Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ) - esteem
— Да, самчон, — ответила мама.
— Ну и мозги соответственно, перестраиваются. Может сама того не замечая, натворить чего-нибудь.
— Я поняла, самчон Пак.
— А ну-ка, дай я сам гляну, — доктор обхватил моё лицо ладонями, поворачивая к себе и поочерёдно раскрыл, «две створки рая, в три карата», как пелось в одной песенке на той Земле. — Действительно, светленькие, — с улыбкой заметил он. — Это ничего. Нормально. О! И на верхних веках припухлости появились. Как у тебя ХеЧжин в детстве, когда второе веко появилось. Вся в омму идёшь, — вновь обратился он ко мне. — Такой же красавицей скоро станешь!
— Спасибо, самчон-сии, — ЧжунГи ответила поклоном.
— А что харабоджи? Всё так…
— Доктор! — резко оборвала врача ХеЧжин.
— Ой! Прости детка, старого дурака, — схватился за голову доктор Пак МёнСок. — Совсем зарапортовался, — он тайком глянул на девчонку, но та как бы и не слышала ничего. Или не поняла. — В общем, ХеЧжин, твоя дочь развивается нормально…э-э…в соответствии с её нынешним состоянием. Но повторяю, последующие несколько лет, станут решающими в её физическом и психическом развитии. Позаботься о ней.
— Спасибо, дядюшка МёнСок, — смягчилась омма.
— Жду вас через год, — с улыбкой закончил доктор. А мы поднялись с мест у его письменного стола в просторном, обставленном современной офисной мебелью, кабинета и ещё раз поклонившись, отправились на выход. За дверью, нас ожидал ачжосси СоЮ и ещё один здоровенный шкаф. Я пока не знаю его имени, да и он не спешил мне представиться.
Когда мы вчетвером подошли к лифту, у оммы затренькал телефон и она знаком попросила нас задержаться.
— Слушаю, ИнСон-оппа, — ответила мама в трубку. — Что? Приняли без дополнительных экзаменов? Прекрасно. Что? Записали как Ли ГопСо? — омма улыбнулась. — И даже табели с оценками за среднюю школу не проверили? Так спешили? Ну и ладно. Не она же себе псевдоним выбирала. Народ дал, а с народом не поспоришь. Нет. Не думаю. Переоформлять документы, тем более, что данные уже в компьютерной базе. Такого геморроя ХёнСу точно не захочет. Да и отчётность перед попечителями. Что? Хочешь прямо сегодня? И контракт и временное опекунство? Где? В холле клиники? С кем? Ого! Я тоже хочу выразить признальность мировой звезде! Очень! Она мне всегда нравилась! Ждите нас. Мы скоро.
Створки лифта разъехались и мы вошли в просторную кабину, сплошь покрытую зеркалами.
— Твой сабоним, ждёт нас внизу, — сказала омма. — Хочет сегодня же подписать с тобой контракт и оформить временное опекунство на три года. Естественно на те сроки, что я буду отсутствовать дома. Не больше, — попыталась успокоить меня.
Да мне как-то пофиг. Нет есть кое-какие мыслишки, но сначала надо всё как следует обдумать. Какой-то подозрительный движ начинается вокруг маленького меня. С чего бы это ИнСону захотелось срочно подписать контракт? Вот прямо здесь и сейчас? Хотя бы до завтра это не могло подождать? Я есть хочу!
— С ним вместе приехала Ли СуМи, — загадочно, как мне показалось, добавила омма.
— Ли СуМи? — переспросила ЧжунГи. — А кто это? Его девушка?
— Ты не помнишь кто такая Ли СуМи? — расстроилась мама. — Она ведь тебе нравилась. Мы иногда…в минуты твоего просветления, вместе смотрели оперы с её участием. Она очень знаменитая актриса. Младше меня на два года.
— Погоди, погоди, — напряг я Чжуну. — Лирическое сопрано? Да. Она мне нравится.
— Ну, слава богу! — облегчённо выдохнула,омма. — Вспомнила!
— А зачем сабоним её привёз? Она же видела и слушала меня сегодня утром, как член приёмной комиссии.
— Не знаю. Сама у него спросишь. Веди себя хорошо, — опомнилась родительница. Наверное вспомнила указания доктора насчёт меня и моих будущих прибабахах.
— Хорошо, омма, — девчонка скромно опустила глазки в пол.
— Вот. Так уже лучше, — омма потрепала тталь по голове.
— Ай!
— Мне можно. Я мама, — отрезала ХеЧжин.
Действительно, в холле клиники нас ждала интересная парочка. Все без исключения посетители стояли недалеко от них, что примечательно все с телефонами наизготовку. Но подходить пока никто не решался, хотя не было в Корее взрослого человека, котрый не узнал бы певицу с мировым именем. А таже ни одного подростка, обоего пола, который не знал, кто такой ИнСон, часто мелькающий на экранах МассМедиа.
Раздвигая толпу мощными плечами, мой шкаф прокладывал нам путь среди островков людского скопления. Сзади прикрывал СоЮ. Когда мы подошли к паре знаменитостей, первому, как самому младшему, незначительному и бесполезному участнику нашей компании, пришлось кланяться шкафу. Хе. Шучу. Конечно мне. Шкаф развернулся к нам спиной и стал рядом с СоЮ.
— Здравствуйте, сабоним ИнСон-сии, — поклон. — Здравствуйте, Ли СуМи-сии. Я ученица первого курса(а что, омма ведь сказала, что я уже поступил) старшей школы «Сонхва», Ли ГопСо. Позаботьтесь обо мне пожалуйста, — поклон.
— Здравствуй, ГопСо-ян, — сказала певица с лёгким наклоном головы. Ух! Красивая чертовка! — Я позабочусь о тебе, — потом она обернулась к маме:
— Приветствую вас саджанним-сии, — поклонилась первой оперная дива. — Меня зовут Ли СуМи, я оперная певица.
— Здравствуй, СуМи, — ответила моя омма, тоже слегка наклонив голову. — Меня зовут ХеЧжин. Я президент и владелица «Корё-бьюти». Давай сразу отбросим официоз. Можешь звать меня, онни.
— Хорошо, онни, — ответила довольная СуМи
Про «позаботьтесь» она почему-то не сказала. А я бы, ох-как, позаботился! Но мельком взглянув в масляные глаза сабонима, понял — о ней есть уже кому позаботиться. Прямо сегодня вечером, про ночь я вообще молчу! Меня так и распирало подмигнуть ИнСону и я кажется даже подмигнул…но он очевидно не заметил. И хорошо! А то последствия могли быть непредсказуемыми. Да и напряги он все свои глаза вглядываясь в моё лицо, всё равно бы не заметил мой подмиг…мигок…подмигок…Короче, всё равно бы не заметил это действие. Потому как, глаза есть, а подмигнуть невозможно. Нет глаз! То есть, они-то есть, но в состоянии вечного подмига. Одновременно.
— Предлагаю, прямо сейчас поехать в агенство. Там и контракт подпишем и нотариуса пригласим для оформления опекунства, — ни с кем не здороваясь сказал ИнСон, на правах мужчины.
Поехали.
А куда денешься в такой ситуации? В Корее, даже три «буфера» объединившись вместе, никогда не попрут против одного «краника». Вот такая-вот, хитрая водопроводно-вагонная, корейская система. Правда у одного вагона не «буфера», а так себе, «бамперы». Даже скорей, «подбамперники». И не у вагона, а как было сказано раньше — «маленькой тележки».
Пока мы ехали в агенство ИнСона, я обдумывал линию своего поведения в будущих переговорах. В своей прошлой жизни, я с таким аспектом бытия никогда не сталкивался. За различные встречи, стрелки, и тёрки отвечал, как правило, руководитель коллектива, где я на тот момент обретался. Так что такие события, как переговоры, пролетали мимо меня. А сейчас, дело касалось меня лично и я совсем не хотел молча сидеть и слушать, как решается моя дальнейшая судьба. Во всяком случае до совершеннолетия. А то ненароком запрягут, как ту колхозную лошадь, и будешь пахать на чужого дядю, пока копыта не отбросишь. Не-е. Такой хоккей, нам не нужен. Будем думать.
Из всех разговоров, что по дороге на экзамены, что на самих экзаменах, что сейчас, можно сделать один вывод: В пищевой цепочке, под названием классическая музыка и к-поп, я нахожусь в самом низу. То есть — корм. Мной питаться будут все. И сабоним(а иначе зачем бы меня приглашать в агенство? ни кожи, как говорится, ни рожи) и члены жюри, ну может кроме балерины, и то, вопрос. И вот эта красавица-певица, на соседнем сидении, что греет своим роскошным бедром мой костлявый бок. Все хотят попробовать на зубок, вкусного меня. Правда сабоним не знает, что с к-поп, в отношении меня, его ждёт полный облом. Если я чего-то не вспомню. Там-то я был всеядным. Слушал что попало, в том числе и музыку Юго-Восточной Азии. Но вот разделить где k-pop, а где j-pop или другие разные попы, я был совершенно не в силах. Если и осталось что-то в памяти, то это скорее к-рок. Вот с этим я согласен поработать. Правда я только вчера утром «родился» и не успел ещё проверить расклады в этой музыкальной нише Кореи. Но и вчера и сегодня, сколько не вглядывался в экраны торгового центра, сколько не вслушивался в музыку звучавшую из всех «утюгов», на рок это было совершенно не похоже.
