Нейтралы - Роман Г. Артемьев
- Да при желании можно найти кучу исторических фактов, подтверждающих любую, самую бредовую, теорию! Наш кружок конспирологов их десятками генерирует и все, что характерно, с доказательствами!
- Какой кружок конспирологов?
Поттер маму не особо интересовал, а вот как её сыну живется в школе под пожирательским руководством – очень даже. Вдобавок, будучи чистокровной британкой, о Хогвартсе она готова слушать часами. В результате совпадения этих двух тем, языком я молол часами, иногда прокалываясь и сообщая то, о чем следовало бы молчать.
Я, в свою очередь, с легким изумлением оценил, насколько изменилась жизнь в клане всего за четыре месяца. Бывшее сонное царство обрело слабые черты военного лагеря – средневекового, со специфической дисциплиной и своеобразными моральными устоями. То ли большое количество тренированных и тренирующихся мужчин сказывается, то ли внешняя обстановка способствует. Люди не передвигаются вальяжно, а быстро идут или даже бегут трусцой, торопясь по делам; иногда куда-то аппарируют, причем обязательно компанией, возвращаются поздно и уставшие. Спрашивать, где они были, нельзя.
Бабушка Джулия варит линейку боевых зелий, ещё больше мы закупили у соседей. Расплачивались наличкой, через банк, где появился наблюдатель от Министерства, крупные суммы не проводятся. Точно та же ситуация с боевыми и защитными артефактами. Оба сильнейших ритуалиста, наследник и мой прадед, трудятся, не покладая рук, хотя со стороны их деятельность плохо видна. Узнал я о ней только потому, что прадед привел меня на укромную площадку за центральным особняком и на месте показал, как правильно приносить в жертву магическое существо.
Клан готовится к войне.
Десять дней, проведенных дома, пролетели, словно один миг. Если лучшим отдыхом является смена деятельности, то отдохнул я качественно. Во всяком случае, голова от школьных проблем очистилась, и в Хогвартс я приезжал в спокойно-уравновешенном состоянии.
Жизнь мигом напомнила: расслабляться нельзя.
- Как это произошло?
- Пока не ясно, его всего десять минут назад принесли.
- Значит, портреты расспросить не успели.
- Стивенс, больше я ничего не знаю, - вздохнула О’Флаэрти. – Мы возвращались с тренировки, когда увидели тело внизу лестниц. Наколдовали носилки и перенесли вашего парня сюда, с тех пор им занимается мадам Помфри. Всё.
В Больничном крыле я появлялся часто и надолго. Не потому, что попадал на койку в качестве пациента. Все участники целительского кружка входили в график дежурств, мы присматривали за больными, помогали в лечении, иногда ассистировали при легких операциях и так далее. Придя в очередной раз, обнаружил громкую суету, торопливо снующих медсестер и распечатанную операционную.
Ничего конкретного про Кевина Моргана, нашего третьекурсника, я сказать не мог. Есть и есть такой. Иногда сидит в гостиной, претензий к нему никто не озвучивал, хвалить тоже не хвалил. Он из переведенных учеников, поэтому постоянно зависает на дополнительных занятиях, организованных нашими шестикурсниками. Тихий, старательный, из небогатой семьи, судя по одежде и канцелярщине. И вот теперь он лежит при смерти, а мадам Помфри с помощницами бьётся, пытаясь оттащить его от края.
Это уже нечто большее, чем простое хулиганство.
Было очевидно, что сейчас целителям не до кружковцев. Так как работой меня никто не загрузил и помощь, кажется, не требовалась, я решил попробовать разузнать подробности о происшедшем. Прежде, чем что-то делать, надо составить полную картину, а то, что вмешиваться придётся, очевидно. В негласные обязанности седьмого курса входит контроль подобных случаев, в том числе – организация наказания виновников.
Только самому зачем же напрягаться? Незачем демонстрировать свой интерес.
- Прошу прощения, мэтр, - я остановился возле портрета лежащего в полудреме мужчины, одетого в темно-синюю мантию и шапочку бронзового цвета. – Позвольте вас потревожить.
Портрет открыл глаза, больше никак не пошевелившись. Взгляд у него был холодный, равнодушный.
- Попробуйте, юноша.
- Райли Стивенс, седьмой курс. Только что случилось происшествие с одним из учеников нашего Дома. Его нашли у подножия лестницы Южной башни, упавшего с большой высоты. Сейчас мадам Помфри пытается сохранить ему жизнь. Не могли бы расспросить своих коллег, не видели ли они что-либо подозрительное. Кого-либо?
- Полагаете, это не несчастный случай?
- Школа переживает сложный период. Ряд учеников с факультета змей считает себя неприкасаемыми.
- А вы, значит, считаете, что справедливость должна быть восстановлена? – ядовито усмехнулся мужчина.
- Не важно, что я думаю. Член нашего Дома при смерти.
После десяти секунд молчания мой собеседник коротко бросил «Ждите здесь», и, встав из кресла, ушел за раму картины. В Хогвартсе (и в обычной жизни, в общем-то, тоже) можно выяснить всё, что угодно, надо только знать, к кому обратиться. Бывший декан Рейвенкло Себастьян Скотос при жизни отличался крайней мстительностью и злопамятностью, в полной мере передав сии качества одушевленному портрету. Причем, как и все деканы, к своим обязанностям он относился крайне ревностно. Возможно, компенсируя таким образом бесполезность Серой Дамы?
Ждать пришлось недолго. Положительная сторона бытия рейвенкловцем заключается в возможности прислониться к стене с отрешенным видом и ничего не делать. Если книжка в руках – вообще замечательно. Стоит идущим мимо людям заметить синий галстук, как у них сразу исчезает любопытство. Ну, задумался ботаник, просчитывает влияние нестандартного компонента в уменьшающем зелье или новое заклинание составляет, не надо его спрашивать, а то ответит. Стереотип играет в нашу пользу. В схожей ситуации, видя гриффа, народ напрягается, потому что наверняка эта красно-золотая машина бедствий что-то готовит. Змеи придумывают очередную интригу. При виде одинокого хаффа взгляд непроизвольно шарит по округе, выискивая остальных, не находя же - приходит понимание, что барсук стоит на стреме.
- Портрет сэра Фогга видел троих слизеринцев, бежавших по четвертому этажу примерно в то время, - сообщил Скотос, вернувшись. – Кажется, одного из них зовут Джастин. Довольно высокий, светловолосый, носит безвкусную серьгу в правом ухе.
- Джастин Уэбб с прилипалами. Благодарю, господин декан, вы мне очень помогли.
- Сделайте так, чтобы мои труды не пропали даром.
- Конечно, сэр. Могу ли я рассчитывать, что наш разговор останется в тайне?
- Только если меня не станет спрашивать кто-то из деканов или директор. Ступайте.
Хогвартсу повезло в том смысле, что детишки из высшей лиги, учащиеся в нём сейчас, вменяемы. У них случаются неизбежные взбрыки, вызванные подростковой игрой гормонов, но ничего, подобного выходкам Сириуса
