Дмитрий Золотухин - Туман войны
Сейчас необходимо обсудить вопрос о захваченных кораблях. Могут ли трофеи служить в арнорском флоте? Прошу господ офицеров высказаться.
Началось обсуждение. Наименее побитыми были соракачетырехпушечный «Минас-Тирит» (захваченный «Эарендилом») и тридцатишестипушечный «Осгалиат». Но экипажей на них не хватало. Поэтому решили перевести на «Осгилиат» моряков с тяжело повреждённого двадтатишестипушечного арнорского «Лодн Ворна», а последний — сжечь. «Минас-Тирит» решили укомплектовать минимальным экипажем и отправить в Арнор (вместе с гондорским пленниками). Еще два захваченных гондорских корабля были повреждены настолько, что их решено было сжечь.
— Таким образом, у нас останется восемь боеспособных кораблей против семи у Саэроса, — подвел итог принц. — А теперь приглашаю разделить со мной трапезу. У меня, например, с утра крошки во рту не было.
Заходящее солнце садилось за дома города Дол Эмроса, но его лучи еще освещали палубы арнорских кораблей. Черный дым поднимался над горящим Белым Камнем: моряки рьяно выполняли приказ адмирала.
— Какая жирная у вас курица, — заметил адмирал Гилдор. — Чем вы ее откармливали?
— Долгоносиками, — ответил капитан Фалатар. — Я приказал матросам собирать живущих в галетах жучков и ссыпать их в птичьи клетки.
— Говорят, что только орки едят насекомых, — проворчал Строри, взяв куриную ножку.
— Ты это Азагхалу скажи, если борода не дорога, — усмехнулся Халбард.
Гилдор взял галету, вытряс из нее жучка и щелчком сбросил его со стола.
— А мой повар придумал размалывать галеты в муку и печь из них пирог, — сказал он.
— Интересно, — сухо сказал принц. — Впрочем, десантники должны привезти из Белого Камня свежие продукты. Погодите-ка!
Халбард поднялся и подошел к борту. Адъютант, лейтенант Хамдир, подал ему позорную трубу. Принц внимательно разглядывал берег, следя за всадниками, скачущими от Дол Эмроса к Белому Камню. Вот герцогские латники приблизились к поселку и наткнулись на загражденье из телег; вот из-за оград домов засверкали выстрелы. Гондорцы попытались было отстреливаться, но вскоре отхлынули, оставив на окраине Белого Камня немало трупов.
Пожар в поселке тем временем разгорался. Дворцы в южной части Белого Камня были уже охвачены пламенем.
— Отзовите десант, — приказал принц флаг-капитану, после чего повернулся к «гостям». — А вам, господа, следует вернуться на свои корабли и заняться трофеями. С рассветом мы выходим в море.
Три пушечных выстрела далеко разнеслись над бухтой. Примерно через полчаса шлюпки с десантниками потянулись к кораблям.
Огонь уже охватил весь Белый Камень. Оранжевое пламя вздымалось над почерневшими дворцами, черный дым уходил в небо, пятная вечерние сумерки.
— В этом есть некая справедливость, — сказал Фалатар, тихо подошедший к стоящему у борта принцу. — Никто не сделал для развязывания этой войны больше знати Дол Эмроса. Вот пусть теперь и расплачиваются!
— Потому я привёл флот сюда, — ответил Халбард. — И все же мы делаем грязную работу.
— Вся эта война грязная, — глухо ответил дунландец. Принц посмотрел на него с удивлением. — Если вы думаете, что мне нравится убивать гондорцев, то напрасно. Но королевство Вардамира — зло и должно быть уничтожено.
— Должно. И будет, — твердо сказал Халбрад.
8. Дунландский перевал, 30 июня 1725 г. по летоисчислению Хоббитании
— Стоять! — вполголоса приказал Азагхал, подняв руку. Его приказ передали по цепи и колонна остановилась.
— Арбалетчики — вперед!
Десяток одетых в черное орков, вооружённых арбалетами, бесшумно вошли в лес по краям горной дороги и растворились в ночи.
— Вольно! — скомандовал Азагхал.
Полковник спешился и прошелся вдоль колонны. Солдаты Второго Изенгардского пехотного полка переговаривались вполголоса, опираясь на мушкеты. Затем Азагхал вернулся в голову колонны, где его лошадь стояла рядом с тяжелой пушкой в упряжке.
Небо справа между деревьями постепенно серело. Близилось утро. Дунландская бригада готовилась к штурму Дунландского же перевала — западных ворот Изенгарда.
Как сказал король Барахир: — Если вы сумели защитить перевал — сумеете его и отбить.
Азагхал подошел к выполнению боевой задачи серьёзно. Два дунландских полка сейчас готовились атаковать роханские укрепления в лоб. А его испытанный Второй Изенгардский получил особое задание: подняться на юго-западный отрог Мехедраса, и атаковать перевал сверху.
— Господин полковник, — разведчики появилась из леса внезапно. — Мы сняли часовых.
Кивнув, Азагхал сел в седло.
— Выступаем! — вполголоса скомандовал он и взмахнул рукой.
Колонна тяжелой пехоты двинулась. Впереди неторопливо ехала артиллерийская запряжка.
Вскоре отряд вышел к горному склону. Дорога ныряла в тоннель, перекрытый обитыми железом воротами.
— Разворачивайте пушку, — приказал Азагхал. — Первый мушкетерский — за мной! Штурмовикам — выдвигаться к воротам! Атаковать по красной ракете!
Пока артиллеристы разворачивали пушку, полковник спешился и двинулся вверх по склону, по узкой тропе. Мушкетеры двинулись вслед за ним.
Поднявшись на склон, Азагхал обернулся. Небо на востоке уже серело, и в предутренних сумерках можно было различить, как на тропе извивалась черная змея мушкетерского батальона. К воротам подходила колонна штурмовиков — воинов в шлемах и латах, но без пик, бесполезных в туннелях. Азагхал приказал вооружить первый пикинерский батальон кавалерийскими пистолетами — в дополнение к коротким мечам — экетам.
Полковник вышел на обрыв. Под ногами темнело ущелье Дунландского перевала. На противоположном — северном склоне светились окна в скальной стене. На востоке небо уже светлело, но западные склоны Мглистых гор еще скрывались во мгле.
— Вот я и вернулся, Изенгард, — прошептал Азагхал, и приказал: — Мушкетеры! Строиться на обрыве!
Орки выстроились на краю ущелья, справа и слева от полковника. Азагхал поднял подзорную трубу и посмотрел налево.
В предрассветном сумраке можно было различить колонну, поднимающуюся к перевалу — и к бастионам, прикрывавшим западный вход в ущелье. Дунландская пехота шла на штурм.
Часовые на бастионах еще на видели атакующих, но вот-вот должны были заметить их.
«Все, таиться больше нет смысла», — подумал Азагхал, и скомандовал: — Развернуть знамя! Мушкетерам приготовиться! Сигнал ракетой!
Прапорщик поднял флаг полка, и серебряная звезда Арнора сверкнула на тяжелом, казавшемся черном, полотнище. Адъютант полковника вонзил в землю штырь с закрепленной на нем ракетой, поджег кресалом запальный шнур и отступил на шаг. Через секунду ракет взмыла в сумеречное небо и вспыхнула алой звездой.
Еще через мгновение с юга донесся пушечный выстрел. Это означало, что ведущие в туннель ворота выбиты, и штурмовая колонна ворвалась в подземную крепость.
Снизу фальшиво запела труба. Вскоре поднятые по тревоги роханские солдаты побежали по ущелью к укреплениям.
— Беглый огонь! — приказал Азагхал.
Нестройно загрохотали мушкеты. Ливень пуль быстро вымел роханцев из ущелья; спасаясь от огня, соломенноголовые вояки укрылись под южной стеной, в мертвом пространстве. Дно ущелья покрылось трупами в зеленой форме.
— Гранаты, — рявкнул полковник. И черные шары полетели вниз, оставляя за собой дымные следы от горящих запалов.
Тем временем внизу дунландские пехотинцы уже карабкались на бастионы по штурмовым лестницам. На глазах Азагхала рослый чернобородый горец водрузил над стеной синий с серебром арнорский флаг. Почти одновременно нападавшие распахнули крепостные ворота. Дунландский перевал пал.
9. Остров Толфалас, 1 сентября 1725 г. по летоисчислению Хоббитании
Принц Халбард сидел за столом веранду рыбацкого дома, ожидая завтрака. Отсюда, с возвышенности, открывался великолепный вид на бухту, в которой сейчас стояли на якорях семь арнорских кораблей. Маленький рыбачий поселок уже два месяца служил базой арнорского флота, блокировавшего устье Андуина. Герцог Саэрос с шестью уцелевшими кораблями скрывался в Пеларгире, и арнорцам оставалось только наблюдать за врагом. Сейчас устье Андуина патрулировал «Бродяжник», в то время, как остальные корабли стояли у Толфаласа. Сам принц, воспользовавшись привилегией своего звания, разместился в доме деревенского старосты.
На веранду вышла молодая девушка, и, поклонившись адмиралу, поставила перед ним поднос с жареной рыбой. Халбард, улыбаясь, разглядывал дочь старосты. В русых волосах красавицы Элинды запуталась солома, верхние пуговицы на рубашки были расстегнуты, так что одежда почти не скрывала пышную грудь.
