Fanfics.me Magenta - Шпеер

* * *

— Еще раз хочу поздравить всех нас с одержанной победой, — веско начал расположившийся у микрофона Дамблдор. Отрастающая борода серебрилась на его лице светлым облачком. — Пусть мы не выиграли войну, но битву, и битву серьезную. Много лет «Хог» боролся за свободу печати, но, несмотря на то, что тори прикладывали все усилия, чтобы заткнуть голос народа...

Дикий женский визг (очевидно, голос народа) прервал торжественную речь вернувшегося в свои права директора.

Гости вскочили с мест.

— Мышь! Под столом! — вопила мадам Синистра, вспрыгнувшая на стул с проворством юной девочки.

— Черт, — фыркнул Артур Уизли. — Я уже было подумал, Риддл возродился.

— Или третью мировую развязали, — поддакнул Билл.

— Вот, вот она! — верещали женщины, показывая куда-то пальцем.

— Это он, а не она! Хомяк Луны!

Не успело затихнуть женское верещанье, как сидящая с ровной спиной миссис Макгонагалл внезапно резко нагнулась и метким движением поймала у ножки своего стула причину третьей мировой.

— Мисс Лавгуд, — она оглянулась, держа руки лодочкой. — Где эта безответственная девица?

Луна, во время речи Дамблдора неуважительно танцевавшая в углу сама с собой, бросилась к изловившей хомяка редакторше.

— Ой, бедный мой Усатик! — воскликнула она.

— Забирайте, и чтоб духу его тут не было! — возмущенно сказала Макгонагалл. — Все образцы изгрыз, а теперь, видите ли, в столовую перебрался!

Сотрудники столпились вокруг, разглядывая героического хомяка. Лавгуд благодарно забрала своего питомца из рук редакторши.

— А мистер Снейп не возражал, — грустно пробормотала она. — Усатик только «Историю Великобритании» погрыз. Северус сказал, правильно сделал, он бы и сам ее погрыз.

— Семнадцать томов «Истории Великобритании»?!

Стоны профессора Макгонагалл потонули в оглушительном смехе.

* * *

Праздник превратился в нечто невообразимое. Окна были распахнуты настежь, но ничто не охлаждало радостно охмелевший народ: казалось, в головы разошедшихся не на шутку «хоговцев» ударил жар и неуемное горячечное веселье — такого не было даже на рождественском маскараде.

Столики, все еще ломящиеся от несъеденного и невыпитого (на сей раз Г. Дж. не страдал над бюджетом издательства, а оплатил вакханалию из собственного кармана, не позволив Северусу вложить и фартинга), — столики оттащили к стенам, освобождая площадку для свежих безобразий. Сотрудники хлынули в вестибюль, заполонили коридоры, курили где попало и бесчинствовали счастливо и безнаказанно.

Г. Дж. Поттер, борец за моральный облик ИД «Хог», уставший от пляски, с видом полнейшего благоденствия развалился в пластиковом столовском кресле, подъедая закуски и без зазрения совести прикладываясь к Шато Латуру. От любезно предложенной Фредом (или Джорджем?) кубинской сигары экс-директор всё же отказался. Впрочем, никаких сигар у рыжего негодника и в помине не было — похлопав себя по карманам клоунского полосатого пиджака, хитрец сообщил, что кто-то его подло ограбил, и спросил, не хочет ли мистер Поттер компенсировать убыток. Гарри метнул в нахала зонтиком-шпажкой, рыжий хохотнул и скрылся в толпе.

Северус Снейп, гроза ИД «Хог», не походил на себя самого. Расталкивая танцующих, он несколько раз пробирался к бывшему директору и бесцеремонно целовал то в щеку, то в нос, а то и в губы.

— Шахор, Волк, покажем им! — вдруг донесся не слишком трезвый голос Сириуса. Не успел Г. Дж. и моргнуть, как из динамиков разудало грянул черт знает каких годков рок-н-ролл.

Вытаращив глаза и невежливо разинув рот, Гарри смотрел, как Сириус Блэк, Ремус Люпин и (о фердамт нох маль!) Северус Снейп пустились во все тяжкие, дружно вышивая вензеля по паркету.

«Класс!» — восхитился Гарри, разглядывая отточенные движения ног всех троих — казалось, веселая троица занимались рок-н-роллом всю жизнь.

— Вот козлы, — невесть откуда взявшаяся по соседству Роланда Хуч заботливо наполнила тарелку Г. Дж. бутербродами-канапе. — Мать твою, и старый дурак туда же!..

Гарри согнулся пополам, подвывая от смеха — к старым рок-н-рольщикам присоединился потряхивающий плечами и взбрыкивающий ногами профессор Дамблдор.

Взорвался последний аккорд, и зачинщики безобразия обнялись, хлопая друг друга по плечам и смеясь. Гарри довольно вздохнул — ему не хотелось, чтобы Северус и Сириус враждовали.

Уловив краем глаза какое-то движение, он перевел взгляд на «сцену» и обнаружил, что туда пробралась мисс Грейнджер и ее златовласая любовь. Любовь в белом костюме с серебристым отливом была определенно создана для эстрады, в чем Г. Дж. и не сомневался, зато Гермиона была неузнаваема — эффектная красавица в голубом шелковом платье ничем не напоминала Ученую Бобриху. Любовь творила чудеса — куда-то подевалась дикая шевелюра, уступив место элегантной гладкой прическе.

— Дорогие друзья, — звонким голосом начала Гермиона, крепко держа за руку явно смущенного писателя. — Сегодня мы все веселимся, чтобы не думать, какой на самом деле грустный этот вечер, ведь мы расстаемся с нашими дорогими и любимыми коллегами.

Гарри с легкой ревностью отметил, что его секретарша послала огорченный взгляд господину Снейпу, а отнюдь не своему бывшему шефу.

— И чтобы немного разбавить печаль радостью, мы с мистером Локхартом хотим поделиться с вами счастливым известием.

— Автобиографию Риддла издали где-то в Аргентине? — с набитым ртом пробурчала мадам Хуч.

— Да хватит вам, Роланда, — поморщился Гарри. Узнав, что мисс Грейнджер занялась книгой Риддла, половина «Хога» перестала с ней разговаривать. Как Гермиона справилась с бойкотом, Гарри не знал по сей день.

Локхарт, улыбающийся и отчего-то красный, как отварной рак, взял у ораторши микрофон.

— Мы хотим сообщить вам о нашей помолвке. Итак, счастлив представить вам моего ангела Гермиону, будущую жену, спутницу жизни, музу души моей, — он наклонился и театрально красиво поцеловал руку своей избраннице. В динамиках сочно чмокнуло.

Все зашумели и зааплодировали, хотя до признания господина редактора восторги не дотянули.

— Дура, — сурово сказала Хуч, и не думая хлопать в ладоши. — Он же старый! И мудак редкий. Бедный Рон.

Бухгалтерша как в воду глядела. Что-то звякнуло, разбившись. Мимо столика Гарри пролетел Рон Уизли, и, растолкав всех локтями, рванул к выходу.

Похоже, радостная весть о помолвке Грейнджер и Локхарта осчастливила не всех.

На этом сюрпризы не закончились. Не успел златовласый с нареченной спуститься со сцены, как туда, к ужасу Гарри, ринулся подвыпивший крестный, таща за руку семенящую в длинном платье Мэйхуэй.

— Госсподи, — прошипела Хуч.

Сириус выдернул из стойки микрофон широким жестом рвущего сорняки огородника.

— Ха-ха, — сказал он, скаля зубы гостям.

«Сири, дурак пьяный! — рассердился Гарри. — Знал бы, не приглашал!»

Вдоволь насмеявшись в микрофон (что, как ни странно, понравилось залу не меньше умных речей), крестный прижал к себе потупившую глазки звезду востока:

— Раз у нас тут вечер откровений, давайте и я ляпну пару добрых слов.

Гарри схватился за голову.

— Разрешите представить вам мою жену, миссис Мэйхуэй Блэк. Мы поженились в Шанхае три месяца назад. Вот такие дела.

Г. Дж. уронил на пол пластиковую тарелочку с креветками.

Сириус сказал еще что-то, но слова утонули в криках и шумных аплодисментах — слово «женитьба» имело магический эффект.

— Нарожает она ему семерых узкоглазых, — бубнила неугомонная Хуч, налегая на салат. — А то и больше. И правильно сделает, по казино теперь не пошляется, по игорным домам не побегает... Так тебе и надо, Блэк. Обшанхаит тебя так, что не будешь знать, куда бежать.

Не столько ошеломленный новостью, сколько обидой на крестного, не удосужившегося признаться, что женился, Гарри вскочил и ринулся к выходу, по пути отыскивая взглядом Северуса. Увы, отдав должное рок-н-роллу, тот так и остался стоять в компании Дамблдора и Люпина, что-то живо обсуждая.

Пробравшись сквозь шумную толпу, Г. Дж. выскочил на улицу, хватая ртом сырой холодный воздух.

«Свинья ты, Сири, — кусая губы, подумал он. — Выходит, я для тебя никто, не стою того, чтобы узнать про твою жени...»

— Liebling, — на плечо легла родная рука.

— Северус, Шатц, — Гарри благодарно обвился вокруг Любимого Зверя, обиженно сопя и вздыхая.

— Напомнить тебе нашу ситуацию? — мягко сказал тот ему на ухо. — Мы точно так же не стремились раззвонить всем и вся, насколько значимы наши отношения. Счастливые пары эгоистичны, мой шеф. Не сердись на Сириуса, meine Seele.

— Я был у него сегодня! Сидел с ним и с Мэй! — сердито воскликнул Гарри. — Кто ему мешал сказать, а? И про родителей моих... Врет, что не знает, кто их угробил, по глазам понял, что врет!

Северус утешительно пригладил его волосы.

— Зато Я теперь знаю, — прошептал он.

Гарри вцепился в его смокинг трясущимися руками и умоляюще уставился в глаза.