Семнадцатая - Виталий Хонихоев
Ей нужно оставить себе немного сил. Чтобы излечить Вики, если придется. Ей нужно будет сейчас споткнуться, сделать вид, что упала, ее тут же подхватят и унесут отдыхать… немного сил нужно оставить. Иначе, если что-то случиться с Вики, а у нее не будет сил… она даже думать об этом не может…
Она спотыкается и неловко падает, подвернув ногу и в этот момент мир вокруг нее словно переворачивается, сознание наполняется десятками голосов и восприятием миллионов отражений реальности.
- Ааааа!! – кричит она, хватаясь за голову, пытаясь заглушить крики, стоны, ругательства и проклятия, весь этот неистовый поток информации, разрушающий ее личность. Она поспешно закрывается от всего мира, уходя в темноту и теряя сознание.
- Панацея! Панацея! – ее подхватывают, поспешно кладут на ближайшие носилки, кто-то зовет доктора.
Конец интерлюдии
- Так вот как это происходит. – говорю я, поднимая руку и глядя на нее. Рука худая, кожа на ней бледная, видны синие прожилки вен.
- Я же тебе говорил, что ты уникальна. – звучит в голове голос наставника, который гордится своей ученицей: - некоторые сходят с ума даже еще до того, как мы добираемся до них.
- Кто бы мог подумать. – говорю я: - кто бы мог подумать. Хотя я всегда считала ее страшной. И не ошиблась.
- Панацея! Вы пришли в себя! – дверь в палату открывается и вбегает медсестра с озабоченным видом: - как вы себя чувствуете?
- Достаточно хреново. – честно говорю я: - как там битва с Левиафаном?
- Он ушел. Вы провели без сознания три часа, Левиафан ушел. Разрушения и жертвы, конечно, немалые, но Герои говорят, что это был Хороший День.
- Ну… кому как. – отвечаю я.
- И… еще хорошие новости. Практически все злодеи Брокон Бей погибли в ходе атаки Губителя.
- Какое невероятное совпадение. – говорю я, пытаясь привстать. Тело совсем слабое. Нужно будет поесть. Мне не хватает биологической массы.
- Так и есть! – говорит медсестра: - вам еще нельзя вставать! И… тут к вам… - она метнулась к двери, открыла ее… на пороге стояла Слава.
- Эми! – бросилась она ко мне на грудь: - с тобой все в порядке?!
- Лучше не бывает. – заверила я: - все просто замечательно. Охренеть как.
Глава 74
Глава 74
- С тобой все в порядке? – спрашивает меня Слава. Я качаю головой. Отстраняясь. У меня слабость. И лучше бы мне перенести этот разговор на потом. Потому что прямо сейчас я не готова к конфронтации. Прямо сейчас у меня нет сил, нет энергии, нет ничего, но мне нужно поговорить с ней.
- Вики, нам нужно поговорить. – говорю ей я: - срочно. Наедине.
- Что? Ну конечно. Я отнесу тебя домой…
- Нет. Куда-нибудь в другое место. Уединенное. – говорю я: - только не домой.
- Хорошо. – кивает она, помогает мне встать на ноги. На мне – грязно-белое одеяние Панацеи и все движения даются мне словно бы я нахожусь под водой – тело слушается с каким-то запозданием. Когда Слава касается меня – на мгновение я вдруг вижу все ее внутренние органы, понимаю, как действует каждый из них и замираю в восхищении от природной гармонии организма человека. Слава и правда идеальна.
И тут вдруг словно молотом в голову меня бьет осознание. Слава – идеальна. Лицо, фигура, даже внутренние органы у нее все здоровы и органично развиты. Она – словно картинка на странице энциклопедии, словно Мэри Поппинс – идеал и совершенство. И есть только один человек в мире, который может оценить красоту не только по изгибам фигуры и упругости задницы, но красоту печени, селезенки, почек и сердца… и это Панацея. Понимание заставляет меня замереть на месте. Панацея изменяла ее. Все время. Постоянно. Легкими касаниями. Сделала из нее свою идеальную куклу… но не стала ничего делать с головой.
Я спотыкаюсь и едва не падаю носом прямо в пол, но Вики меня подхватывает.
- Все в порядке, Эми. – говорит она мягким голосом: - я тебя держу.
- Я – не Эми.
- Да, да. Конечно. Полетели? – она легко подхватывает меня на руки, словно я и не вешу ничего. Хотя, сколько там Панацея весит? Сорок пять кило? Мешок с картошкой и тот тяжелее.
- Полетели. – сдавленно соглашаюсь я. Виктория распахивает окно, не утруждая себя поиском двери и мы взмываем в небо. Снаружи – розовая полоска рассвета, синее, прозрачное небо. Виктория прижимает меня к своей груди, к своей идеальной, сделанной по лучшим лекалам груди, произведению искусства от Панацеи.
Все это время обе сестры воздействовали друг на друга. Виктория – своей аурой восхищала и влюбляла в себя Эми. И мне трудно ее винить, я попала под ее ауру лишь несколько раз и то была готова к ее ногам припасть. Нет, снаружи себя контролируешь, но внутри возникает это чувство преклонения и восхищения. Снаружи ты можешь вести себя независимо и даже дерзко… но как долго ты выдержишь? Я бы вот и недели не продержалась, призналась бы ей в любви, ну и что, что сестры. И… скорее всего получила бы клеймо извращенки, а Вики стала бы меня сторониться. Эми же – не подала виду, она с самого детства под
