The Killers - Исход Тьмы

И так уже магический мир заполонили полукровки, у которых один из родителей маглл. Такими темпами, их станет больше волшебников. А это уже никуда не годится!

К тому же, маглорожденные, попавшие в волшебное общество, всячески пытались укрепиться в нем. А места рабочие, извините, не растут на деревьях. Взять хотя бы то, что промышленности у колдунов нет никакой, а стало быть, персонал им не нужен, к тому же у магов процветал мелкий семейный бизнес, в котором участвовали все члены семьи от мала до велика, и принимать работников со стороны никто не хотел, с большей вероятностью брали на освободившееся место или родню, или близких друзей-приятелей. А в Министерстве и вовсе было дурным тоном принимать на работу даже самым мелким клерком кого-либо из маглорожденных, пусть даже закончивших Хогвартс с платиновым аттестатом. На такую работу хватало неимущих и предателей крови, от которых просто так не избавишься.

Северус прекрасно понимал, почему отличница и умница Лили Эванс осела дома — она нигде не смогла бы сделать карьеры. И в своем мире тоже оказалась изгоем — неполное образование позволяло работать лишь на неквалифицированной черной работе. Должно быть, тут Петунья могла торжествовать — она прекрасно закончила университет, потому что упорно пытаясь доказать сестре, что не хуже нее, училась на отлично. И вполне могла работать в каком-нибудь респектабельном офисе, если бы не вышла замуж за вполне обеспеченного Дурсля. Единственной разницей в положении двух сестер было то, что Петунья имела документы, позволявшие ей хоть завтра выйти на работу, а Лили — нет.

Одно время Северус пытался узнать у директора, куда делся отпрыск Джеймса Поттера, на что Дамблдор уклончиво отвечал, что мальчик в полной безопасности. Однако вскоре ему пришлось бросить расспросы, занявшись более важными и срочными делами.

Помимо преподавания и варки зелий для Больничного крыла, Снейп был занят еще и выхаживанием внезапно появившегося Кеттлберна.

После того, как он отправил с Хоакином приготовленные зелья, вестей от профессора ЗОТС не было еще несколько недель.

Но в один прекрасный спокойный вечер к Северусу, проверявшему в своей гостиной контрольные, ворвался Грейди, бешено вращавший огромными круглыми глазами с известием, что мистер Хэмиш прислал с соколом срочный портключ в его поместье в Баглан-Бей в Уэльсе.

Северус схватил свою сумку из ишачьей кожи, набитую битком зельями, к нему прицепился Грейди, во что бы то ни стало желавший повидать профессора, и державший в тощих лапках объемистый пакет с провизией из школьной кухни, и они переместились.

Зрелище, представшее перед ними, было весьма удручающим. Эльф выронил ношу и схватился за свои огромные уши, в ужасе вытаращив глаза. Несчастный Кеттлберн сидел на диване, засучив штанину на левой ноге — та почернела по щиколотку, и чернота медленно, но упорно продолжала ползти вверх.

Снейп стремглав кинулся к наставнику, моментально выхватив палочку.

— Subsistoantecessum*! — заклинание оказалось бесполезным. Черные щупальца обвивали ногу почти сладострастно, словно пытаясь слиться с плотью, и им это удавалось!

— Restrictio**! — никакой реакции.

Кеттлберн, тяжело дыша и опрокидывая стоящие на столе пустые склянки из-под зелий, просипел:

— Надо срочно отрубить... иначе захватит все тело и тогда...

— Но... может, получится как-то остановить... — проскрипел Северус, у которого моментально пересохло горло — он никогда не видел такого зрелища.

— Бесполезно! Я пью твои Регенерирующие уже неделю, а сегодня они кончились, и пришлось срочно вернуться домой, иначе бы я не успел... Давай, Северус! Не бойся, ведь нога — это не смертельно! Я знаю, ты меня выходишь! — и он, с усилием подняв ногу, положил ее на услужливо придвинутый взявшим себя в руки Грейди массивный дубовый табурет.

У Снейпа руки тряслись от мысли о том, что придется выступать в роли хирурга, но делать было нечего — время поджимало. «Да, в конце концов, профессор прав — без ноги жить можно, это не руки, и не голова» — вихрем пронеслось в сознании, а рука с палочкой уже автоматически поднялась, выписывая сложный вираж, мозг принял от хозяина невербальный приказ и отправил его дальше... «Сектумсемпра!» — прокричал про себя Северус.

Нога со стуком упала на пол, кровь хлынула ручьем, но молодой зельевар был наготове — миг, и рана уже прижжена невербальным же Заклятьем Тавра, бледный профессор бережно уложен на диванные подушки и тут же напоен лошадиными дозами Кровевосстанавливающего и Регенерирующего, которые запасливый Снейп наварил впрок чуть ли не на год. Грейди, безостановочно бормоча что-то себе под нос, видимо спасительные молитвы на эльфийском домовиковом, подхватил щипцами и швырнул отрубленную конечность в камин, а Северус спалил ее прицельным Инсендио Максима. Он готов был поклясться, что кусок ноги дергался и извивался, пытаясь выбраться из пожирающего его огня, как будто был ногой инфери.

Зельевар передернулся от омерзения и прибавил еще огоньку.

Всю ночь они с эльфом ухаживали за Кеттлберном. Профессор, несмотря на операцию и большую потерю крови, все же не терял сознания, и стойко терпел боль, которая накидывалась на него в те короткие промежутки, пока Снейп снова и снова поил его Обезболивающим. Еще счастье, что следующим днем было воскресенье и не надо было идти на уроки.

Утро они встретили уже немного успокоившись. Домовик, переставший трястись от увиденного зрелища, взял себя в руки и мигом навел в доме порядок, почистил одежду профессора, скинутую кучей у порога, собрал в стеклянную банку пепел от сгоревшей зараженной ноги и аппарировал вместе с ним куда-то, как выяснилось, на болото, находившееся в самой глуши Запретного леса, где и утопил страшный прах в самом глубоком месте трясины.

Кеттлберн, почищенный гигиеническими заклинаниями, напоенный Сонным зельем, лежал в чистой постели, а Северус, едва державшийся на ногах от волнения и тревоги, прикорнул возле кровати, в глубоком кресле.

С кухни потянуло запахом свежего кофе. В окно заглядывали пока еще робкие первые солнечные лучи. Северус открыл глаза, потянулся всем телом, вспомнил прошлую кошмарную ночь и у него снова затряслись руки. Грейди тут же оказался рядом и сунул ему в ладонь стакан с водой. Залпом выпив пряное питье, Северус понял, что эльф добавил в воду что-то из своего арсенала — какое-то сильное успокоительное из незнакомых ингредиентов. Чуткий к запахам нос зельевара не смог опознать ничего из состава. Снейп решил, что стоит взяться за Грейди всерьез — все-таки эльфийское зельеварение очень его интересовало, несмотря на существенные различия в двух расах.

Ему вдруг пришло в голову, что он совершенно не вспоминает о Лили. А ведь в ту ужасную ночь ему было физически больно от одной лишь мысли, что подруги нет в живых! Его буквально корежило, сердце будто сдавило в тисках, даже дышать было больно. А теперь... да буквально сразу после того, как он поселился в подземельях, душевная боль становилась все меньше и легче, и через полгода оказалось, что муки совести вовсе не так грызут его, как, очевидно, планировал Дамблдор, почти при каждой встрече заводивший разговор о зеленых глазах Лили, о ее красоте, уме, верности, преданности факультету, о ее неземной любви к мужу и Гарри! Северус мысленно кривился, как будто жевал кислючий лимон, но разговоров почти не поддерживал, отвечая односложно на истекающий из старика словесный поток и уставившись в горящий камин.

Поесть ему не удалось — кусок в горло не лез, несмотря на настойчивые уговоры Грейди, подсовывавшего ему на тарелку вкусные кусочки мяса и рыбы, выпил только пару чашек крепкого кофе с сахаром, чтобы взбодриться. Для больного Кеттлберна уже были приготовлены горячая овсянка, сдобренная сливками, медом и свежими фруктами, паровые котлетки из нежнейшего куриного мяса и отварные овощи — сбалансированная диетическая еда. Грейди вообще очень ревностно относился к питанию друга, правдами и неправдами, шантажом и кошачьими жалобными глазками запихивая в того различные вкусные кушанья, так что если бы не черные, развевающиеся парусом мантии, многие бы заметили, что зельевар уже не тот тощий скелет, каким всегда был в школе. Кости постепенно обросли тугими мышцами, и вчерашний высокий худой юноша становился сильным мужчиной.

Северус, находясь в школе, совершенно не обращал внимания на свою внешность. Прихорашивался он лишь перед визитами в Малфой-мэнор, да и то, все сводилось к мытью головы, и только. Северус не употреблял ни слишком пахучего мыла и шампуня, ни одеколонов или каких-либо притираний — посторонние запахи сбивали обоняние, которое было рабочим инструментом зельеваров. Люциус подтрунивал над ним, что в Хогвартсе раздолье и цветник — полно юных девушек и парней, которые, вероятно, полны романтических чувств и могли бы обратить внимание на молодого преподавателя, но Снейп лишь равнодушно и немного брезгливо отмахивался: ему вовсе не были симпатичны неуклюжие, не оформившиеся до конца старшекурсники. Честно говоря, они напоминали ему самого себя в старших классах, когда он жутко комплексовал по поводу своей невзрачной внешности, худобы и дешевых поношенных мантий.