Warhammer 40 000: Новая жизнь (СИ) - Самылкин Сергей
Враг должен был прибыть ближе к полудню с направления на котором находился стык позиций моего взвода и взвода Смаги. Устроив совет, мы передали по одному окопу взводу Павла, усилив этот участок. Устроившись в едва законченном командном окопе, закрытом сверху так чтобы образовать круговую бойницу и дать защиту от осколков я потягивал рекаф, приготовленный на нас двоих Максом в ожидании момента, когда грянет буря. Несмотря на то что я нервничал, выбранная мной роль требовала от меня иметь невозмутимый вид, а вот Макс явно выдавал переживания перед боем. Правда я не переживал по этому поводу так как он не был охвачен страхом, но лишь умело подогревал внутри охотничий азарт и жажду орочьей крови. Пораженный догадкой я отставил кружку и задал ему вопрос.
— Макс, ты орков ненавидишь? — да, вопрос конечно звучал специфично, но его тон давал понять, что речь идет про некую особую ненависть.
— Что? — немного удивившись вопросу он внимательно посмотрел на меня, а потом ненадолго задумался, глядя на сердечник болта в извлеченной обойме болт-пистолета, — да… конечно я их ненавижу. Эти чудовища рухнули на мою планету, на которой поколениями не видели резни, сожгли её древние и прекрасные леса в которых я охотился годами и убили людей которые были рядом с самого моего детства. Конечно я ненавижу их больше всего на свете!
— Понимаю, — сказал я расстроенный фактом того что война, пришедшая на родину Макса оставила на душе по-прежнему почти всегда веселого и добродушного парня такие шрамы, — в таком случае бей сегодня без промаха.
— Я уж постараюсь, — грустно улыбнувшись сказал он и вогнал обойму в оружие, — никого из них сюда не подпущу без пары дыр в туше.
Отвернувшись я прильнул к магнокуляру и впал в глубокую задумчивость. У меня не было шансов посмотреть на себя со стороны, но было приятно думать в следующем ключе, получив большой импульс к изменениям в Схоле, я все же имея сформированную личность сохранил большую её часть. Жизнь во владении семейства Лир дала мне базовое понимание этого мира, а также позволила жить как простому человеку и знакомится с другими людьми, живущими таким же образом. После учась в Схоле я прошел через суровую, но многогранную подготовку и освоил объем знаний который некоторые люди в этом мире не получали и за всю свою жизнь. Макс в свою очередь не получил образования такого уровня, но прожил в этом мире свою полноценную жизнь. Потом в эту жизнь ввалились непонятные для него ксеносы обрушившиеся на родной дом, а заодно подтвердившие все самые худшие рассказы о представителях, других видов, которые он только мог слышать. Сложно представить, что он сейчас переживает и что думает о себе и об орках, лезть к нему с расспросами не стоит, но как будем отдыхать где-нибудь за линией фронта обязательно нужно будет уделить время тому чтобы его поддержать.
От малополезных в условиях приближения врага размышлений меня отвлек появившийся на грани слышимости звук издаваемый приближающейся орочьей массой. Я начал выискивать движение противника в глубине леса и дальше по дороге, но пока безуспешно. Макс и несколько пехотинцев заметив мое резко изменившееся поведение даже без команды заняли позиции. После чего я по внутреннему воксу сообщил о своих наблюдениях другим командирам и громко приказал своему взводу готовится к бою.
Глава 9. Кровавая плата за прометий
Глава 9. Кровавая плата за прометий.
Вскоре после моего сообщения уже лейтенант объявил общую боевую тревогу и переместился с парой телохранителей в мой окоп. Поприветствовав командира, я вновь прильнул к наблюдательному прибору высматривая противника. Через считанные минуты мои усилия были вознаграждены и на дороге удалось разглядеть несущуюся к нам толпу орков и гретчинов, возглавляемую группой боевых байков. В общем-то именно по создаваемому ими облаку дыма я и приметил врага.
— Макс, видишь байки?
— Да, уже даже подсчитал их. Судя по всему, к нам в гости пожаловал десяток машин, — с предвкушением ответил он.
— Я хочу чтобы ты начал обстреливать их и заставил броситься на нас отдельно от их пехоты, — сказав это я с выражением уверенности и решительности на лице переведя взгляд на лейтенанта, — лейтенант, вы не против?
— План хороший, пусть боец приступает к его выполнению, — ответил лейтенант после чего вернулся к магнокуляру. Я тоже прильнул к наблюдательному прибору, а лонглаз Макса начал выплевывать выстрелы потрескивая на повышенной мощности, раз за разом. Наблюдая за результатами обстрела, я не удержался от того чтобы широко улыбнуться. Почти сразу один из байков завилял и после рухнул набок, начав кувыркаться. Все остальные орки рванули по дороге вперед, а байки начали быстро отрываться от них. Видя это, я начал отдавать команды подчиненным.
— Расчеты тяжелых стабберов, по моей команде открыть огонь по байкам! Всем отделениям при появлении противника в зоне поражения поддержать расчеты залповым огнем! — пол минуты спустя я скомандовал, — Огонь!
Небольшой отряд байкеров, палящих по нашим позициям из установленных на их технике пулеметов не имел никаких шансов выбить нас с занятых позиций, а наши тяжелые стабберы крупные пули которых почти не представляли угрозы для техники врага, за считанные минуты отправили на тот свет всех ничем незащищенных водителей. Мой анализ показывал, что точность стрельбы расчетов заметно упала относительно тренировок в начале этого отрезка боя, но по мере уничтожения противника выросла до приемлемой. А вот пехоту вражеский огонь заставил залечь, после того как двух бойцов, убило увесистыми пулями, выпущенными с байков. Приказав сержантам вернуть бойцов на позиции, я наблюдал за приближением пеших орков. Учитывая расстояние до опушки леса было решено дать приказ пехоте открыть огонь после того как орки пересекут её и пройдут еще сотню метров.
За считанные секунды до того, как я отдал приказ по всей опушке прогремела серия взрывов, зеленокожие которых практически не было видно в лесу рвались в бой, почти не отставая от своих собратьев и они налетели на наши растяжки. Нанести приличный урон противнику еще до того, как его основные силы показались было приятно, но основное сражение было впереди. Орки по давней традиции гнали перед собой целую орду гретчинов, составлявшую основную массу их маленькой армии, так что нужно было избавится от этого живого щита как можно быстрее. Я отдал всему взводу приказ вести огонь по готовности и пронаблюдал как из окопов, а спустя секунду с позиций расчетов тяжелых стабберов на врага обрушился шквал крупнокалиберных пуль и лазерных импульсов.
Ту толпу гретчинов и нескольких орков что двигались в авангарде по дороге удалось уничтожить практически мгновенно. Одного попадания из лазгана как правило хватало чтобы отправить гретчина на тот свет, а уж крупный калибр прошивал по несколько ксеносов за раз, но после обильной жатвы один за другим стабберы уходили на перезарядку снижая плотность огня. Вдобавок вырывающиеся из леса зеленокожие расширяли фронт и уже не имели такого плотного строя, а по мере истребления гретчинов основным противником становились намного более живучие орки. Я приказал перевести лазганы на повышенную мощность, а расчетам перенести огонь с гретчинов на орков, благодаря чему ситуация ненадолго снова выправилась в нашу пользу.
Вот только орочий натиск при таком соотношении сил было не остановить и место любого убитого бойца занимал следующий успевавший пробежать еще несколько десятков шагов. Хуже того подойдя чуть ближе отдельные отряды орков замедлялись и вместо того чтобы бежать на нас с топорами, начинали обстреливать окопы шквалом пуль из своих шмалял. Многие неопытные бойцы не выдерживали и прятались в окопе до того, как молодецкий окрик и подзатыльник от обученного сержанта не заставит его продолжить бой, другие просто ловили одну или несколько пуль. К тому моменту как орки оказались на расстоянии броска гранаты мой взвод потерял десятерых преимущественно на переднем краю.
