Наследие из сейфа № 666 (СИ) - Белозерцева Таня
Правда, не у Блэка. Я так думаю, он просто послушал друга, но выводов не сделал. Но даже и без того уже достаточно было причин, чтобы Джеймс Поттер оставил свою хулиганскую деятельность и пересмотрел поведение с отношением к людям. Оставил в покое Снейпа, адекватно взялся за учебу и попытался понравиться Лили, показав свою лучшую сторону и изменившись в эту самую лучшую сторону. За два следующих года спокойствия, к концу которого Джеймс стал одним из лучших учеников школы наравне с Лили, их отношения стали лучше, крепче, доверительнее и пришли к известным событиям. К свадьбе… — Вижн вздохнул. — Единственное, что плохо в этой ситуации — все эти изменения стали возможны только потому, что жизнь и адекватность Северуса были уничтожены. Он стал моральным инвалидом с вечной травмой, которая так и не зажила, ведь своими поступками Лили и Джеймс окончательно толкнули его на «темную сторону».* Они его сломали, к сожалению. Северус так и не оправился, а тут ещё и третий удар последовал — умерла его мама. Вы же понимаете, что в семнадцать лет родителя тяжелее терять, чем в раннем детстве. Ребёнку-то проще, он это просто не запомнит, а подростку каково?
Снова вздохнув, Вижн повертел в руках кружку, допил оставшийся остывший чай и поставил опустевшую емкость на стол.
— А ты? — жалобно спросила Петунья.
— А что я? — грустно улыбнулся Гринвуд. — Я просто отошел в сторону, не стал стоять у них на пути. Видно же, что они любят друг друга, так зачем вмешиваться туда, где нет места третьему?
Гарри едва удержался от того, чтоб головой не покачать — ну и мама… куча поклонников. Три парня сразу в неё влюбились, подумать только! Ба-а-альшой такой выбор у мамы был, однако. Словно прочтя его мысли, Вижн посмотрел на Гарри и тихо хмыкнул:
— Ну хоть выбрать смогла, да?
И подмигнул заговорщицки. Гарри облегченно засмеялся и закивал. Вот так всё и разъяснилось, стало понятно, почему в их жизни появился Вижн Гринвуд, мамин одноклассник и несостоявшийся поклонник. Сам же Вижн, как он потом поведал, учился на Гриффиндоре, дружил с Енохом Ландо с Пуффендуя. С Гриффиндора он любил общаться только с девушками, Мэри МакДональд и Лили Эванс, со Слизерина приятельствовал с Альбертом Ранкорном, а на Когтевране у него были ещё два друга — Квиринус Квиррелл и Ксено Лавгуд, оба такие умники… Ну и остальных ребят он знавал постольку-поскольку, как того требовали банальные обязательства для тех, кто подолгу живет в одном пансионе под одной крышей.
— Значит, ты хорошо маму знал? — вцепился Гарри в возможный источник информации.
— Только с шестого курса, — покачал головой Вижн. — Раньше не мог, она с Северусом не разлучалась, всё время вместе с ним ходила… вообще неразлучниками были — куда ни пойдешь, везде они, Ворон да Лиса. Так что если уж кого спрашивать, так это Северуса. А что, тётя Петунья тебе про маму не рассказывает, что ли?
Гарри удрученно помотал головой.
— Не, по-моему, ей тяжело про неё вспоминать.
— Ну это понятно, ведь не абы кто, а сестра младшая погибла, так что…
Вздохнув, Вижн замолчал. Молчал и Гарри, погрузившись в невеселые раздумья. Потом он потянул Вижна за рукав, придумав другой вопрос.
— А сколько факультетов в Хогвартсе?
— Четыре, — косо улыбнулся Вижн. — И не спрашивай, какой самый лучший. Они для каждого по-своему лучшие. Например, я учился на Гриффиндоре и поэтому для меня он самый-самый, то же самое тебе скажут и пуффендуец, и слизеринец с когтевранцем. Поступишь туда, куда тебя Шляпа направит.
— Кто? — переспросил Гарри.
— Волшебный артефакт, Распределяющая Шляпа, — пояснил Гринвуд. И с замиранием следил за тем, как мальчик обдумывает следующий вопрос. Обдумал и озвучил:
— Вижн… а что случилось на озере?
Вижн только вздохнул — дотошный ребёнок.
— Ну… эх, ладно, лучше я расскажу, чем ты слушков наберешь. В общем, Сириус и Джеймс на экзаменах Северуса обидели. Хотя, кто кого обидел, это ещё вопрос, Северус-то язва та ещё, при каждом удобном случае задирал Мародеров…
— Кого-кого? — скривился Гарри. Вижн кивнул, одобряя его возмущение.
— Да-да, Мародеров, так твой отец называл свою шайку, вся школа об этом знала.
Гарри вспомнил рассказ Сириуса о том, как они в полнолуние выпускали из бункера оборотня, и загоревал — ну точно мародеры, бандиты бессовестные.
— А про оборотня тоже знали? — спросил тоскливо.
— Знали, конечно. Попробуй волка спрятать, тем более такого, для которого специально драчливое дерево посадили. Ушел ты летом — пустырь. Осенью пришел — оп-па, а на лужке деревце невиданное стоит, всех плетьми хлещет, даже пташек невинных и тех — шмяк! Идиотов-то в Хогвартсе нет, поспрашивали старшаков, для чего-зачем, и вуаля… прознали о первачке с пушистой ежемесячной проблемой, по имени Ремус Люпин. Кстати, вот зачем его родители придумали так назвать сына, я не понимаю?! Прям Волк Волкович!
Гарри поежился от страшноватого сочетания имени и фамилии, действительно — ромул лупа… волк по какому-то языку. А Вижн тем временем принялся неторопливо рассуждать:
— «Ремус», конечно же, является ссылкой на мифологический персонаж того же имени, которого воспитали волки. «Люпин» является формой латинского «волчанка», переводя к слову «волк». Его имя — один гигантский намек на его секрет того, что он оборотень. Его родителями были Лайелл Люпин и Хоуп Хьюэлл, и имя его отца заслуживает дальнейшего рассмотрения. «Lyall» издавна встречается в Шотландии и происходит от древнескандинавского имени «Liulfr», что означает «волк». Это три волчьих имени в семье, что кажется более чем совпадением. Я предполагаю, что семья Люпинов имеет историю с оборотнями, но происхождение имен либо забыто, либо не обсуждается. Возможно, у них в семье был оборотень, возможно, поскольку гены оборотня не являются наследственными, или что их предки помогли покорить оборотней. Лично я думаю, что второе более правдоподобно, но это всего лишь предположение.
Гарри вздохнул и снова подергал Вижна за рукав.
— А на озере что случилось?
Вижн с уважением глянул на мальчишку, ишь, цепкий чертёнок. Вцепился в тему и не отпускает.
— Ладно-ладно, Мародеры со Снейпом сцепились, вчетвером на одного напали… то есть нет, поточнее, это Джеймс с Сириусом начали его задирать, Питер, помнится, смотрел только и попискивал от восторга, а Люпин сделал вид, что книжку читает, то есть тоже ничем и никак не вмешивался. Ну и вот, задираются, издеваются, обычные пацанские разборки, а тут твою маму принесло… Нет бы пощадить пацанскую гордость, но она полезла заступаться: начала ругаться с Джеймсом, чтобы он Северуса оставил в покое, и такими, знаешь, словооборотами его приложила, что хоть стой хоть падай. В общем, только хуже сделала. Северус-то гордый до невозможности, разобиделся только, что за него девчонка заступилась, огрел Лили крепким словцом, та в ответку, ну, слово за слово — и расплевались. Тем самым нам с Джеймсом зеленая тропа открылась, стали мы по очереди за твоей мамой ухаживать. Сначала я подкатился, Джеймс попозже начал, после того случая с Люпином, когда одумался и остепенился.
— А тебе было очень жалко, когда мама выбрала папу? — спросил Гарри, краснея от смущения. Вижн фыркнул и игриво щелкнул мальчишку пальцами по кончику носа.
— Ну как я могу жалеть, если от их союза родилось вот такое зеленоглазое чудо? — обнял и привлек к себе. — Нет, Гарри, я не жалею, всё было правильно. И мне очень-очень больно от того, что Лили и Джеймс погибли, а ты остался один. Гарри, прими мои самые искренние соболезнования. Я очень сочувствую тебе.
Глазам стало горячо, и Гарри покрепче зарылся лицом в сильное плечо Гринвуда. Сипло выдохнул:
— Спасибо…
Лишь поздним вечером Петунья отпустила Вижна, после того, как твердо-натвердо убедилась в том, что парень не простудился и совершенно точно здоров. Но, отпуская Гринвуда домой, она содрала с него обещание заглядывать к ним почаще, а то Билли-то редко стал захаживать, от силы раз-два в год покажется, принесет деньги и снова исчезнет надолго. Выслушав аргументы Петуньи, Вижн внимательно посмотрел на Гарри.
