Нейтралы - Роман Г. Артемьев
Должен справиться.
Хлопнула дверь, в комнату ворвался Артур.
- Представляешь, Квиррел умер!
- Вот как?
- Не веришь? Мне Падма только что сказала, а ей сказала Браун, которая подслушала разговор Синистры и Хуч!
- Как это произошло?
- Без понятия. Слушай, может, проклятье на должности всё-таки существует?
В следующие три дня школа бурлила. Поначалу слухам о смерти Квиррела никто не поверил, но, когда экзамены по ЗОТИ и у старшекурсников начали принимать Флитвик и Снейп, народ проникся. Особенно после того, как в кабинете Дамблдора заметили авроров. Школа на особом статусе, общее законодательство на неё действует с ограничениями, поэтому директор в теории мог бы представителей власти не ставить в известность. На практике же не настолько он идиот. У Министерства масса возможностей совершенно легально воздействовать на Хогвартс вплоть до отстранения персонала.
Теория о проклятии на должности препода ЗОТИ вспыхнула с новой силой. Пусть профессора и раньше на этой должности не задерживались, последний труп имел место двадцать лет назад, когда доведенный нападками в прессе пожилой Гектор Фемберг скончался от сердечного приступа.
Был ещё один момент, влиявший на ситуацию. Несмотря на экзамены, внутришкольный чемпионат по квиддичу никто не отменял, и в последней игре команда Рейвенкло размазала команду Гриффиндора с разгромным счетом. Ситуацию мог бы спасти ловец, но вышедший вместо Поттера Тедди Робинс откровенно не тянул. Всех фанатов очень интересовало, где же Поттер. А в больнице Поттер! Его Квиррел пытался убить!
Квиррел пытался убить Поттера, потому что хотел похитить некие ценности из Хогвартса и отважные гриффиндорцы встали у него на пути. Квиррел пытался убить Поттера, потому что был тайным агентом Неназываемого и хотел отомстить за своего господина. Квиррел пытался убить Поттера, будучи загипнотизированным добравшимся до него вампиром. Квиррел пытался убить Поттера, сойдя с ума от любви к равнодушной к нему африканской ведьме (версия Патил и Браун). Про философский камень упоминали вяленько, без огонька – никто не верил, что Фламель добровольно расстанется с ценностью.
Старшекурсники обсуждали другую версию, не про убийство. В ней говорилось про милого мальчика Гарри, поехавшего страстью извращенца и различные практики БДСМ, у кого сколько фантазии хватало. Поттеру очень сочувствовали и надеялись, что реализовать свои замыслы гадкий Квиррел не успел.
Что характерно, младший Уизли и Грейнджер помалкивали. Из больницы они вышли на следующий день, побеседовали с аврорами в присутствии декана, да и затихарились. Разумеется, к ним приставали с вопросами. В ответ Уизли нес такой бред, что на него с восторгом глядели собственные братья, а это показатель. Грейнджер ходила задумчивая.
Резкий контраст по сравнению с сентябрём. Тогда мы были незнакомцами, новичками, пришедшими в чужой сложившийся коллектив. Сейчас всё иначе.
Хиллиард и Аттертон привычно собачатся между собой. Это их последний год, они оба уходят после пятого курса. Многие уходят после пятого, особенно с Рейвенкло и Хаффлпаффа. Вороны обычно поступают в специализированные заведения или в личное ученичество, барсуки начинают осваивать семейное ремесло. Думаю, эти двое продолжат встречаться и после Хогвартса, очень уж они гармонично смотрятся вместе.
Кармайкл и Инглби тихо шушукаются, иногда оценивающе поглядывая по сторонам. Партнеры и, иногда, конкуренты близнецов Уизли завершают сделки перед окончанием сезона, подсчитывают барыш. Луна и Янг старательно не смотрят друг на друга, зато их девушки так и метают молнии из глаз. О’Лири даже сейчас не расстается с книгой, лучший малефик Дома, как всегда, незаметен.
Наши девочки ждут Патил, неспешно обсуждая планы на лето. Падма у них подвизается в роли связующего звена между нами и гриффами, обеспечивает беспрепятственное курсирование слухов туда-обратно. Со змеями чаще всего общается Мораг, как самая титулованная, к барсукам обычно бегает Броклхерст, там у неё кузен учится. Рейвенкло, во всяком случае, женская его часть, самый информированный факультет Хогвартса – только не считает нужным этим бравировать.
Зал постепенно заполнялся народом. Гул нарастал, голоса становились всё громче. Наконец, появились преподаватели, они чинно занимали места за столом, вежливо приветствуя друг друга. Я внимательно рассматривал Снейпа, пытаясь разглядеть признаки волнения, или гнева, или обиды… Его Дом шесть лет подряд выигрывал Кубок. Знает он или нет, что сегодня змей лишат победы?
Совершенно непроницаемое лицо.
Не знаю, совпало так случайно или нет, но, когда Поттер вошел в зал, на мгновение наступила полная тишина. Все смотрели на самую обсуждаемую персону последних четырех дней. Мальчик-который-выжил не вылезал из больничного крыла, за ним бдела мадам Помфри, связываться с которой опасались даже безбашенные отморозки (по школе ходят леденящие слухи о вечном поносе и временной кастрации вызвавших её гнев). В общем, расспросить его о происшедшем возможности не представлялось.
Утолить любопытство не удалось и сейчас. Буквально через секунду в зале появился директор, быстрым шагом дошел до своего места и, не присаживаясь, заговорил.
- Итак, ещё один год позади! Но перед тем, как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас всё лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.
И старик это сделал! Я до конца не верил, что он реально возьмет и отдаст победу Гриффиндору. Просто вытащит кусок изо рта у змей. Не понимаю, зачем ему – хочет показать, что там, где Поттер, там победа? Считает, что статус Поттера и компании на факультете надо восстановить? Прикармливает Лонгботтома, чьи десять очков принесли победу? Показывает Слизерину, что игра идет по его правилам и он всегда может их изменить? Есть другая причина, или все причины верны?
Как бы то ни было, школа ликовала. Все три Дома были рады лишить Слизерин кубка, потому что, я уже говорил, зеленые зазнались. Больше всех торжествовал Гриффиндор, однако остальные от него недалеко ушли. Даже у нас, на факультете, наиболее дружелюбно относящемся к Слизерину, многие не скрываясь выражали свою радость. Так что пока Снейп с кривой усмешкой пожимал руку Макгонагалл, зал наполняли восторженные крики.
За столом зелено-серебряных царила растерянная тишина.
Как ни странно, к Лондону мы подъезжали той же компанией, что и ехали поступать. Только в расширенном составе – к нам присоединились Артур и Уэйн Хопкинс, друг Фрая с Хаффлпаффа. Понятно, что мы обсуждали.
- На честной игре можно поставить крест, - рубил короткими фразами Фриз. – Своим
