Шион Недзуми - Цветок асфоделя
Может быть, это не совсем вежливо — заставлять гостью работать на кухне, но так… по-домашнему. Немного напоминало Молли Уизли. Разве что миссис Стоун делала все так ненавязчиво, по-доброму и без всяких задних мыслей.
Гарри уже привычно вылила бутылочку вина в кастрюлю, начала крошить травы. Главное — не дать вину закипеть, это самое важное в рецепте глинтвейна. Вскоре по кухне разнесся дивный аромат нагретой на огне темной вишни с примесью гвоздики и лесного меда, который волшебница специально захватила с собой. Как чувствовала, что пригодится.
— Потрясающий аромат! — женщина рядом прикрыла глаза. И сразу разгладились редкие морщины на лице, оно стало мягче и моложе. И даже пучок волос уже не казался таким строгим. — Напоминает о нашей первой встрече с мужем. Мы познакомились на рождественской вечеринке. И он тоже приготовил собственноручно глинтвейн.
Гарри улыбнулась, помешивая варево. Темное-темное, с рубиновым оттенком, манящая глубина с растворенными нотками и привкусами специй.
— Готово, — она сняла кастрюлю с огня.
Глинтвейн не готовился долго, только не этот. Наверное, все дело в магии. А, может, просто в настроении повара.
Они с женщиной вернулись в гостиную, где напиток занял почетное место. К столу тут же подтянулись остальные присутствующие.
— Здравствуйте, мисс Смит, — глаза Амелии сияли восторгом. Гарри вежливо улыбнулась, сдержав желание поежиться.
На нее уже смотрели так, в прошлой жизни, — как на нечто восхитительное, на оправдание всех надежд. Амелия возвела ее в ранг личного мастера и чуть ли не кумира, и Гарри не знала, как переубедить девушку. Все же она далеко не лучший пример.
— Добрый вечер, — Дэвид пожал руку.
Серьезный молодой человек, его ответственность и в то же время мягкость импонировали волшебнице, и она с удовольствием пожала протянутую ладонь.
Разговор сам собой перешел на театр, подготовку волшебного мира к праздникам. И тому, чем планирует каждый заняться завтра. Как будут отдыхать и веселиться. Амелия хотела покататься на коньках, и Гарри со смехом заявила, что совершенно не умеет этого делать. А встречать Рождество в отделении травм — не самая лучшая перспектива. Засмеялись все, а Гарри поняла, что показалось ей странным.
Гиппократа Сметвика не было. А ведь Стоун пообещал, что он придет.
— У него сегодня дежурство, — ответил на вопрос хозяин дома и вернулся к прерванной ненадолго беседе.
Гарри еще какое-то время веселилась вместе с коллегами и товарищами. Приятные люди, начитанные, образованные, с ними было интересно поговорить на любые темы. Они не спешили с кулаками лезть на рожон, умели доказывать собственную точку зрения. А беседа тем становилась веселее, что половина гостей обладала довольно-таки едким чувством юмора. И даже жена Стоуна могла вставить пару шпилек, заставляя осекаться мужа и Ричарда.
С ними Гарри не ощущала себя лишней, что удивительно. Она пела гимны, песни, дергала за ниточку хлопушки и звонко хохотала, когда ее осыпало серпантином. Волшебным, так как даже с помощью палочки она не смогла убрать разноцветные блестяшки из волос.
Ближе к полуночи женщина отстранилась от остальных. Сметвик на дежурстве, значит, своей доли праздника он не получит. Совсем не дело. Потихоньку, чтобы не привлекать внимания, Гарри собрала нехитрое угощение. Пудинг, пару кусочков пирога, шепотом попросила у хозяйки какую-нибудь бутылку и налила туда пунша. Добрая женщина сунула также термос с глинтвейном. И одобрительно улыбнулась, ей не нужно было ничего говорить.
Гости уже разыгрались, вечер шел своим чередом, и присутствие Гарри не являлось необходимым. Потому женщина быстро и весело попрощалась и аппарировала к Мунго. По времени как раз успевала до полуночи.
Дежурная ведьма дремала за стойкой, и волшебница не стала ее беспокоить. Прошла тихонько, отключив для себя сигнальные чары, которые возобновляли свое действие через пару минут.
Гиппократ нашелся в своем кабинете, сидящим в кресле за столом. Он потягивал виски и смотрел в окно, за которым медленно падал свежий, белый снег. Его глаза подозрительно блестели, в волосах запутались тени. Мужчина являлся воплощением грусти и меланхолии.
Никому не хочется быть одному в праздник.
— Мисс Смит? — он неподдельно удивился поздней гостье. — Что привело вас ко мне? — целитель поднялся, набросил парочку Диагностирующих чар. — С вами все в порядке? — наполовину утверждение, наполовину — вопрос. — Вы же должны быть у Стоуна, отдыхать.
— Я и была, — Гарри с улыбкой кивнула и достала припасы из сумки. — И вот, даже прихватила вам немного вкусненького. Решила, что встречать Рождество одному в отделении проклятий — не очень весело.
— Да уж, вы правы, — усмехнулся Сметвик и снова опустился в кресло.
Гарри расставила на столе тарелочки, разлила по кружкам пунш. Протянула целителю его порцию. И присела на краешек стола.
Так они и провели остаток вечера — молча, рассматривая снег за окном, слушая бой старинных часов в магическом квартале. Попивая пунш и закусывая его остывшими пирогами. Никогда еще угощение не казалось таким вкусным, а тишина — уютной. Гарри предпочла компанию целителя веселому и шумному празднику с коллегами, а Гиппократ ее не прогнал.
Это было самое удивительное Рождество в ее жизни.
— Вы просили меня прийти, мисс Смит, — Дориан появился внезапно, но не неожиданно. — Что-то случилось?
За окном таяли снега, февраль подошел к концу, начался теплый, солнечный март. Лондон, как магический, так и обычный, потихоньку оживал, скидывал с себя сонное, мрачное оцепенение зимы, отдавался во власть журчащей воде, солнечным лучам и букетикам подснежников, первым, маленьким. Красивым, полным жизни и весенней свежести. Их продавали повсюду, даже старухи-лоточницы в Лютном прицепили парочку к отворотам своих одеяний или уголкам грязных шалей.
Рождественская свободная неделя позволила заняться только и исключительно работой, Гарри отдавала всю себя, пропадала в Гильдии целыми днями и даже ночевать оставалась там. Когда главе надоело то, что артефактор ютится на трансфигурированном диване, он отдал ей угловую комнату, вдалеке от "основных путей".
— Прошу, — Гарри открыла две шкатулки. — Двадцать порт-ключей, девятнадцать ментальных амулетов. Еще один нужно только настроить, это займет два-три часа. И мне понадобится человек, которому он предназначается.
Немного подумав, мужчина кивнул, подал какой-то сигнал. И вскоре в комнате стоял невысокий парень с пепельными, словно седыми, волосами и серыми же глазами. Он смотрел безучастно, спокойно, как и все ассассины, однако было в нем нечто, выдававшее наличие чувств. И не просто чувств — бушующего шквала неподвластных разуму эмоций. Он был бунтарем, забиякой, это читалось по гордо вздернутому подбородку, по неясному, слабому вызову, который парень бросал окружающему миру. Хотя и старался скрывать, выходило это у него из рук вон плохо.
— Я применю сеанс Легиллеменции, — предупредила Гарри, доставая палочку. — Неглубоко загляну, попробуйте подумать о чем-нибудь… отвлеченном. Океан, гроза, торнадо, любимая книга и так далее.
Парень кивнул. Гарри подняла палочку. И вроде бы никто не пошевелился, но атмосфера изменилась в считанные мгновения, стала напряженной, угрожающей. Шедоу за спиной напрягся, как и Дориан, пальцы главы плясали возле кармана брюк. Что там могло скрываться, Гарри даже не представляла.
Лишь пожала про себя плечами. Нарушать Непреложный обет не входило в ее далеко идущие планы.
Парень представил пылающий камин, на краю картинки промелькнуло нечто блестящее, как… как… гирлянда. Про себя волшебница улыбнулась: значит, ассассины тоже празднуют Рождество.
Тоже люди, что сказать.
Посмотрев пару минут на камин и не пытаясь прорваться дальше, Гарри поняла основные принципы защиты, которые использовал парень и вышла из его сознания. Убийца коротко кивнул и отошел к стене, а женщина повернулась к столу, где стала настраивать последний артефакт.
Парень являлся профессионалом в Окклюменции, он спокойно держал картинку и было видно, что дальше зайти не позволит. Даже немного завидно. Сама бывшая Поттер в Менталистике осталась полным профаном, ее хватало лишь на то, чтобы понять азы защиты и настроить на них ментальные артефакты. Не мало по меркам обычных волшебников, но и немного по меркам того же Снейпа. Именно его уроки, его попытки отомстить и прорваться в разум насильно, взломав его, внушили Гарри отвращение к самой науке. Преодолеть которую у женщины так и не получилось. Щиты она создавала, но дальше не углублялась.
Лишь попав к Наставнику, поняла, какую глупость и жестокость совершал Снейп, заполучив в свои руки дочь извечного врага. Мстил, так по-детски. Не объясняя принципов, он ломал тонкие связи сознания, выворачивал наизнанку, вытаскивал самые болезненные воспоминания, калеча психику. Заставляя гормонально неуравновешенного подростка в период активности пубертатного периода и перестройки активности ненавидеть его еще больше. Он так и не понял главный принцип обучения всех преподавателей: индивидуальное отношение к ученику. У каждого свои способности, к каждому нужно найти подход.
