Дамблдор, я проторчу здесь до самого дня рождения, больше месяца. Не печалься, этот месяц будет последним. Уж если ты десять лет терпел меня каждый день, месяц как-нибудь переживёшь.
- А тебе обязательно уезжать? - робко спросил Дадли.
«Либо у меня что-то со слухом, либо в Запретном лесу сдох кто-то очень крупный».
- Ты готов, Гарри?
- Да, сэр, - «нет, со слухом вроде всё в порядке».
- В таком случае, идём. И я хотел бы, чтобы ты держал мантию-невидимку при себе, на всякий случай. Кстати, я бы посоветовал тебе держать её при себе весь учебный год.
«От кого это он намеревается меня прятать?»
- А вещи я отправлю на Гриммаулд-плейс, пусть дожидаются нас там.
Гарри запихнул невесомую мантию в карман, нещадно комкая ткань; Дамблдор взмахнул палочкой, заставляя сундук, метлу и клетку исчезнуть. Ещё один взмах - и входная дверь распахнулась; на улице был туман, была темнота, и был холод. Гарри шагнул туда, не оглядываясь.
Глава 2.
Гарри с утра до вечера делал обещанные визиты,
что очень утомляло и раздражало его.
Барон Олшеври, «Из семейной хроники графов Дракула-Карди».
- Берись за мою руку, Гарри.
- Зачем, сэр? - Гарри коснулся левой ладони Дамблдора - холодной и сухой.
- Ты ещё не умеешь аппарировать, а нам срочно нужно добраться кое-куда. Приготовься, сейчас я аппарирую…
Гарри сплющило, сжало и протащило сквозь очень узкий шланг; глаза словно вдавило внутрь черепа, никакого воздуха, никакого пространства, барабанные перепонки готовы были лопнуть… холодный ночной воздух застал Гарри почти врасплох; он выпустил руку Дамблдора и выпрямился, чувствуя себя пропущенным через мясорубку. Должно быть, аппарацию придумал мазохист. А садист придумал сделать её общепринятой.
- Как ты себя чувствуешь? - Дамблдор заботливо застегнул верхнюю пуговицу куртки Гарри, закрывая горло последнего от ветра.
