MarInk - Давайте все сойдём с ума

Д. М. Кто же это? Так, сходу, Гарри припомнил только одного «Д. М.» в своей жизни: Драко Малфоя. Но с какой бы это стати надменный хорёк подарил ненавистному Поттеру такую замечательную, редкостную и явно очень дорогую вещь? Смешно, на самом деле. Кто это такой? Но то ли у Гарри было плохо с памятью, то ли «Д. М.» обозначало вовсе не инициалы дарителя, а, скажем, сокращение какого-нибудь прозвища или названия организации. Добрый Мальчик. Даритель Многосущных вещей. Деликатные Многоножки. Дамблдор Мудрый. Ни до чего конструктивного Гарри так и не додумался.

Размышления его были прерваны проснувшимся Роном - Гарри жил в одной комнате с лучшим другом.

- Гарри? Ты не спишь? С днём рождения! - рыжик просиял и сунул лучшему другу подарок от себя, между прочим, завёрнутый в красно-золотую бумагу. Это оказался набор по уходу за метлой, как раз такой, какой Гарри давно хотел.

- Спасибо, Рон. Классный подарок.

- О, а это что? Кто-то тебе уже что-то прислал? Что это?

Гарри отдал Рону записку от Д. М. и, пока друг читал, придал Многосущной вещи стандартный вид.

- Д. М.? Кто это?

- Если б я знал! - пожал плечами Гарри. - Блин, неужели нельзя было полным именем подписаться?!

- Наверное, нельзя… может, этот - или эта - Д. М. в тебя влюблён, а? - Рон захихикал.

- Да ну тебя!! - Гарри отчаянно покраснел и пихнул друга в плечо: в свои семнадцать он оставался, похоже, последним девственником Хогвартса (ну что такое пара поцелуев с Чжоу и Джинни?) и сохранил с детства эту глупую привычку алеть по малейшему поводу.

- Ладно-ладно, не злись. Это вот этот филин тебе подарок принёс? - всё ещё посмеиваясь, Рон уставился на птицу. Птица смерила его в ответ оценивающим взором и, сочтя недостойным своего внимания, презрительно отвернулась, продолжая хрустеть печеньем. Кажется, наглое пернатое за эти полчаса схрумкало уже почти всю пачку. - Знаешь, Гарри…

- А?

- По-моему, это филин Малфоя - только у него во всей школе чёрный.

- Мало ли кто мог обзавестись чёрным филином! - возмутился Гарри; Малфой, дарящий ему подарки на день рождения, решительно не вписывался в объективную реальность. Такая версия была попросту неуместна, как Вольдеморт, самочинно ушедший на пенсию и занявшийся разведением селекционной капусты. - Зачем бы хорьку дарить мне что-нибудь подобное?

- Не знаю, - честно признал Рон. - А ты точно уверен, что эта штука безопасна? Вдруг она ночью сама превратится в верёвку с мылом и удушит тебя! Если это правда Малфой, от него и не такого ожидать можно.

- Я не уверен, но… мне почему-то кажется, что это вполне безопасно. Хотя надо спросить Гермиону.

Последняя оказалась легка на помине и вбежала в комнату, сияя улыбкой и абсолютно несонным взглядом.

- Привет, Гарри! - она легонько поцеловала друга в щёку. - С Днём рожденья!

- Спасибо, Герми, - Гарри развернул очередную книгу - на этот раз это оказалась «История основателей Хогвартса».

- В этой книге приведены их личные дневники, и все остальные источники информации очень надёжные! - сияя, сообщила Гермиона. - Это издание ещё не в продаже, но я - один из соавторов, и мне полагался собственный экземпляр.

- ЗдОрово, - искренне сказал Гарри, знавший, что Гермиона примерно курса с четвёртого активно участвует в научной жизни магического сообщества и пользуется немалым уважением в таком количестве сфер деятельности, что все их гриффиндорец никогда не мог запомнить, это было как нескончаемые войны гоблинов. - Послушай, Герми, мне тут прислали с утра подарок…

- Какой подарок?

Гари вытянул по направлению к Гермионе ладонь с Многосущной вещью.

- Тебе подарили… кнат?

- Не совсем… то есть, это и кнат тоже… в общем, в записке при подарке сказано, что это Многосущная вещь.

Гермиона ахнула.

- Гарри, ты не шутишь?! Ты проверял?

- Да. Вот, смотри, - Гарри сжал монету и задумался об «Истории основателей Хогвартса». Через секунду тяжёлый том заставил ладонь Гарри рухнуть на кровать - удерживать эту книгу на весу было не так-то просто.

- Гарри, кто тебе это подарил? Многосущная вещь - это один из легендарных артефактов, созданных Основателями! Говорят, Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор вместе работали над ней, пока не поругались, а потом доводила до ума Ровена Равенкло - ну, когда Слизерин и Гриффиндор поссорились. Многосущная вещь может стать всем! Кроме живого, правда. Ты можешь превратить её в яйцо, но не можешь в живого цыплёнка. Это такая вещь… она считалась утерянной, - глаза Гермионы горели фанатичным блеском учёного. - Кто тебе её прислал?

- Какой-то Д. М., - мрачно ответствовал Гарри. - Чтоб я ещё знал, что значат эти буквы!

Гермиона прочла записку, придирчиво осмотрела уже разбухшего от печенья филина, благоговейно поглядела на Вещь и непреклонно заявила:

- Это Малфой.

- Гермиона, а может, это всё-таки не он? - с тоской во взоре спросил Гарри. - Ну зачем ему дарить мне такое?!

- Во-первых, инициалы соответствуют, - начала объяснять Гермиона. - Во-вторых, у филина на шее тоненький бархатный ошейник с надписью «Собственность семьи Малфоев». В-третьих, в коробке из-под Вещи лежит длинный платиновый волос, и Драко Малфой - единственный с таким цветом волос, кого я знаю.

- А его отец? - ляпнул внимательно слушавший Рон. Гарри с ужасом покосился на него, выбирая из двух зол - отца и сына Малфоев - всё-таки сына.

- В Азкабане Люциус Малфой поседел до яркой белизны - я видела на фотографии в «Пророке». Думаю, он не стал бы краситься в прежний цвет и к тому же подписывать записку не своими инициалами.

- Ну хорошо, пусть это Малфой… который Драко… но зачем ему?!!

- Почему бы тебе не спросить у него самого, Гарри? - предложила Гермиона. - По-моему, филин не просто так тут торчит и уничтожает печенье, которое Рон купил для Сычика, а ждёт какого-то ответа.

- Малфой, наверное, думал, что своим подарком заинтригует тебя! - азартно предположил Рон.

- Ему это удалось, - мрачно буркнул Гарри.

Выудив из сундука с вещами кусок пергамента и чернильницу, Гарри уже привычно превратил Многосущную вещь в перо и задумался над содержанием письма.

- Спроси его, зачем он тебе это прислал, - помог Рон, видя затруднение друга.

- Но не забудь поблагодарить! - строго добавила Гермиона, удостоившись за это замечание одинаково шокированных взглядов обоих гриффиндорцев. - Пусть он хорёк и первостатейная гадина, но за ТАКОЕ нельзя не поблагодарить! Это стоило ему либо бешеных денег, либо бешеных усилий! А скорее всего, и того и другого.

- Гермиона, ты меня пугаешь, - нервно сказал Гарри и окунул перо в чернила.

* * *

«Малфой! Спасибо, конечно, но ЗАЧЕМ?! [«Затем, что я хотел тебя порадовать и удивить, придурок», - мысленно откомментировал Драко] Ты что, с ума сошёл? [«Вот что значит геройская интуиция - сразу в корень проблемы зрит!»] Вовсе не стоило дарить мне что-то… то есть, мы же враги, ты что, забыл? Я не буду возвращать тебе Вещь, раз уж ты мне её подарил, но если ты не объяснишь, зачем и почему ты так поступил, я таки превращу её в конфету и съем. Нет, лучше в шоколадную лягушку. [«Какой же ты ещё ребёнок, Гарри… Поттер, чёрт возьми, ПОТТЕР!!!.. Да тебе и Грэйнджер не позволит съесть такое, она грязнокровка, но не дура»] В общем, если ты хотел меня шокировать и заставить насторожиться, то ты это сделал, а если ты хотел чего-то другого, то, будь добр, объясни, чего именно. Короче, я уже начал повторяться, так что хватит на этом. Жду ответа.

Г. П.

P. S. Твой филин слопал пакет совиного печенья, у него не начался заворот кишок?».

Образчик эпистолярного жанра Гарри привёл Драко в абсолютно не свойственное последнему состояние - блаженное умиление; юный Малфой сидел с этим пергаментом в руках и совершенно по-идиотски улыбался. Выскажи Гарри ему всё это в лицо, гриффиндорец вряд ли дождался бы когда-нибудь конструктивного ответа, ибо к очаровательному смятению и неловкости в подборе слов, несомненно, руководившими Поттером при написании письма, добавилась бы растерянность на прекрасном лице и блеск невероятных глаз, и Драко попросту растёкся бы лужицей от любви и восхищения (к чёрту кодекс Малфоев, к чёрту годами нарабатываемые холодность и наглость!!). Теперь же Малфою потребовалось всего минут десять, чтобы отрешиться от эмоций и начать обдумывать дальнейшие действия.

Во-первых, нельзя признаваться в любви. Девяносто девять шансов из ста, что Поттер воспримет такие слова неадекватно, рано ему ещё знать такое про своих врагов.

Во-вторых, надо выдумать какую-нибудь причину, не касающуюся чувств, или сделать вид, что таковая имеется.

В-третьих, надо как-то дипломатично продолжить заинтриговывание Поттера, чтобы тот избавился от враждебности по отношению к нему, Драко, и не прекратил намечающуюся переписку.

В-четвёртых, обругать свою наглую бестолковую птицу, обожравшуюся печенья, и отправить отдыхать в совятню, пока у неё (птицы, а не совятни) в самом деле не случилось что-нибудь с пищеварением. Ведь кормил же с утра, сразу перед тем, как отправить к Поттеру!