Туманная техномагия (СИ) - Erlicon

— Что?! — как идеально синхронно, словно целый месяц репетировали.

— Я жду.

Два оппонента, не скрывая своего истинного отношения к другому, подчинившись, пожали друг другу руку, с таким видом, будто влезли этой самой рукой в гуано по самую шею.

***

У любого постороннего наблюдателя, отлучившегося на время, вернувшегося и узревшего данный фантасмагоричный сюжет, немедленно возник бы вопрос: «А как такая ситуация вообще возможна?».

Обычные люди, маги они там или нет, и так не отличаются вселенским прощением и альтруизмом — их останавливает от заведомо неприглядных действий, зачастую, только боязнь ответки — и Альбус в этом отношении был ничем не лучше или хуже других чиновников. Вот только если в мире маглов финансы, личные связи и прочее, играли ведущую роль, и даже явный инвалид мог быть тем ещё воротилой, а клинический идиот — главой государства, что подтверждалось многочисленными примерами, то в мире магов на первое место выходила личная сила и знания мага, которые и определяли затем — а будут ли финансы, связи и прочее у этого самого конкретного мага.

Поэтому, когда Дамблдор лишился подпитки от Хогвартса, и заработав блок на личные силы, он, в негласной иерархии волшебников, рухнул практически на самое дно, где ниже были только маглы. Понятно, что это не произошло единомоментно, всё же наработанный авторитет, связи, компромат, да и опасения политических оппонентов, что это может быть этакой подстроенной хитрой ловушкой, выступили некой «подушкой безопасности», но суровая реальность магических «джунглей» высших эшелонов власти не оставляла Дамблдору ни малейшего шанса в долгосрочной перспективе. Это если бы он, как Филч, был сквибом с самого начала, то в этом случае у него был бы шанс уютно, пускай и с многочисленными оговорками, устроиться в роли рядового обывателя волшебного мира, но, как было сказано ранее, слишком уж многим на посту Верховного Судьи Визенгамота он оттоптал ноги, зачастую руководствуясь не абстрактной истиной/справедливостью, а вполне себе конкретной политической выгодой и меркантильным интересом.

До первой попытки покушения посредством наложения отложенного проклятия потребовалось около двух недель, и Дамблдор смог этому противопоставить только гневные речи с призывами не скатываться в варварство. Все покивали, делано посокрушались, и всё поняли правильно — попытки покушений пошли косяками с небольшими паузами для оценки результата.

Дамблдора спасало только нежелание противников переходить к прямым действиям (от авады в спину не спасёт никакой амулет), да и жизненный опыт, вкупе с многочисленными собранными артефактами, позволяли ему пока избегать подстраиваемых ловушек. Но бесконечно долго продолжаться такая гонка не могла — в соревновании стрелка и бегуна, всегда победит стрелок, если он, конечно, не однорукий косоглазый мазила.

Естественно, Дамблдор был не один, как могло показаться — были у него и верные соратники. Вот только уровень этих самых соратников зачастую был таков, что лучше бы их не было. Альбус категорически не терпел рядом с собой личностей более-менее имеющих общественный вес или имеющих собственное мнение отличное от «патрона». Поэтому тот самый пресловутый «вес» личностей типа семьи Уизли, вечно нищего ручного оборотня Люпина, да и самого ценного «актива» — Макгонагалл, был для прочих магов на уровне плинтуса. А мощного семейного рода, который мог прикрыть своего ослабевшего родственника, Альбус, в гонке за силой и властью, не завел.

В судорожных попытках удержаться на плаву и сохранить если не положение с влиянием, то хотя бы жизнь, Альбус организовал вброс целой кучи накопленного компромата, чем кстати, только спровоцировал усиление охоты — те, кого первые вбросы не затронули, сообразили, где протекло, как и то, что от потенциальной угрозы лучше радикально превентивно избавиться.

И тут в какой-то момент всплыла информация, что в Хогвартсе, под личиной одного из преподавателей укрывается беглый Пожиратель Смерти. Откуда пошла эта информация, Аргус так и не смог выяснить — тому же Дамблдору это было крайне невыгодно, так как его самого обнародование этой информации ставило под нехилый такой удар (что, впоследствии, и привело экс-директора к мысли, что попросить убежище в резко набравшей силу школе, наплевав на гордость, будет самым верным решением для спасения любимой шкурки от ликвидаторов), в Хогвартс немедленно прилетела сова из аврората с требованием выдать «беглеца» правосудию, что стало неприятным таким сюрпризом для директора. Несмотря на то, что присылать авроров напрямую уже явно опасались.

Прежде чем выполнять вполне себе законное требование аврората, перво-наперво стоило выяснить: «а факт соответствует действительности?», и вторым логичным сюрпризом для Филча стало то, что — да, соответствует, а третьим — кто именно скрывался, и под чьей личиной.

Перед директором встала весьма сложная дилемма: с одной стороны стоило выдать преступника аврорату, с другой… Филч уже вполне себе уяснил негласную «политику» своих хозяек — Хогвартс фактически позиционировался независимой территорией-государством, и в этом ракурсе выдавать кого-то по первому же окрику — опасный прецедент. К тому же, как бы то ни было, но личные симпатии Филча больше склонялись к декларируемой политике павшего Тёмного Лорда и его приспешников — «маги превыше всего», но, с другой стороны, эта самая «политика» ему, как сквибу ранее, не несла ничего полезного, кроме унижений и потенциальной смерти, и именно поэтому он пошёл в своё время под руку Дамблдора. Жить-то хочется всем.

Помучавшись некоторое время такими размышлениями, Аргус сделал то, что делает любой ответственный подчинённый при наличии не решаемой с ходу проблемы, переадресовал её наверх.

И… получил втык за халатность, ибо имея доступ к самой совершенной системе безопасности, и проворонить такой кадр, это ой-ой-ой. Он было возмутился «несправедливым» выговором, если они такие всезнающие, то почему… и тут его проинформировали, что Астория раскрыла Крауча сразу же, как только увидела, и не просто раскрыла, а ещё успела ему накостылять и поставить в позу «зю». Обалдевший Филч попросил подробностей, и услышав их, быстро припомнил необычную ситуацию, когда Грюм, ну или Крауч под личной Грюма, отправился в Запретный лес на тренировку с Кливленд. Так значит, тогда была не тренировка, а настоящий поединок? То-то Грюм потом пару недель был сам не свой.

Ну да ладно, это, конечно, очень интересно, и да — виноват — но делать-то сейчас что? Выдавать или не выдавать? А если выдавать, то кем заменять очередного выбывшего преподавателя? В замке так вообще скоро не останется персонала. Девочки переглянулись, и потребовали вызвать Крауча на откровенный разговор.

Разговор вышел очень нервный. «Раскрытый» Барти, попытался было давить апломбом и авторитетом Пожирателей (раз Кливленд пока не в форме и не может вмешаться), но ему быстро напомнили и показали, кто есть кто в школе. Связанного по рукам и ногам Крауча пару раз приласкали, в стиле его любимого лорда, круциатусом, чтобы не было иллюзий насчёт новых реалий, после чего предложили нехитрый выбор: или он приносит полноценную магическую клятву вассалитета Хогвартсу — именно Хогвартсу, а не директору — по которой школа становилась для него (Крауча) весьма комфортабельной тюрьмой, пока он добросовестно и бессрочно исполняет обязанности преподавателя. При этом никто не покушается на его «верность» Лорду до тех пор, пока действия Крауча не будут подразумевать причинение вреда школе или учащимся, в этом случае Хогвартс прикроет его от ищеек аврората. Нет — его тотчас же выдают аврорату, и дальнейшая судьба раскрытого агента тёмных сил никого не интересует.

По сути-то никакого выбора Краучу предоставлено не было, но и просто так сдаться на милость… сплюнув кровь с прокушенной губы, Барти попытался было взять паузу «на обдумать», и внезапно её получил. Два дня и не секундой дольше. Отсутствие внятного ответа равно отказу.

— А это не опасно? Мало ли что ему взбредёт в голову, или он решит сбежать, — спросил Аргус у девочек, когда за ушедшим пошатывающимся Барти закрылась дверь кабинета.