Правое дело (ЛП) - "fictorium"
- Андреа, честное слово! Тебя пригласили в дом Миранды, и ты тратишь время, развлекаясь здесь? Я вижу, ты так и не научилась хорошим манерам, работая в желтой прессе.
Смирившись со своей загадочной, но, без сомнения, неприятной судьбой, Энди пожала плечами в знак поражения и шагнула мимо Брэда навстречу приближающейся Эмили. То, как ее схватили за локоть, вряд ли было чем-то новым, но Энди совершенно забыла, насколько болезненными могут быть эти костлявые пальцы.
- Я работаю в «Зеркале», Эм. Кстати, я тоже рада тебя видеть.
Эмили закатила глаза, как ей показалось, от скуки, но Энди заметила прорехи на ее обычно замысловатом макияже, отсутствие блеска для губ и белизну костяшек пальцев, которыми первая помощница сжимала свой неизменный Блэкберри, так, как будто от этого зависела ее жизнь. Может быть, так оно и было на самом деле, но было трудно отделить реальные проблемы от постоянного состояния драмы, в котором существовала Эмили. Она питалась стрессом так, как нормальный человек мог бы перекусить парой батончиков в течение дня.
Она едва успела восстановить равновесие, как неожиданно сильная Эмили потащила Энди к задней двери особняка. Задняя дверь вела в нечто вроде внутреннего дворика, и прежде чем Энди успела осмотреться, Эмили втолкнула их обеих на кухню. Каким-то образом Энди почти сумела забыть, что у такого сложного человека, как Миранда, есть нечто совершенно обыденное, такое как кухня.
В этой теплой, странно уютной комнате царил полный хаос. Несколько ассистентов, без умолку болтали в сотовые телефоны, яростно печатая на ноутбуках или вторых телефонах. Чашки из Старбакса и полупустые стаканы с водой валялись на всех доступных поверхностях, и на секунду Энди вспомнился ее собственный кабинет, находящийся в миллионе миль от стерильной пустоты «Элиас-Кларк». Время от времени в комнату заглядывал человек более старшего возраста, вызывая новый шквал активности, когда бумаги и сообщения лихорадочно передавались из рук в руки.
Каким-то странным образом это напомнило Энди ту последнюю безумную ночь перед ее побегом. Только сегодня никто, похоже, не болтал о де ла Рента или о Прада, вместо этого она ловила отрывочные фрагменты о акциях, фондовых опционах и кучи юридических терминов, которые она вроде бы узнавала, но не понимала. Только когда высокая светловолосая женщина подошла к Энди с другого конца кухни, она осознала, что затаила дыхание.
Лицо женщины было знакомо, и когда ее глаза остановились на Энди, она сразу же узнала Стефани, адвоката Миранды. Энди почувствовала, как Эмили напряглась рядом с ней, отпуская сжатую руку Энди.
- Ты, должно быть, Андреа?
Было неприятно слышать, как так ее имя произносит кто-то другой, кроме бывшего босса, но Энди кивнула и протянула руку в знак приветствия. Автоматически по привычке Энди оценила мягкую угольно-черную ткань костюма от Армани и заметила дорогое ожерелье, свисавшее с шеи Стефани. Если она имела дело с полномасштабным кризисом Миранды, то эта женщина, несомненно, умела не показывать своего стресса.
- Стефани Даль, я уверена, что мы говорили по телефону во время твоей работы в “Подиуме”.
Не желая показаться невежливой, Энди воздержалась от упоминания пяти или шести раз, когда они встречались лично, включая благотворительный вечер, когда Стефани выпила пять или шесть мартини и начала рассказывать Энди о своей невозможной подруге и об ужасах быть адвокатом Миранды. Похоже, Миранде нравилось подавать иски почти так же сильно, как и острить по поводу внешнего вида других людей.
- Миранда ждет тебя наверху, идем?
Стефани не стала дожидаться ответа, хотя Энди очень понравилось, что ее спросили. Это было больше, чем она привыкла со времени своего пребывания в “Подиуме”, когда каждый крошечный комментарий должен был интерпретироваться как новая официальная заповедь. Схватив сумочку, Энди поспешила вслед за быстрой походкой женщины.
Энди не в первый раз поднималась по лестнице, устланной синим ковром, но на этот раз она действительно собиралась увидеть женщину, которая преследовала ее в ночных кошмарах почти два года. Оказалось, ее уход мало что изменил. Энди помнила почти каждую мелочь о своем бывшем боссе, от чувственных ноток ее уникальных духов до сурового холода в глазах. Столкнувшись с перспективой испытать все это снова, по-настоящему, Энди не могла решить, радоваться ей или бежать к ближайшему пожарному выходу.
Миранда сидела на одном из своих антикварных диванчиков в уютном маленьком кабинете, выглядя так, как будто она просто ждала, когда сомелье принесет карту вин. Ее ноги были изящно скрещены, левая поверх правой, а осанка, как всегда, прямая, как шомпол. Одна туфля от Прада болталась у нее на пальце, а другая валялась на полированном деревянном полу. Черные брюки и струящаяся красная блузка, не имели никаких видимых складок, и если бы не слегка взъерошенные волосы и выцветший блеск макияжа, который пережил слишком много часов без обновления, то Миранда Пристли не выглядела бы иначе.
Очки сидели у нее на носу, хотя она, казалось, не проявляла никакого интереса к лежащему на коленях документу. Энди нервничала так же, как она нервничала около клеток с дикими животными в зоопарке. Да, есть эти большие металлические прутья, которые якобы защитят ее, но какое-то мучительное сомнение в ее сознании всегда подозревало, что даже самая безупречная защита может быть разрушена. Только теперь она боялась не того, что ее растерзает лев, а того, что главный редактор “Подиума” хлестнет ее леденящим душу языком.
Осознав чужое присутствие, Миранда совершенно сознательно посмотрела в их сторону, и Энди едва сдержалась, чтобы не ахнуть, когда их глаза встретились. Взгляд Миранды не утратил своей силы, и хотя тщательно сдерживаемая ярость была очень заметна, Энди вдруг показалось, что она видит за ней проблеск чего-то другого, того самого, что она видела только в ту странную ночь в Париже, когда Миранда обнажила фрагмент человеческого существа за маской.
- Миранда?
Энди весьма гордилась собой за то, что сохранила ровный голос. Она все еще не понимала, что, черт возьми, она тут делает.
- Андреа, наконец-то ты здесь.
Конечно, спустя пятьдесят минут после вызова посреди ночи были слишком долгими для Миранды. Энди почувствовала, как напряглись ее плечи, и поняла, что еще всего одно стервозное замечание, и она молча развернется на каблуках и не позволит Миранде продолжить то безумие, в котором она сейчас оказалась.
- Чего ты хочешь, Миранда? Ты не можешь нуждаться во мне, чтобы получить что-либо, так как я больше не работаю на тебя.
Поджимание губ в течение минуты, это действительно может быть своего рода рекорд. Возможно Энди теперь обзвонит половину дизайнеров в Америке и расскажет им, как ей это удалось. Возможно, кому-то из них станет легче, когда Миранда в следующий раз разгромит всю их осеннюю коллекцию.
- Я бы сказала, что это очевидно. Мне нужно контролировать историю, ты репортер в этой… газетенке… к сожалению, именно оттуда большинство людей, кажется, получают свои новости. Это слишком много, чтобы просить тебя освещать проблему?
Конечно, стратегия уже была разработана, подумала Энди с чем-то средним между отчаянием и восхищением. Миранда позвала ее сюда не из-за какой-то неуместной ностальгии или даже не потому, что Энди была лучшим выбором для этой работы. Нет, ею было легче всего манипулировать, так как Миранда все еще посылала холодок по спине, и ни один новичок репортер не отказался бы от возможности эксклюзивного интервью с одним из самых неуловимых людей в издательстве.
Часть Энди, здравомыслящая часть, которая не забывала каждый день носить зонтик в сумочке и вовремя оплачивать счета, беззвучно кричала ей, чтобы она убиралась к чертовой матери отсюда. Убежать подальше от паутины полуобъяснений и комплексов неполноценности, от которых ей так повезло избавиться раньше. Но ее ноги не собирались подчиняться разуму, и она стояла ошеломленная, пока Миранда оценивающим взглядом окидывала одежду Энди. Она, должно быть, едва сдерживалась, чтобы не сделать какой-нибудь комментарий по поводу не дизайнерских вещей, которые Энди схватила с пола ее спальни меньше часа назад.
