Александр Машошин - Наихудший сценарий
— Давай сдадимся? — сказала вдруг Падме.
— Что? — от неожиданности я пропустил несколько попаданий в щит.
— Сдадимся и поговорим.
— Уверена?
Она кивнула. Что ж, ладно.
— Эй, на мандалорце! Слышишь? — снова вышел я в эфир.
— Решил капитулировать?
— Да, я сдаюсь, — нарочно по-русски ответил я. — Голос у тебя красивый.
В динамике комлинка мне послышался слабый звук, не то "хм", не то просто короткий вздох, вслед за этим Сони сказала ещё более холодным – слишком холодным голосом:
— Ложись в дрейф и готовь переходник. И без глупостей!
— Договорились, — я отключил микрофон. Падме улыбалась:
— Молодец! Отличный ход. Она сбита с толку.
— Ты тоже услышала? Значит, я снова прав. Собственно говоря, именно Сони нам нужна больше всего. Она программист, владеет хакерскими навыками, знает сообщество…
— Мы поставим вопрос чуть иначе, — глаза кузины озорно блеснули. — Берём всю компанию.
— У тебя есть план?
— Есть, — и она изложила мне свою задумку, в полном соответствии с заповедями "бить своей полнотой по пустоте противника" и "удивил – победил".
— Что ж, так и будем действовать, — сказал я. Вынул меч из пенала, повесил на пояс.
— Не перебор? — усомнилась Падме. — Могут начать палить… раньше времени.
— Ну, нет, — возразил я. — Я верю, что нервы у них тут такие же крепкие, как были у нас.
— Смотри. В случае чего, я их положу насмерть.
— Я буду осторожен. Ни один мандалор не пострадает, — улыбнулся я. Через силу улыбнулся, поскольку вовсе не был уверен, что всё пройдёт гладко. Нервы у них, конечно, крепкие, главное, чтобы Амис не решил, что я представляю угрозу. Иначе будут жертвы. Вот если только подстраховаться…
— Мысль, — одобрила сестра. — Как раз, успеем.
На экране видеостены я видел, как "Ревнитель" разворачивается кормой, подставляя выдвинутой галерее "Амидалы" свой горизонтальный переходник. Лязгнули замки, одновременно сработал силовой захват левого крыла, фиксируя состыкованные корабли ещё в одной точке. Распахнулся люк… в следующую секунду в лицо мне смотрели четыре ствола – пистолеты Корки Мерел-Крайза и Сони Даалы и бластерный карабин Амиса Гева.
— Шевельнёшься – умрёшь! — предупредил Корки, несмотря на то, что руки мои были подняты. Амис, переместившись таким образом, чтобы не находиться на линии огня, сорвал с моего ремня меч и отступил.
— Он ещё и аколит, — сказал он своим по связи. Теоретически, я не должен был этого услышать, ведь наружный вокодер шлема не работал, однако, для станции связи "Амидалы" перехват сообщений комлинка сродни детской забаве, и сестра тут же транслировала перевод с мандо'а в мини-динамик за моим левым ухом.
— Что ж вы мне постоянно смертью-то грозите? — с точно дозированной ноткой обиды в голосе произнёс я. — Может быть, объясните, в чём дело? У меня, всё-таки, предположение, что это ошибка. Вы меня с кем-то спутали…
— Кончай заговаривать нам зубы! — уже на базик перебил меня Амис. — Знаем мы ваши аколитские фокусы!
— А вот оскорблять не надо, — покачал головой я. — У меня тоже честь имеется.
— Мы хорошо знаем, кто носит вот такие мечи, — вставил Корки, движением ствола указывая в сторону Амиса, у которого из кармана торчала рукоятка моего оружия.
— Командир, — вновь выключив вокодер, обратился к Корки Амис, — он же нас просто убалтывает, не видишь?
— Погоди, братан. Он явно задет, это становится ин…
— Ты уже под его контролем!! — выкрикнул Гев. И, без дальнейших колебаний, нажал спуск карабина.
Треск выстрела слился с сухим шуршанием электрических разрядов. Полицейский шокер, зажатый передней частью между двумя полукруглыми металлическими пластинами, мы закрепили над дверным проёмом переходника ещё до стыковки, приподняв одну из панелей потолка. Мандалоры не могли его видеть, всё их внимание было сосредоточено на мне. Как только Падме поняла, что ситуация критическая, привела его в действие.
— Забери у них стволы! — передала она мне через громкоговоритель.
— Сейчас. Что там Лагос?
— Получила свой укол и спит.
Я склонился над Амисом, чтобы забрать его карабин… и почувствовал запах гари. Чёрт! Перестарались! Выведенный на максимум шокер должен был гарантированно оглушить мандалоров через броню, да мы не учли, что выстрел будет с задней проекции. Мощность оказалась достаточной, чтобы повредить воздушные насосы в основании шлемов. Забыв про мужчин, я кинулся к Сони, ногой отшвырнул её оружие, расстегнул и снял с неё шлем. Подтащил к стене, устраивая в полусидячем положении. Затем вернулся, начал снимать шлем с маркиза Мерел-Крайза.
— Оставь его! — ствол ещё одного миниатюрного бластерного пистолета смотрел мне в голову. Девушка, которой досталось меньше остальных, пришла в себя и незамедлительно взяла инициативу в свои руки.
— Стреляй, — устало сказал я. — А потом сними с них шлемы сама, пока не задохнулись.
— Э-э… Ладно, снимай, — разрешила она. — И не вздумай тронуть меч, убью!
— Что ты заладила, "умри", "убью"? Все остальные слова позабыла? Не буду я его трогать. Я ведь не драться, я поговорить хотел. Специально для этого сдался. А ваш десантник сразу палить. Потолок, вон, попортил.
— Как же, специально, — с кривой усмешкой передразнила она. — Ты просто не мог ни отбиться, ни удрать!
— Послушай, — борясь с желанием назвать её по имени, ответил я. — У нас в крыльях две "эс-цэ-шесть", помнишь их дальность в вакууме?
— Одиннадцать тысяч, и… Вот шебс, ты мог разбирать нас на гайки, даже не входя в зону поражения! Разве что, ракеты…
— Против ракет есть спарки и ложные цели. Не хотел я драться, повторяю. Вот нанял бы вас охотно.
— Мы не работаем на ситов! — повысила голос Сони.
— Как просто швыряться словами, не видя цвета меча…
— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты джедай? — фыркнула она.
— Нет. Я немножко умею обращаться с мечом, но нет. Это наследство одной моей хорошей знакомой. Она погибла в день Резни.
— С чего бы это джедайка стала оставлять свой меч именно тебе? — недоверчиво спросила Сони.
— Кто её знает. Вас, женщин, временами бывает чрезвычайно трудно понять. А когда она ещё и твилека…
— Ну, будем считать, убедил, — медленно произнесла Сони, чуть опуская бластер. — Откуда у тебя имперский военный корабль?
— Угнал. С консервации на полигоне "Сиенар Флит системз".
— Как узнал, что я говорю на словиоски?
— Трудно объяснить. Видимо, что-то в произношении. Соотечественника я на слух всегда определю, — прихвастнул я и решил, что можно переходить к делу: — Помоги мне поговорить с твоими ребятами без скандала. Пожалуйста. Мне, действительно, очень нужна ваша помощь.
— Ничего не гарантирую, — качнула головой Сони, убирая, наконец, бластер в скрытый кармашек на голени. — Наши мальчики упрямы и самолюбивы… Стоп! Лагос! Она…
— Крепко спит, — улыбнулся я. — Я успел немного подготовиться к абордажу.
Уточнять, что укол Лагос Ордо сделал голографический призрак моей кузины, я, конечно же, не стал: зачем раскрывать все карты? А спустя четверть часа четверо мандалоров сидели со мной за столом в той же корабельной гостиной, где произошла первая встреча. Места было достаточно, однако, Сони, осознанно или нет, расположилась с торца, как бы в роли посредника. Она же представила нас друг другу.
— Итак, задание сложное? — задал первый вопрос Корки.
— Можно считать его невыполнимым, — сказал я.
— Уровень сложности мне нравится, — заметил Амис. — Что требуется сделать? Убить Дарта Вейдера?
— Ещё сложнее, — не принял я шутки. — Вытащить с Тёмной стороны одну девушку. Мою девушку.
— Он же псих, этот твой потенциальный наниматель, — на мандо'а произнесла Лагос, обращаясь к Сони.
— Любовь – это всегда немножко безумие, — улыбнулась Сони. Падме любезно перевела мне и эту фразу. Я понял, что один союзник у меня уже есть.
— Как зовут девушку? — спросила Лагос у меня.
— Все вы её прекрасно знаете, — ответил я. — Или знали когда-то.
— Осока Тано, Рука лорда Вейдера, — сообразил Корки.
— Верно, — подтвердил я. — Мне галактически повезло, что я встретил именно вашу команду. Голографию Осоки вместе с вами я видел в архиве у моей двоюродной сестры, — я врал, естественно, но в данной компании можно было не опасаться, что раскусят. — Она, в свою очередь, была хорошо знакома и с Вашей тётей, маркиз.
— Сенатор Амидала, — догадалась Лагос. — Видимо, всё это у вас в крови.
— Имеете в виду галактическую упёртость и привычку совать голову в пекло? Да, фамильное, — усмехнулся я.
