Гранд-адмирал. Том третий. Часть 2 (СИ) - Модус Илья Сергеевич

А уж в дерьме банты даже в КорБезе не стали бы копаться, чего уж тут говорить про СОП.

К его большому удивлению под диффузером он обнаружил землю.

Подумав, он воткнул лопату в нее, почувствовав, что земля невероятно рыхлая.

Такого не происходит с почвой, которую давно не трогали.

Внутреннее ликование предало Коррану сил.

То-то он чувствовал, что компост не спрессовался!

Дед не так давно заглядывал сюда.

Возможно в виду активности Трауна и похищения кораблей прятал дополнительную информацию, те самые исходники, которые Коррану нужны.

Воодушевленный он и не заметил, как выкопал средних размеров яму, о дно которой со звяканьем ударилась лопата.

Потребовалось несколько минут, чтобы расчистить дно ямы и наткнуться на металлический люк.

— Все интереснее и интереснее, — задумчиво произнес Корран, напрягая силы для того, чтобы отворить тяжелую заглушку для входа.

На удивление та легко подалась в петлях, поблескивающих хорошей недавней смазкой.

Оказавшись внутри, н подтвердил свое мимолетное предположение: дед спрятал старое бомбоубежище.

Проржавевшая лестница, вмонтированная со внутренней стороны цилиндра дюракритовго колодца, уходящего в темноту.

Достигнув пола, Корран осветил фонарем квадратной формы комнату.

К его удивлению, он не нашел внутри секретного командного центра, стеллажей с коробками и носителями, тайного логова, или что там еще придумала фантазия.

Нет, на полу, в дальнем углу находилась довольно внушительных размеров коробка, настолько старая, что даже на вид ее можно назвать старушкой ко временам Восхода Империи.

Отсутствие пыли на ней указывало на то, что к этому кофру так же кто-то притрагивался.

Не нужно быть магистром-джедаем, чтобы понять кто именно.

Вскрыв коробку, Корран готовился уже к тому, что почует запах чего-то старого, истлевшего или рассыпавшегося в прах за эти годы в темноте и сухости.

Но вместо этого обнаружил, что внутри находятся плотно упакованные в прозрачные полимерные пакеты вещи.

Одежда, причем отменно сохранившаяся, выстиранная и выглаженная.

Корран не стал вскрывать ее, отметив, что даже на пакетах нет и следа, даже намека пыли.

Вероятно дед перекладывал здесь что-то.

Он ли сделал так позаботился о вещах своего друга, на чьей жене он женился, а сына — усыновил, или же это сделали джедаи, сражаясь с которыми бок о бок против врагов, Нейя и погиб, Корран не знал.

И, вероятно, никогда не узнает этого вновь.

Когда он вынул одежду, то понял, что ниже имеется еще одно отделение.

Аккуратно убрав перегородку, он с улыбкой посмотрел на открывшиеся его взгляду предметы старины.

Аптечка первой помощи, с отметками кореллианской кампании, выпускавшей подобные приспособления в период Войн Клонов.

Предметы личной гигиены, походный набор столовых приборов.

В углублениях он так же нашел стопку монет, довольно старых на вид, но не утративших свою ценность.

Батареи для различных приборов, которые Корран вряд ли когда-то даже видел своими глазами.

Очень старый комлинк военного образца, с почти стершимся символом Великой Армии Республики.

Впрочем эти предметы были не единственными.

Корран увидел, что в днище имеется отсек, в котором имелись статичные голограммы, на которых он мог разглядеть одного и того же мужчину в различных компаниях. По знакомой рукояти светового меча на поясе, Корран догадался, что впервые увидел воочию изображение родного деда.

Ростек немного приукрасил истину, говоря, что Корран и его предок похожи. Внешность у обоих типично кореллианская, а вот глаза и подбородок — один в один.

На статичных голофото был запечатлен как сам Нейя, так и его друзья. Довольно часто попадался один и тот же товарищ — неизвестный каамаси. Судя по виду и оружию — тоже джедай.

Корран едва не прослезился, когда увидел фотографию молодого Яна Додонны, тогда еще одетого в республиканскую форму.

Когда Корран попал на «Лусанкию», Ян, старший над всеми пленниками, поинтересовался, не мог ли он служить с дедом Хорна.

Тогда кореллианец не понимал, что Ян говорил о его настоящем дедушке, Нейо, и отнес лова Додонны на счет Ростека.

Теперь же все вставало на свои места.

Возможно Корран сам себя убеждал в том, что они не похожи. Маловероятно, что по одним глазам и подбородку кто-то мог вспомнить человека, с которым воевл бок о бок тридцать лет назад.

Снимков было много.

Часть из них относилась к периоду Войны Клонов, вторая оставалась чисто семейной хроникой.

Одним из последних снимков были запечатлены Нейя, бабушка Коррана, прижимающиеся друг к другу лицами.

Столь логичный, но внезапный момент истины, едва не заставил Коррана прослезиться.

Он никогда не видел, чтобы его бабушка была так близко, смотрела такими влюбленными глазами на кого-то, кроме Ростека Хорна и своего сына.

И на последнем фото Корран увидел их троих.

Ростек, его супруга — бабушка Коррана, и их ребенок. Для одного — усыновленный, для другой — родной.

Для Коррана они все являлись родственниками, а маленький Хэл Хорн — отцом.

Ком в горле подступил сам собой.

Нахлынули воспоминания.

За время работы в КорБезе, он не раз слышал от допрашиваемых, что Империя сломала их жизни.

Корран относился к их словам без должного внимания, порой даже смеялся, за что те проклинали его, желая, чтобы он однажды на своей шкуре испытал все то, что пережили они сами.

Корран же посмеивался, считая, что Империя не может повредить тем, кто верно служит ей.

Как же он ошибался

Еще до того, как Дарт Вейдер стал истреблять джедаев направо и налево, его бабушка и дедушка Ростек были вынуждены скрывать свое прошлое, чтобы сберечь себя и маленького Хэла Хорна, отца Коррана.

Из-за Империи семья Хорнов всю жизнь жила в чудовищном страхе быть разоблаченными.

Узнай хоть кто-нибудь, что Хэл Хорн — сын джедая, Ростека Хорна ждала бы казнь. Его супругу ждала бы казнь.

Что сделали бы с отцом самого Коррана, кореллианец даже не подозревал, но предполагал, что все было бы намного ужаснее чем то, что в реальности произошло с ними всеми.

Ростек Хорн — человек небывалой отваги.

Он вместе со своей супругой десятилетия хранили секреты семьи Халкионов и сделали так, чтобы эта джедайская линия не прервалась.

Корран почувствовал, как по его лицу потекли слезы.

Ростек Хорн не имел детей, кроме Хэла Хорна.

Который не являлся его родной плотью и кровью.

Всю жизнь тот, кого Корран называл дедом любил и оберегал жену и сына своего друга.

И не предпринял ни малейшей попытки, чтобы обзавестись общими с бабушкой детьми.

В горле стал ком, который Корран не мог просто так убрать.

С каждой мыслью, с каждым пониманием того, что сделал для Халкионов Ростек Хорн, Корран понимал, что его дед из тех героев, которым никогда не поставят памятных табличек в музеях или скверах.

Их подвиг никогда не будет оглашен или воспет.

Они герои для своей семьи — и большего им не нужно.

От этого еще больше горечь утраты стала нестерпимой язвой гореть внутри.

Сейчас, узнав какую великую жертву принес его дед, вся его семья, он скорбел о том, что не может встретиться и поговорить с ним, рассказать как тот был ему дорог, обнять и банально поговорить о погоде.

Враги, преследующие свои цели, отобрали у него деда-героя.

Корран почувствовал, как на его лице стали высыхать слезы.

Он собрал и сложил в карман голофото.

На мгновение показалось, будто бы Нейя Халкион смотрит на разгневанного внука осуждающе.

Но этого не может быть.

Статичные фото не изменяют изображение.

Корран бросился было собирать вещи в коробку, но вспомнил, что так и не нашел ни одного хранилища информации, которые предполагал обнаружить в этом тайно бункере.

Потребовалось еще некоторое (весьма продолжительное время), прежде чем Корран нашел то, что искал.