Правильный подход (СИ) - "naarzi"

— Ну конечно, кто же такому идиоту меня отдаст! — закатывает глаза А-Цин. — Хотя он и не пытался, но мне это не нужно.

— Так, давай по порядку, — Синчэнь уже ничего не понимает. Чем больше она говорит, тем больше каши в, казалось бы, простой ситуации.

— Очередь пришла, — заявляет А-Цин и хитро щурится. — Клубничный коктейль в обмен на историю.

Что ж, оно определенно того стоит. А то еще немного загадок, и голова пойдет кругом. И очень хорошо, что Сюэ Ян до сих пор где-то бегает и не спешит возвращаться.

С трудом удается найти место на одном из кресел-подушек, в изобилии рассыпанных по территории выставки. С комфортом заняв большую часть, А-Цин, шумно отпивая из трубочки, говорит:

— Поверить не могу, что вы ничего не знаете! Хотя, у вас явно других дел было навалом, кроме как семейные древа обсуждать… — она шкодливо растягивает губы в улыбке. — А кто сверху, кстати?

— А-Цин! — Синчэнь щелкает перед ее носом пальцами. Щеки вновь опаляет румянцем, но с таким количеством смущающих элементов с ним легко научиться быстро справляться. — Во-первых: у нас еще ничего не было, а во-вторых: не отвлекайся.

— Не было? — ее брови вновь ползут вверх. Но под строгим взглядом она тяжело вздыхает и сдается. — На самом деле все сложно.

— Я уже догадался.

— В первый раз мы с ним пересеклись в одной из приемных семей. Мне было шесть, а ему почти четырнадцать, — после долгого задумчивого молчания и половины коктейля говорит она. — Так что где-то полтора месяца мы были официально родственниками.

— Как-то маловато вы пробыли в семье… — с сомнением комментирует Сяо Синчэнь. Хотя на его памяти бывали и случаи, когда детей возвращали гораздо скорее.

— Нееее… — тянет А-Цин. — Оттуда нас вышвырнули через две недели.

— Вышвырнули? За что? — искреннее изумление сдержать не выходит.

— Скажем так… — она закусывает губу, прежде чем выдать формулировку, явно не ей принадлежащую: — За протестную живопись с помощью естественных материалов!

— Это какую же?

В голове начинают рождаться смутные подозрения.

— Да стены мы дерьмом намазали. В знак протеста, — уточняет А-Цин, поучительно поднимая палец вверх. — Потому что и семья была дерьмовая, пытались из нас слуг бесплатных сделать. Ян сказал, что это самый надежный способ вылететь из дома. Главное — собрать побольше, и…

— Избавь меня от подробностей! — умоляет Сяо Синчэнь ученицу, не желая представлять подобные картины.

— Ладно, — податливо соглашается она. — Потом были три с половиной недели у других уродов через два года, и остатки уже перед тем, как он окончательно свалил.

— Неужели остальные семьи были тоже… Неприятными? — с трудом удается подобрать верный эпитет.

А-Цин отвлекается на то, чтобы изобразить боевую стойку, не вставая со своего места, и старательно тычет потемневшей от пыли пяткой в чью-то камеру.

— Нормальным семьям младенцев, которые осиротели после автокатастроф, подавай. А вот таких, как мы, только всяким ублюдкам, — твердо заявляет она, возвращаясь к разговору. И хмуро бросает в сторону: — Поэтому я ненавижу, когда меня зовут по фамилии.

— Я учту это, — серьезно кивает Синчэнь. Он не спешит расспрашивать о последней семье, равно как и о настоящих родителях ученицы, подозревая, что там не самая благополучная судьба, и это причинит ей массу неприятных эмоций. Ему хочется ее переубедить, что не все люди так ужасны, как она думает, но не уверен, что сейчас сможет найти правильные слова. Позже он вызовет ее в кабинет (возможно, даже с Сюэ Яном за компанию), и проведет беседу. Сейчас же любопытство перевешивает. — И что же случилось дальше? Как вы снова оказались вместе?

— Вы столько раз видели мое личное дело, а ни разу не задались вопросом, почему я единственная со всего Ланьлина из этой дыры, — вдруг говорит она, покачивая в пальцах уже пустой стакан.

— В школе есть еще несколько детей из приюта, которым предоставляется общежитие, — Сяо Синчэнь не очень понимает, к чему клонит А-Цин.

— Из приюта из этого же района, а не из задницы мира на другом конце страны! — та взмахивает руками. — Ладно, неважно… В общем, два года назад Ян за мной приехал и притащил сюда. Уж не знаю, что он там намудрил в системе, что меня больше никто не дергает, и как всунул в благотворительную программу, но вот я здесь. Наверное, с Мелким как-то договорился, они вроде как друзья детства.

— Господин Мэн тоже из приюта? — это уже как-то слишком для простого совпадения, если честно, потому Синчэнь не скрывает своего скептицизма.

— Нет, у него точно мать есть… — А-Цин качает головой. — Вот как эта парочка сошлась — понятия не имею, я как-то спрашивала, но меня послали гулять с такими вопросами. Но облизывают они друг друга знатно. Вы лучше об этом кого-то из них пытайте, если интересно.

— На самом деле это все довольно… Мило, — Сяо Синчэнь искренне улыбается, стараясь игнорировать скребущие мысли о том, что объятия возле золотистого седана, которые он имел счастье лицезреть, выглядели не слишком дружески. — Не пойму, почему ты тогда говорила, что у вас плохие отношения.

— Ян говорит, что забрал меня только потому, что у нас одна группа крови, и я для него просто будущие запчасти. И вы видели, как он меня лупцует?! — возмущенно выдыхает А-Цин. — Задолбал уже меня шпынять по любому поводу! И чуть что грозится сдать обратно, — она обиженно поджимает губы. Юношеский максимализм во всей красе, цветет и пахнет.

— Я не думаю, что это всерьез.

Если поначалу у Синчэня мелькали мысли, что «третий лишний» в лице вздорной ученицы здесь с целью, чтобы его отпугнуть, то теперь он ровно противоположного мнения. Теперь это больше похоже на излишне прямолинейное знакомство с семьей, хотя в нормальных отношениях этот момент обычно наступает гораздо позже. Но, видимо, это у Сюэ Яна тактика такая — сразу показывать «товар лицом». Вот сначала свое интимное фото прислал, теперь сестру продемонстрировал… И очень хорошо, что она не знает о том, с чем ее сейчас сравнили! За такие мысли становится невообразимо стыдно. Но в целом ситуация очень благоприятная и какая-то даже… Доверительная? Свидание с программой экспресс-максимум.

В размышлениях Сяо Синчэнь даже не замечает, что у него в кармане вибрирует телефон. Что ж, Сюэ Ян и правда задержался довольно надолго.

— Ты где? — без предисловий кричат из трубки. На заднем плане надрывается музыка и почти заглушает голос.

Синчэнь оглядывается и понимает, что не имеет ни малейшего представления, как описать свое местоположение. Поэтому он протягивает свой телефон А-Цин и просит:

— Объясни, где нас искать.

— Вау, даже не три часа яйца подбирал, чтобы вернуться, — хмыкает она, и начинает торопливо объяснять собеседнику, куда нужно идти. Во время разговора она то хмурится, то закатывает глаза, то устало стонет. — Сейчас придет, — наконец возвещает она, сбрасывая вызов. — Не беспокойтесь, я не собираюсь вам портить свидание, и скоро уйду — у меня тут свои дела есть и без ваших муток.

— Можешь называть меня на «ты», — предлагает ей Синчэнь, на самом деле чувствуя прилив благодарности. — Мне кажется, мы уже перешли стадию формальностей, и, как ты верно заметила, я сейчас не твой учитель.

— Это как-то странно… — А-Цин недоверчиво морщит нос, но все же кивает: — Я об этом подумаю, но ничего не обещаю.

Она оглядывается по сторонам и машет рукой.

— Ну вы бы еще в какую задницу забрались, честное слово, — говорит Сюэ Ян, подходя к оккупированному креслу. Он все же обладает странной способностью исчезать и возникать из ниоткуда. На его голове снова красуются кошачьи уши, а при каждом шаге заметен покачивающийся длинный хвост, прицепленный к ремню. Заметив на себе коллективный вопросительный взгляд, он поворачивается вокруг своей оси, давая себя разглядеть, и жеманно сообщает: — Я имею с ними бешеный успех, между прочим.

— Не сомневаюсь, — кривится А-Цин. — Где уже выцепил?

— Там, где их уже нет, — туманно отвечает Сюэ Ян, что наводит на мысли, что бывший владелец меховых аксессуаров не в курсе смены хозяина. Говорить о своих предположениях вслух — не лучшая идея, но нужно будет вплотную на досуге заняться этим вопросом.