Marian Eliot - Огонь - огнём

Гарри поднял голову.

- Ты разве не знаешь? - спросил он оскорбленно. - Почему ты говоришь мне это? Ты ведь не думаешь, что я похож на него, правда?

- Нет, - сказал Снейп твёрдо. - Я так не думаю. Я только спросил… - Кстати, а о чём он говорил?

- Хорошо, я хочу кое-о-чём спросить тебя, - примирительно сказал Гарри, хотя было очевидно, что он пытается что-то разузнать у Снейпа. - Мы не занимались этим, но в книгах, что я читал, упоминалась магия, которая творится без использования палочки.

- Смею надеяться, что этот вид магии упоминался и на твоих уроках по Защите от Тёмных Искусств также.

- Правда?

- А разве нет?

- Вообще-то, нет, - сказал Гарри. - А должен был?

- Должен, - отрывисто бросил Снейп.

- Ох… а может быть, нам расскажут о ней в этом году?

- Я собираюсь задать этот вопрос Делакур на собрании, когда будут обсуждаться учебные планы, - сказал Снейп решительно.

- Было бы здорово. - «Знаете, как-то ночью, когда я был в постели с Гарри Поттером, он рассказал мне…»

- Да, именно так я себе это и представлял.

Гарри ухмыльнулся.

- Хорошо, неплохо бы нам приступить к делу, если ты хочешь, чтобы они поверили. А вообще-то я не имел в виду только беспалочковую магию. Я говорю о магии, которая творится безо всего вообще.

- Что?

- Ну, знаешь, без палочек, без заклинаний, без мысленно произносимых слов, безо всеговообще. Чтобы только сконцентрироваться и - пожалуйста, уже всё готово. Чтобы магия вершилась сама, и ты получал то, что хочешь.

Снейп нахмурился.

- Так это обычное дело. Например, когда дети-волшебники начинают входить в силу…

… или когда профессор Чёртова Спраут наклоняется к тебе во время пира в честь Хэллоуина и заговорщицки шепчет, что, дескать, всегда подозревала романтические отношения между неким мистером Поттером и неким мистером Уизли, а в тебе в этот миг всё кричит «НЕТ!» и твой кубок разлетается на тысячи осколков…

- Я не об этом, - нетерпеливо перебил его Гарри. - Не о том, как я отрастил обкромсанные волосы, или как убегал от Дадли, или как выпустил змею из зоопарка, или ещё о чём-то таком. Это мелочи. Я о серьёзных вещах, для которых обычно нужно произносить заклинания. Например, таких как аппарация или трансфигурация, короче обо всём, для чего нужны заклинания и что мы делаем не случайно, а сознательно.

- Многие взрослые волшебники могут проклясть или сглазить без слов, и это даёт им временное преимущество в дуэлях, - осторожно сказал Снейп. - Но мало кому удавалось творить, как ты говоришь, «серьёзные» заклинания без палочек, или слов, или хотя бы без мысленного произнесения заклинаний. В истории волшебного мира такие случаи - редкость. Эта магия доступна очень немногим. Первым из тех, о ком до нас дошли такие сведения, был Мерлин. Иногда это удаётся Дамблдору, но далеко не всегда. К этому стремился Тёмный Лорд, но никому не известно, как далеко он зашёл. Для него это никогда не было главной целью, скорее всего, ему просто было любопытно. У него есть другие средства…

- Но мне кажется, этот вид магии более естественный, - задумчиво сказал Гарри. - Ведь вся эта латынь и махания палочкой - это лишь способ наладить связь между тобой и магией. Не лучше ли было учиться тому, чтобы обращаться к магии напрямую, чувствовать её? Ну, словно она - это часть тебя. А я считаю, что так оно и есть…

- «Вся эта латынь», как ты говоришь, придаёт магии образ и форму, упорядочивает волшебную энергию, - сказал Снейп. - Она дисциплинирует наше сознание, и только самые могущественные волшебники могут позволить себе отойти от установленной традиции, но и те не слишком сильно. Даже Тёмный Лорд. Конечно, определённая свобода выбора здесь есть, но сама традиция существует по веской причине. И причина эта в том, что нам нужна структура, Гарри, отсутствие структуры - это всегда опасность. Хаос. - Снейп не удивился тому, что Гарри увлёкся идеей отказаться от заклинаний и палочек. Кому ещё могла прийти в голову мысль отменить существующие в магии правила, как ни Чёртову Гарри Поттеру - известному нарушителю всех возможных правил?

Гарри смотрел на него так, как будто бы собирался протестовать, но потом улыбнулся.

- Знаешь, а ты ведь сам называл махание палочкой «дурацким». В мой первый год в Хогвартсе.

- Неужели? - спросил Снейп, ему не хотелось вспоминать о том, как когда-то одиннадцатилетний Гарри был отдан под его ответственность как учителя, и которого он… - Я удивлён, что ты вообще это запомнил. А сейчас я хотел бы немного отдохнуть - я это заслужил.

Гарри кивнул и свернулся клубком рядом с ним.

- Послезавтра, - произнёс он мрачно.

Да. Начало учебного года. Гарри должен будет вернуться в Гриффиндорскую башню, и снова начнутся эти проклятые уроки Зельеварения, и Уизли, и Грейнджер, и, и, и…

- Давай спать, - сказал Снейп.

* * *

Беллатриса Лестрейндж сидела перед своим любимым зеркалом, которое само по себе было вещью очень странной. Она и Родольфус не были в своём доме уже много лет. Разве Министерство не конфисковало его? Вероятно, теперь он принадлежит каким-нибудь мерзким грязнокровкам. Но сейчас она была в своём доме, расчёсывала длинные черные волосы любимой расчёской с ручкой из слоновой кости и внимательно вглядывалась в отражение. Её второе «я» безмятежно глядело на неё из зазеркалья, и руки отражения двигались в одном ритме с движениями Беллатрисы. В комнате было темно и прохладно.

В зеркале она видела также Родольфуса: он сидел на их кровати с балдахином и что-то читал.

- Что это? - спросила она.

- Письмо от Уэлдена Макнейра, - ответил он тихо и как-то отстранённо. - Я не могу ничего разобрать… буквы словно пляшут. - Он нахмурился. - Белла, что мы здесь делаем? Мне казалось, до этого мы были где-то в другом месте. Я не могу вспомнить, где именно, хотя…

Беллатриса нахмурилась. А её отражение - нет. В зеркале она продолжала спокойно расчёсывать волосы. Это тоже очень странно. Они должны быть сейчас в укрытии, в тайном месте после их бегства из… неважно, откуда. Она знала, что они в бегах, что их ищут. Но кто? Может быть, Министерство? Возможно… Да, они были в Азкабане. Жуткое место. Но даже там не было так холодно, как здесь… Стоп. Она и правда предпочла бы прятаться от Министерства, а не от Тёмного Лорда. Кажется, он зол на них за провал какого-то поручения. Или они сделали что-то неправильно? Ах, да! Они должны были кого-то убить или похитить… почему так сложно вспомнить?

- Ты уверен, что ты не можешь прочитать письмо? - спросила она и увидела в отражении, что у Родольфуса между бровями залегла складка.

- Кажется, уже могу, - сказал он. - Буквы уже успокоились. Здесь говорится… о Боже! Здесь говорится: «Вы умрёте. Вы все умрёте».

Беллатриса нахмурилась. А её отражение улыбнулось.

- Не самая остроумная угроза из тех, что я слышала.

- Не я написал это, - сказал Родольфус обиженно.

- Давай кому-нибудь расскажем, - решила Беллатриса. - Если мы скоро умрём, нужно предупредить остальных. А что если… - она на миг остановилась, размышляя. - Да! Алекто и Амикус. Давай скажем им. Они должны знать.

- Они должны знать, - согласился Родольфус. - Алекто и Амикус. - Затем он снова посмотрел на письмо. - Погоди, здесь есть ещё что-то.

- Что?

- Здесь говорится: «Посмотри в зеркало».

Беллатриса взглянула на своё отражение. Её отражение улыбалось… улыбалось всё шире и шире.

- Знаешь, что во всё этом самое хорошее? - спросило отражение. Беллатриса безмолвно покачала головой. - Ты никогда не узнаешь почему.

Затем отражение потянулось к ней из зазеркалья, его руки прошли сквозь стекло, словно это была водная гладь.

Когти отражения были очень острыми.

Конец первой части.

* * *

Часть II. Сожжённый до самого сердца.

К сожалению, два дня прошли быстрее, чем хотелось бы.

И вот уже снова Снейп смотрел вниз, в Большой зал, на шумных студентов, которые занимали свои места, и намеренно избегал той части гриффиндорского стола, где Гарри встречался после долгой разлуки с занудой Грейнджер и этими никчемными Уизли. Должно быть, Хагрид уже стоит на пороге замка с очередным выводком первокурсников, а значит - с новой порцией головных болей, только и ждущих момента, чтобы начать пульсировать в висках и лобных пазухах Снейпа.

Последний школьный год Гарри Поттера.

Снейп сжал зубы так, что свело челюсти. Он предостерегал Гарри от сентиментальности, но в этот миг сам чувствовал себя слезливым идиотом: он не мог не признать, что эти четыре недели стали одними из лучших в его жизни. Что ж, Снейп не против признаний… просто раньше он всегда оставлял их при себе, предпочитая загонять поглубже, но, кажется, за время их занятий с Гарри он тоже кое-чему научился.

Гарри Поттер - его лучший ученик. Снейп вдруг обнаружил, что ухмыляется абсурдности этой мысли, и - не пропадать же добру - между делом нагнал страху на третьекурсника из Хаффлпаффа, которому не повезло в этот миг посмотреть на него.