Рождение сверхновой (СИ) - "Генрих"

То же мне, проблема! Тащу его к командиру батальона.

— Господин майор! Как вы думаете, заслуживаю я поощрения или нет?

— О-о-о! — расплывается в улыбке майор, — Безусловно, госпожа Агдан.

— Тогда я забираю своего сержанта. На двое суток.

Улыбающийся майор тут же, на глазах расцветающего ЧжуВона, выписывает увольнительную. Вознаграждаю майора поцелуем в щёку, чего это я? Совсем с катушек съезжаю? Уволакиваю ЧжуВона в сторону, за моей спиной майор начинает сиять так, что, кажется, на стенах вижу блики. Среди офицеров шёпоток.

Собираю своих девок. С СонЁн, ДжиХён, ХёМин и ИнЧжон проблем нет. БоРам снимаю с какого-то откровенно счастливого лейтенанта. Борамка возмущённо пищит.

— Нам пора, дура! Возьми у него номер телефона и пошли!

Лейтенант тут же прямо на руке БоРам пишет номер.

С КюРи почти то же самое. Она не висла на капитане, но отрывать её пришлось с помощью ИнЧжон. Номер телефона эта шустрила уже взяла. Или дала, поди разберись с ней.

— А почему только один? — спрашиваю я.

— Гос-сподин майор уже ушёл, — нетвёрдо заявляет КюРи. ИнЧжон хихикает, а я думаю. Это какой майор? Не адъютант ли генерала ЧхеМу? М-да, времени даром девушка не теряет.

Квартира Агдан

15 апреля, время 23:30.

Приставать ЧжуВон начал ещё в лифте. Дёрнулся нажать кнопку, чтобы продолжить движение и не отрываться от меня. Пришёл в себя от моего хохота и понёс к двери. Рядом с ней пришлось отпустить, трудно открывать двери, держа кого-то на руках.

— Тихо, не шуми. Мои спят уже, наверное, — сержант слушается. Ну, я всё-таки сангса, хоть и не в форме.

— Есть хочешь?

ЧжуВон задумывается.

— Вроде нет.

— Тогда пошли, чем-нибудь покормлю, — очень «логично» решаю я. На самом деле действительно логично. Это он сейчас не хочет, а когда истратит на меня энергию, проголодается. И что мне, тащиться на кухню среди ночи?

Кроме того, замечаю за собой проявление каких-то странных для меня мотивов. Непонятно откуда взявшихся рефлексов. Пришёл ко мне в гости мужчина, первым делом его надо накормить. Затем уложить в постель, с собой, разумеется. И только после того, как мужчина упакован со всех сторон, можно всласть поездить ему по ушам, по мозгам, и вообще, вдоволь поизмываться. Всё простит. Любой мужчина. Одно интересно, откуда я это знаю?

— Ой, Юна, вы пришли? — пока я только раздумывала над меню, в дверях нарисовывается мама. Слегка сонная, но достаточно бодрая. Это хорошо, есть на кого свалить одну заботу.

— Мамочка, — целую её в щёчку, — накорми ЧжуВона. Только не перестарайся, нельзя на ночь много есть.

И, метнувшись в комнату за сменной одеждой, убегаю в душ. Возвращаюсь через десять минут, мамы уже нет, ЧжуВон уминает кусок пирога с ливером, — подсел на них? — одобрительно глядит.

— Ты молодец. Быстро обернулась, настоящий морпех.

— Много не ешь, — предостерегаю я и отламываю маленький кусочек Мульче. Ей тоже как бы нельзя, но уж за компанию ладно.

Мой совет услышан, ЧжуВон переходит на чай, посматривает на меня. Я в коротких шортиках и в футболке, под которой ничего нет. Так что понятно, почему его аппетит меняет своё направление. Заходит мама.

— ЧжуВон, вот тебе халат и сменное бельё… — тут же уходит. Выпучиваю глаза. Вот же ж… Я — хорошая жена, но только если мама рядом. Чтоб я без неё делала? ЧжуВон исчезает в ванной. Моется он тоже недолго, еле успеваю со стола прибрать. Торопится куда-то сержант…

— Ну, что, пойдём? — ЧжуВон уже сидит и дожидается, когда я допью чай.

— Конечно, иди, — немедленно соглашаюсь я, — разве тебя кто-то держит?

Разве я могу что-то делать в простоте? Нет, я ж принцесса, а они народ такой, на кривой козе не подъедешь и не объедешь.

— А ты чего, на кухне ночевать будешь? — ЧжуВон не знает, как реагировать. Раздражаться, злиться или смеяться?

— Что за чушь ты несёшь? — выпучиваю на него глаза в крайнем изумлении, зеваю, — Я вообще-то спать хочу до невозможности.

— Ну, тогда пойдём? — он возвращается на исходную.

— Зачем мне идти? — удивляюсь ещё больше, — Когда есть ты, моё универсальное транспортное средство. Давай, неси меня уже, тормозила, давно пора.

Слегка пинаю его ножкой. С интересом смотрю, как он кривит челюсть и, вообще, делает зверское лицо. Хватает меня на руки и злобно рычит:

— Чусан-пурида, ты сейчас будешь зверски изнасилована…

— О-о-о-у! — предвкушаю я, — Давай быстрее!

— Многократно! — несёт меня, удобненько расположившуюся в его руках, в спальню.

— Нет! — капризничаю, — Только один раз. Я спа-а-ать хочу…

— Ладно, — соглашается мой зверюга, укладывая меня на кровать, — один раз, но долго и мучительно.

Он скидывает халат, майку, разворачивает постель и удивляется.

— А ты чего лежишь, не раздеваешься?

Опять удивляюсь его несообразительности.

— Зачем мне раздеваться?

— Когда у тебя раздевательная машина есть? — догадливый мне достался пацак. Тут же приступает исполнять свою функцию.

— Трусики оставь! — взвизгиваю я.

— Зачем тебе трусики? — мстительно удивляется пацак, — Когда тебя ждёт долгая и жестокая сексуальная пытка.

— Только поаккуратнее, — прошу я, уже вмятая в матрас, — Ты какой-то чересчур здоровый стал. У меня такое впечатление, что я с носорогом в постель ложусь.

— Ты сама этого хотела, — «носорог» зарывается носом мне в грудь.

— О-о-х! — что-то я хотела сказать, но как-то резко стало не до того…

…хотя на этот раз такого отвала башки не было. Мягко и сглаженно всё проходит. Даже визжать не хотелось. Это ПМС, не иначе. Всё-таки гормональный фон многое определяет. Проваливаюсь в сон. Надо бы с Витей в контакт войти, но всё некогда…

Квартира Агдан

16 апреля, утро.

Встали рано, согласно распорядку дня. Поваляться можно хоть до обеда, но не хочется. Ни мне, ни моему носорогу. Привычка. Так что встаём, делаем зарядку. Пока несусь во весь опор по беговому тренажёру, ЧжуВон приседает и отжимается. Предлагает мне.

— Сядь на меня, я поприседаю.

Когда сажусь, создаётся впечатление, будто я на каком-то механическом поршне. Никакого затруднения или заминки. Не, так не пойдёт, спрыгиваю с него.

— Не, ты меня вообще не чувствуешь. Давай на одной ноге приседай, мне тоже двигаться надо.

Потом ему приспичило, чтобы я на него легла, пока он отжимается. Нашёл дуру.

— Ага, щас… тебе сразу захочется совсем других упражнений. Двигай к стенке.

Там, опираясь на стену, встаю на него. Опять ощущение бездушного, не знающего усталости мощного механизма. Как бы его подкузьмить?

— А можно я попрыгаю? — начинаю подпрыгивать, стараясь попасть не в такт. Механизм слегка запинается, пыхтит, но работает.

В последнем прыжке падаю на него коленями, механизм что-то хрюкает, но продолжает ритмичное движение. Наклоняюсь к нему.

— А если я тебя за ухо укушу, тебя это остановит? — немедленно привожу угрозу в действие. Не сильно, конечно, зачем мне безухий муж?

ЧжуВон пытается отвернуть голову, но я упорно лезу к нему губами, и он сдаётся. Пыхтит, как рассерженный паровоз, и бессильно лежит на полу.

— Чусан-пурида, как же я мечтаю тебя отшлёпать, — с вожделением несбыточного счастья сопит он.

Встаю прямо на нём, слезаю, топаю ножкой по тугой ягодице.

— Продолжайте, сержант.

Мне самой что-то надо делать, не всё же развлекаться. Включаю музыку и вперёд. Махи, наклоны, изгибы и выкрутасы руками. На растяжку перехожу, когда ЧжуВон уходит в душ.

После завтрака, не сговариваясь, опять прыгаем в кровать. ЧжуВон быстро понял, как забрасывать меня в состояние, когда я не способна отказать. Поцелуй в грудь с захватом соска один из методов. В принципе любые поцелуи вводят меня в полупьяное состояние, но в грудь самые эффективные.

Я тоже не лыком шита и понимаю, что пока ЧжуВон не исполнит свою обязательную троекратную программу, он не договороспособен. Исполнил? Теперь можно и о деле поболтать.