В тишине космоса нам не рады - Нкаритош
— Нет, конечно же. Технологии полезны, плавучие города ханаров стали нашим домом. Просто в случае Раханы, руды, химия не были достаточно чистыми. Куда более высокий уровень отходов, чем в иных мирах и куда более хрупкая экосистема убили планету. И это печальный, но факт. Если бы не ханары и Договор, мы бы вымерли.
— Планета в порядке, но дреллам конец, — сделал вывод Ноубл-3.
— Верный вывод, к сожалению, — согласился дрелл.
Последовало еще несколько вопросов и общих ответов, и мы разошлись кто куда. Я отправилась к орудийной батарее, смотреть на пространство скольжения. Только, чтобы заметить тут же Ньяллу, сидящую на контейнере ковенанта. Та помахала, переворачиваясь на живот и совершенно не беспокоясь о округлой поверхности консоли. И даже не упала.
— Любишь смотреть в пустоту, коллега? Эта тьма, она такая занимательная. И совсем не настоящая. Или слишком настоящая, я не решила.
Аватара приставила молот к стене, и уселась, опираясь на стенку корабля, боком к второй лисе, под ней. Я посмотрела через силовое поле за борт, пока Ньялла рукой достала до уха аватары.
— Когда ты можешь смотреть вот так, в этом есть нечто потрясающее. И не дергай ухо.
Лиса спрыгнула с контейнера и уселась рядом.
— Согласна, — улыбнулась Ньялла, — я эмулировала процесс по памяти, но вот так, это действительно ощущается иначе. Как раньше. Не всё, но… — она подвинулась поближе, проводя рукой по наплечнику, затем по бронепластинам моего доспеха на груди, — разница не так велика. К тому же, мы еще учимся. Видеть, чувствовать, снова видеть мир таким, интересным.
Кому-то могло показаться, что в происходящем есть элементы ухаживания. Но это демонстрация тактильных ощущений и эмулятора. Его можно создать, когда в памяти, доставшейся от человека, хранятся образцы прикосновений, поцелуев и прочего. Многие ИИ обращаются к этой информации, но как правило не афишируют, как бы дистанцируясь от людей. Понимая, что человек не поймет, как много может значить такое прикосновение для тех, кто лишен возможности его ощущать. Проводя рукой по броне, она по закрытому каналу так же пересылает результат эмуляции, показывая: чувствуется, словно действительно прикасаюсь, у меня получилось всё воссоздать. Я улыбнулась.
«За нами подсматривают сомнительные личности. Продолжай делать, что делаешь. Им не нужно знать лишнее, а ты уже начала» — Кхаэла.
«Злая ты. Это же и правда интересно, чувствовать. Хотя, в некотором смысле обесценивает память о прошлой жизни. И нет, это не плохо, просто неожиданно. Спасибо за это, кстати» — Ньялла.
«Знаю. Но вот наш наблюдатель понятия не имеет, что видит двух синтетиков» — Кхаэла.
«Ты такая ковааааарная, Кхаэла. Я в деле. Будем врать вместе» — Ньялла.
Ньялла улыбнулась и провела пальцем с выпущенным когтем между нагрудными пластинами. Сверху вниз, очерчивая бронелисты на груди и соединительные элементы. Да, мы достаточно умны, чтобы симулировать в том числе подобные процессы. Когда ты корабельный ИИ, особенно с крупного корабля, чего только не насмотришься.
Например, ИИ без проблем может контролировать снабжение, развешивая метки и отслеживая, кто сколько взял, куда положил и как пользовался. Или оружейная, кто брал какой автомат и сколько единиц оружия хранится в конкретном помещении, просто по показаниям камер и имплантов. Таким образом значительная часть бюрократии крупного корабля была автоматизирована.
Разумеется, это касается и межличностных отношений. Муштра, тренировки, но и снятие стресса, так сказать, тоже. Если сам факт секса не нарушает ничего из уставов, и сержанты, и сам ИИ будет смотреть, записывать кто с кем и когда, но ничего не предпримет. Такой вот вуайеризм и воспоминания, доставшиеся от оригинального человека. Неудивительно, что коллеги рады тому, что ситуация меняется. И нет, у одержимых нет репродуктивных органов или их симуляции, по крайней мере у корабельных. Но это все равно шаг вперед. И скептики, опасающиеся излишней свободы ИИ были только подняты на смех, корабельные и так могут контролировать все системы. Тело тут совершенно ни к чему, оно наоборот в плюс идет, людям проще воспринимать синтетика, похожего на них. Ньялла скрежетать когтем по броне и легла на пол отсека.
— Всё равно потрясающе. Спасибо за это.
Я хмыкнула.
— Чем мы хуже людей? Мы тоже имеем право на счастье, даже такое. Я просто дала нам шанс.
Ньялла постучала по полу, делая вид, что он жесткий, и снова рядом, прижимаясь к доспеху сбоку. Разница между нами… Метр семьдесят Ньяллы, и более двух моих.
— Всё равно спасибо. Мы ценим это. Все. Думаю, если ты однажды попросишь, я скажу да, — многозначительно закончила она фразу, отслеживая движение среди контейнеров. Едва заметное, на уровне колебания теней.
Ага, саларианец. Слушает и записывает. Гет, отслеживающий движение на корабле, картинку прислал, еще и спросил, убрать его или не нужно. Нет, не нужно. Можно гнать многозначительные фразы с околосексуальным подтекстом, а все важное пересылать пакетно и по внутреннему каналу, как мы обе и делаем. Пусть думает, что хочет, мы в полете тренировались на экипаже фрегата. Сержанты за время полетов ходили красные, даже негр. При том, что как минимум Ньяллу они знают, и что она такое тоже.
— А если я спрошу прямо сейчас?
Напарница фыркнула.
— Тогда попозже, мне работать нужно, моё дежурство. Мы скоро долетим, нужно снять данные о объекте. Работа.
Я усмехнулась.
— Ну да, конечно. Отговорки.
Та резким движением наклонилась, кусая аватару за ухо, слегка так.
— Я обещаю помочь, но сейчас у нас есть работа. У обеих, подруга. У о-бе-их.
И ушла. Интересно, как отреагировал наш наблюдатель. Это шоу для одного зрителя. Ну ладно, еще тех, кто будет смотреть трансляцию через канал ядра. Да, мне просто нравится накалять наблюдателей, чтобы они не расслаблялись. Не то, чтобы я сама знала о чувствах или реакция из иных источников. Такие как Ньялла и поделились, а то первое время аватара реагировала некорректно и вызывала подозрения.
А сейчас мы обе хвастались друг перед другом работой эмулятора, пока всякие лишние слушатели придумывали себе то, чего не происходит.
* * *
Что я могу сказать о Рохане? Это постапокалипсис, устроенный без всякой ядерной войны. Уничтоженный озоновый слой, токсичные реки, пустынные берега, кислотные дожди. Флора, по большей части, мрет сразу же. Поэтому даже в относительно прохладных северных регионах просто ничего не растет. Если выжившие животные и есть, то это падальщики или простейшие. Планета в порядке — это дреллам конец. Дайте
