MarInk - Давайте все сойдём с ума

- А… ладно. А ты зови меня Гарри… хорошо?

- Хорошо… Гарри.

Оба замолчали, немного в шоке от своего диалога. То ли они сошли с ума, то ли весь мир вокруг двинулся, тихо шифером шурша. Гриффиндорец продолжал бережно и нежно обнимать Драко. От него снова пахло мёдом и чуть-чуть - мятным шампунем, а ещё средством по уходу за метлой… Драко прикрыл глаза, опираясь спиной о грудь Поттера… Гарри… и вдыхая полные лёгкие. Голова снова слегка закружилась - от блаженства, на которое Драко никогда и не рассчитывал. «Бог мой, у меня встаёт. На Поттера. На Гарри».

Гарри прерывисто вздохнул и с чем-то, похожим на неохоту, разомкнул руки.

- Нам нужно практиковаться, - сдавленно высказался он, обдавая ухо Драко горячим дыханием, не дающим сосредоточиться на смысле слов.

- Давай практиковаться, - сдержанно согласился слизеринец, прилагая бешеные усилия, чтобы отодвинуться прочь от брюнета. - Кто начнёт?

- Ты начинай, - бессовестно спихнул на него все шишки гриффиндорец. - Заодно посмотрим, насколько ты в состоянии.

- Мерлин, ты начинаешь говорить, как Паркер, - в притворном ужасе закатил глаза Драко и взмахнул палочкой, произнося заклятие проникновения в мысли.

* * *

Гарри узнал заклятие проникновения в мысли по первым слогам, и всё, что он чётко осознавал в этот момент - это то, что НЕЛЬЗЯ дать Драко прочитать единственную связную мысль гриффиндорца на данный момент, звучавшую как «Боже, какие у него губы… какие они на вкус? И, наверное, такие нежные…». От испуга, который последовал сразу за тем, как Гарри прикинул возможную реакцию слизеринца (что-то вроде «Бог мой, Потти, никогда бы не подумал, что Мальчик-который-выжил интересуется другими мальчиками»), гриффиндорец поставил такой мощный щит, что Драко буквально вышибло из чужого разума. Открыв глаза, Гарри увидел, что слизеринец, морщась, массирует себе виски.

- Поттер, ну зачем же так грубо? То есть Гарри… Я же не Вольдеморт! И не Пожиратель Смерти, и даже никогда им не стану. Можно было бы и полегче.

- Ты… серьёзно?

- Конечно, серьёзно, - абсолютно серьёзно подтвердил Малфой, серьёзно глядя Гарри прямо в глаза. - Видишь, у меня глаза не красные, а серые? Это значит, я не Вольдеморт.

- Очень смешно, - Гарри хотел было уже популярно объяснить на повышенных тонах невыносимому слизеринцу, над какими темами стоит шутить, а над какими нет, как вдруг до него кое-что дошло. - Стоп.

- Я и так никуда не убегаю, - невозмутимо заметил Мал… Драко. В серых - нет, серебристых, серебряных, прекрасных - глазах плясали весёлые бесенята.

- Ты называешь Вольдеморта по имени?

- Тебе можно, и Грэйнджер с Уизли тоже - так почему мне нельзя?

- Но мы же против Вольдеморта.

- Я тоже против.

- Что?!

- Не веришь мне - спроси у директора, - Драко улыбался Гарри так нежно и мягко, как никто и никогда до него. Показалось ли Гарри, или Малфой, пристроив голову у него на руках, действительно бормотал что-то вроде «я люблю тебя»? - Я пораскинул мозгами и решил, что старина Волди никак не устоит против такого крутого парня, как ты. Вот и перешёл на вашу сторону.

Гарри нервно раскашлялся пополам со смехом.

- Ты не шутишь… Драко?

- Нет, Гарри. Такими вещами не шутят, - Драко не улыбался больше и следил за Гарри внимательно-изучающим взором.

- Ну… э-э… ты молодец. Давай продолжим практиковаться с ментальными заклятиями, - Гарри чувствовал, что у него пылают даже уши и шея от этого взгляда. Так его не смущало даже предложение трёх незнакомых девушек с пятого курса Хаффлпаффа переспать с ними всеми разом.

- Давай. Нападай теперь ты.

Гарри откашлялся и всё равно срывающимся голосом произнёс то же самое заклятие, что и Драко минутой раньше.

Блондин, в отличие от самого Гарри, не ставил никаких щитов, позволив гриффиндорцу свободно копаться в своих мыслях. Самой заметной и яркой, не прочесть которую было невозможно, была такая: «Я люблю тебя, Поттер. Тьфу, то есть Гарри. И что мне, Салазар задери, с этим делать?».

Ошеломлённый гриффиндорец вывалился из сознания слизеринца на всех парах. Блондин внимательно смотрел на него, ожидая ответа на заданный в мыслях вопрос. Гарри глубоко вздохнул, пару раз открыл и закрыл рот, никак не решаясь на что-нибудь определённое, и принял решение не отвечать вовсе. По крайней мере, не в ближайшие пять минут. А чтобы на него не смотрели больше так ласково и выжидающе, он обхватил руками плечи Драко и робко коснулся губами губ блондина.

Это было сладко, так сладко, что дух захватывало, так упоительно, как входить в «штопор» на метле, так восхитительно и правильно, как будто весь тот месяц, что он провёл, скрываясь от Драко Малфоя, был самой ужасной ошибкой в его жизни… Гарри целовал податливые губы, сразу же ответившие ему, наслаждаясь каждым мгновением; острый горячий язычок скользнул меж его собственных губ, нерешительно погладив его дёсны. Гарри подумал немного и ответил Драко тем же. Он совсем этого не умел, но это было так хорошо, так затягивающее, так нежно и страстно одновременно, что только полная нехватка кислорода заставила обоих оторваться друг от друга.

Они почти испуганно смотрели один на другого, тяжело дыша, и громкий, усиленный заклинанием, звук хлопка в ладоши, отвлёк их внимание как нельзя кстати, потому что они оба понятия не имели, что им теперь друг другу сказать.

- Достаточно! - раздался спокойный голос профессора Паркера. Барьеры исчезли. - Все поработали хорошо, но медленно. Поэтому теорию овладения невербальной и беспалочковой магией для начала изучите самостоятельно и принесёте мне сочинение, о котором я говорил в начале урока.

«Урока? Какого урока? Ах да, мы же на уроке… Но почему?.. Он же не мог ничего не заметить! И не может быть так, чтобы НИКТО ничего не заметил!!»

- За урок Гриффиндор получает тридцать баллов, Слизерин двадцать. Могло быть и больше, но мистер Крэбб и мистер Гойл упорно тянут свой факультет назад. Итак, домашнее задание у вас есть, в лазарет не требуется никому. Всем спасибо, все свободны.

Кажется, никто действительно ничего не заметил - ни шепотка за спиной, ни удивлённого или насмешливого взгляда. И преподаватель молчит - но ведь он не мог не видеть! Это продолжалось, по субъективным ощущениям Гарри, целую вечность, а Паркер успел заметить всё в доли секунды: как кто держит палочку, какое заклятие произносит, как вскрывает щиты и кто кому что шепчет - сколько баллов потеряли факультеты из-за болтовни на уроке или даже обмена записками вроде бы за спиной отвернувшегося к доске преподавателя - не перечесть! Одно Гарри знал точно - если спросить обо всём этом профессора Паркера (хотя язык всё равно не повернётся упоминать вслух, что он целовался с Драко Малфоем), то всё, что он получит - пару лишних футов домашнего задания.

Позже вечером Гарри соврал Рону и Гермионе, что ему срочно нужно в библиотеку, и под большим секретом сходил к Дамблдору. Директор целиком и полностью подтвердил слова Малфоя и добавил, хитро поблёскивая глазами над своими очками-половинками, что он лично очень рад, что Гарри и Драко нашли общий язык. Гарри едва сдержался, чтобы не ляпнуть: «Вообще-то, мы использовали ДВА языка, его и мой, вместе, директор, сэр».

Крики и тихие слова, полные боли, полные страха - не за себя, за кого-то… «Нет, только не Гарри!… Гарри, назад!!.. Уже ничего нельзя сделать, Гарри, смирись с этим… НЕТ! Сириус, нет!!»… Лица родителей, Сириуса, Седрика и множества других людей, уже мёртвых, совсем мёртвых, а он, Гарри, кажется, зачем-то ещё жив… Круговорот, вихрь мёртвых лиц, который затягивает, и нет сил ему противиться… «Ты умрёшь, Гарри Поттер…»… Кто это сказал и когда? Не всё ли равно? Мы все умрём, обязательно умрём, но почему ему, Гарри, пришлось узнать об этом так рано?.. Шипящий голос Вольдеморта, который когда-то тоже был мальчиком, узнавшим, что есть смерть - и не захотевшим умирать… Красные глаза и мертвенно-белая чешуя медленно, мучительно превращаются в прекрасные серебристые омуты - как сгущённые лунные лучи - и светлую, аристократичную, матовую нежнейшую кожу…

Последний эпизод сна показался Гарри отчего-то самым жутким из всех, когда-либо им виденных, кошмаров. Он сел на кровати, подтягивая колени к подбородку и обхватывая их руками. «Это был просто сон. Кошмарный сон. Бр-р…».

На этот раз Гарри не кричал во сне, но лицо было мокрым, на губах был солёный привкус - значит, беззвучно (ведь все остальные спят) плакал. Больше сегодня не уснуть, а ведь только два часа ночи… Но сна не было ни в одном глазу, кошмарный сон всё ещё метался по мозгу, отравляя мысли. Гарри посидел немного на кровати и неслышно встал. Сидеть в спальне и слушать похрапывание однокурсников почему-то казалось невыносимым. Поверх обычной мантии Гарри накинул мантию-невидимку и выскользнул за дверь Полная Дама даже, похоже, не проснулась, выпуская его из гостиной. «В Багдаде всё спокойно», - сыронизировал Гарри, идя по пустынным тёмным коридорам. Ни Филча, ни миссис Норрис, ни дежурного преподавателя. Ни звука, ни движения.