Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem
— Может мудан курит?
— Скорее всего. Если бы ты был мальчиком, я бы назвала тебя Никотином. А так как ты девочка — будешь Никотина, — «никотин» и «никотина» ЧжунГи слегка забывшись, произнесла по-русски.
— Как-как? — не расслышала её ХёЧжин. — Нэко-тяна?
— Э-э…ну да.
— Хорошее имя для кошечки, — согласилась омма. — А теперь быстро собираться и завтракать. У нас сегодня насыщенный день. И за волосы можешь не беспокоиться, пока отрастут много времени пройдёт. Да и покрасить всегда успеем.
Как я не ныл, меня заставили нацепить шерстяные толстые колготы.
— Царапается. Жарко.
— На улице минусовая температура.
Потом поверх тонкой майки, на меня надели серое, шерстяное платье до колен.
— Колется!
— Терпи!
Свои чёрные ботинки я отнёс ко входной двери. Обую перед выходом. Котёнка оставили на попечении ДаСом. Она кстати не забыла купить Нэке все причитающиеся ей причиндалы. Бысто позавтракав тем, что нам послала благославенная госпожа ДаСом, мы с оммой горными козами поскакали вслед за ачжосси СоЮ.
— В школе первая ни с кем не заговаривай. Держись скромно. Всё что надо я скажу, но если спросят, отвечай, — наставляла меня в минивэне по дороге в Сонхва, омма. Не горбись, стой ровно, но нос не задирай.
— Понятно, омма, — согласно кивал я головой.
— Ну, всё дочка. Подъезжаем. Файтинг.
— Файтинг, — ответил я выходя из авто и опираясь на вовремя протянутую руку, СоЮ.
— Удачи, молодая госпожа, — тихо прошептал он мне в ухо.
— Файтинг, — пришлось повторяться.
На стоянке автомобилей перед школой, в этот день был полный аншлаг. Каких только марок я не навидался! Впрочем большинство из них были местные, только не далеко от школьных ворот стояло несколько иномарок. И из одной такой, чёрной и лакированной, с узнаваемым символом по центру заднего капота и названием «Майбах», бодро выскочил ИнСон сабоним. Говорю же — франт! В чёрных брюках, такого же цвета «водолазке» и пиджаке под чёрным длиннополым пальто нараспашку. Только белый шарф оттенял эту композицию. Он увидел нас, улыбнулся и быстрым шагом направился в нашу сторону.
— Здравствуй, ХёЧжин, привет ГопСо-ян, — первым поздоровался сабоним.
— Здраствуйте, сабоним-сии, — вежливо поклонился я.
— Здравствуй ИнСон-оппа, — мама подхватила мужчину под руку. — Пойдём. Я познакомлю тебя с директором школы.
— С господином Ли ХёнСу, нуна, я давно уже знаком. У нас как ты понимаешь, деловые интересы. А вот с председателем экзаменационной комиссии и заодно главным дирижёром Сеульского Академического оркестра, маэстро Мунгом ВингЧунгом ты думаю и сама захочешь познакомиться. Третьим членом комисси будет дирижёр Сеульского филармонического оркестра, маэстро Маркус Штайнц. Я к сожалению с ним не успел ещё познакомиться. Но говорят он очень придирчивый слушатель.
— Немец, что с него взять, — брякнул я.
— Вот скажешь такое перед комиссией и можешь сразу возвращаться домой, — нахмурился ИнСон.
— Простите, сабоним, — спохватился я. — Само как-то вырвалось.
— Следи за языком, ЧжунГи, — сделала замечание омма.
— Извини, мама, — пришлось кланяться и ей.
— А четвёртым участником комиссии будет местная звезда. Руководитель школьного балетного коллектива а, заодно и преподаватель классического танца школы Сонхва, сама бывшая выпускница и всемирно известнная балерина Кан СоЧжин. Я с ней немного знаком…
Омма понятливо фыркнула.
— Ну и наконец пятый член экзаменационной комиссии, — продолжил сабоним. — Мировая дива, сопрано, госпожа Ли СуМи. Её я тоже пока не знаю. Нуна, ГопСо-ян, предупреждаю, это люди очень известные, будьте с ними предельно осторожны. От них зависит, будет ли учиться ГопСо в школе или нет. ХёЧжи, не заводись. Я знаю, что тебе до них по большому счёту нет никакого дела, но подумай о дочери. Ей жить.
— Да, что ты меня успокаиваешь, ИнСон-оппа. Я искренне уважаю наших великих артистов и не собираюсь устраивать никаких эксцессов. Взрослая уже.
— Хочется надеятся, — недоверчиво пробормотал сабоним.
Ха. А омма-то у меня ещё та штучка!
— Всё будет хорошо, Инсон-оппа. Давай пойдём уже в зал. Что стоять на холоде?
— Прости, нуна. Идём.
До знакомства с комиссией, меня понятно не допустили. Мал ещё, мала то есть. А отправили сразу за кулисы походу вручив мне картонку с моим номером в очереди выступающих. Гм, поступающих. Мой номер 69, хе-хе, знаковое число…Собрав нас всех, участников так сказать, незапланированного концерта, впрочем почему незапланированного, очень даже запланированного! Что-то я туплю перед выступлением. Ачжосси-распорядитель рассказывал как себя вести перед высоким жюри и что собственно делать.
— Значит так, — сказал он строгим голосом от которого многие, в особенности девочки, тут же вжали головы в плечи. — Скажу только один раз. Дважды повторять не буду! Без объявления на сцену ни ногой. Как только вызвали, представиться по всем правилам, кто, откуда и зачем. Быстро чётко и конкретно объяснить, что будете показывать. Если танец, то из какого спектакля или балета. Имя композитора и хореографа-постановщика. Если пение, то какая ария, композитор и преподаватель. Если инструментальное исполнение, тоже самое. Понятно?
— Понятно, господин распорядитель, — ответили мы хором и поклонились.
— Пройдите по лесенке вниз, там под сценой лежат инструменты. Выбирайте любой и начинайте разыгрываться. Для певцов есть отдельный класс, там можно распеваться. Для балерин тоже. Можете начинать разминку.
— Господин, распорядитель. Можно вопрос? — спросила девочка с круглым лицом и очень узкими, даже для корейцев глазами, держа в руках номерок с числом 69.
— Чего тебе? — недовольно спросил ачжоси, делая вид, что очень спешит.
— А если я играю на пианино, где мне разыгрываться?
— В любом из перечисленных мною классов, есть подобный инструмент. Всё дети идите и потрудитесь хорошо. Скоро начнуться экзамены.
Когда двери за ачжоси закрылись все ребята в полном молчании развернулсиь ко мне. Это, что ещё за фигня такая? Мальчишки и девчонки молча уставились на меня пооткрывав рты и покачивая головами. Где-то я такое уже видел. А один, наверное самый смелый обвинительно выставив руку в моём направлении, заявил:
