Гранд-адмирал. Том третий (СИ) - Модус Илья Сергеевич

— Исключено, — заявил я.

— Простите? — кажется, девица даже слегка опешила, удивленная моей реакцией на ее вздорное предложение. Похоже что мое благожелательное расположение в отношении соблюдения имеющихся контрактов по истребителям сочли за готовность идти на уступки. А не за то, что я соглашаюсь на их исполнение исключительно в своих интересах. Что как бы позволяет мне вернуть часть средств, которые я заплатил Креннелю за производство перехватчиков, которые он мне так и не поставил. В любом случае требовалось бы куда-то перемещать TIE-истребители. Изначально планировалось переместить их во флоты обороны секторов, тем более, что туда идут все добровольцы с рядовой квалификацией. Но кораблям еще предстоит ремонт. Причем серьезный, а для некоторых кораблей — долгосрочный, учитывая их повреждения и необходимость в закупке ряда деталей.

— Эти люди и разумные являются моими военнопленными, — напомнил я. — А так же ценным источником информации, необходимые мне для дальнейшего проведения кампании против Новой Республики.

— Но они нужны Совету! — с нажимом произнесла беловолосая.

— Что ж, я могу только посочувствовать Совету, — произнес я. — Но мои пленники могут отбыть только в одном направлении — назад в Новую Республику при исполнении озвученных мной условий ультиматума.

— Вы забываетесь, гранд-адмирал! — в голосе стервы проявились командные нотки. А вот это ты зря.

— Нет, советник, — ничто не бесит разъяренного собеседника больше, чем спокойный тон его оппонента. — Боюсь, это вы и Имперский Правящий Совет пытаетесь, притом неудачно, использовать двойные стандарты в моем отношении.

— Что вы имеете ввиду? — нахмурилась баронесса.

— Ровно то, что сказал, — как же здесь любят все эти психологические уловки с переспрашиванием уже того, что услышано, понято. — Имперский Правящий Совет фактически обвинил меня в нарушении договоренностей, на основании которых мне предоставлялась разносторонняя помощь для ведения военных действий против Новой Республики. Если мне не изменяет память, — девушка в этот момент ухмыльнулась, — то условия были таковыми, что вы не мешаете мне воевать, оказывая посильную помощь, а я, в свою очередь, не интересуюсь внутренней политикой Осколков Империи, тем самым снижая общий градус напряженности. Или, быть может, у вас другое мнение относительно договоренности?

— Нет, но…

— Я не договорил, баронесса, — голограмма женщины отобразила замешательство, мелькнувшее у нее на лице. — Пленники — часть военной кампании, к которой вы не имеете никакого отношения. Это не политический актив Империи, добытый вами. Вы не имеете на него никаких прав, если я возражаю против передачи этих разумных вам.

— А вы…?

— Я — возражаю, — похоже при общении с имперской дипломатией следует повторять дважды, а то и трижды, чтобы запомнили. Или же это очередная уловка?

— Но, мы надеялись, что сможем получить от них интересующие нас данные, — тон ни в коем случае не был жалобным или просительским. Женщина лишь констатировала определенный факт, в надежде соблюсти интересы Имперского Правящего Совета.

Признаюсь, это весьма интересная позиция — мириться с действующими реалиями, а не пытаться вымолить благосклонность в связи с обнаружившимися препятствиями. Что ж, это указывает на зрелость мировоззрений моей собеседницы. А если обратиться к моим воспоминаниям о персонажах данной вселенной, то внутренний стержень у них присутствует в виде исключений, чем по общему правилу. Особенно, когда это касается представительниц прекрасного пола, не связанных с оперативной деятельностью. Впрочем, надо не забывать и того, что она, несмотря ни на что, является аристократкой.

— Ваши надежды — это непосредственно только ваши намерения, — уточнил я.

— Гранд-адмирал, — черты лица женщины ожесточились. — Имперским Правящим Советом мне поставлена задача — поговорить с этими заключенными и предпринять все меры для того, чтобы получить информацию.

— Какого рода данными вы намерены обзавестись? — спросил я.

— Это конфиденциальная информация, — резко ответила девушка.

— Иными словами вы намерены получить моих военнопленных, — последнее слово я особо подчеркнул, чтобы конкретизировать статус разумных, находящихся в моем распоряжении, — провести их допрос, получить сведения, которые могут относиться к проведению военных операций против Новой Республики, а так же — навредить моим дальнейшим действиям?

— Вы должны понять меня и мои намерения, гранд-адмирал, — женщина перешла на категоричный тон, — что не так уж и часто получается заполучить в плен представителей высшего политического ранга противника.

— Я вам, баронесса Д’Аста, ровным счетом ничего не должен, — пришлось напомнить ей прописную истину. — Ваша инициатива допросить моих военнопленных и получить какую-либо информацию, скрыв свои цели, может навредить мне. Так что, боюсь, я вынужден вам отказать в этой просьбе до тех пор, пока вы не проясните свою позицию.

Женщина посмотрела на меня с долей насмешки и вызова.

Опять пикировки предполагаются.

— Гранд-адмирал, — она сделала ударение на моем воинском звании, — вы что, предлагаете мне по голосвязи назвать вам цели, которых мы надеемся достичь?

— Баронесса, — спокойно ответил я, — мне необходимо знать, о чем вы намерены допросить моих пленных. А уж как вы донесете до меня эту информацию, мне совершенно не интересно.

Казалось, девушка впала в ступор.

— Предлагаете мне прибыть к вам, чтобы сообщить информацию лично? — на голограмме ее глаза распахнулись так, словно она Большой Взрыв увидела воочию.

И лишь долгие месяцы, проведенные в поддержании легенды невозмутимого гранд-адмирала позволили мне сохранить невозмутимое выражение лица. Потому как уж слишком неожиданным и непредсказуемым прозвучал встречный ответ баронессы.

Ибо, самое разумное при невозможности лично передать информацию — передать ее с помощью курьера. Да и с каких пор члены Имперского Правящего Совета сами допрашивают непосредственно даже столь высокопоставленных пленников? Таким не занимаются политики — высокопоставленные политики.

Дарт Вейдер допрашивал Лейу Органу после пленения ее на орбите Татуина десять лет назад не как наследник Императора и престола Галактической Империи, а как должностное лицо — Исполнитель Императора.

И данное обстоятельство — рядовая процедура в Империи. В том числе и применяемая в Имперских Осколках.

А следовательно — крайне маловероятно, что баронесса самостоятельно намерена допрашивать кого-либо. У нее однозначно должны быть свои, более важные дела. Следовательно, она в состоянии отправить порученца и любое другое лицо для того, чтобы сообщить информацию о целях допроса и осуществить последний.

Что-то происходит.

И инициатива баронессы — это наводящий вопрос.

Как если бы она намеревалась встретиться со мной, но ищет повод, по которому инициатива о подобном рандеву должна исходить не от нее.

Итак, начинаются весьма странные политические игры. В которые меня намерены затянуть.

Отказаться? Не обладая информацией о том, что здесь происходит и на что нацелена встреча?

Вполне возможно, что это является прологом к чему-то, что может пойти мне на пользу.

Что весьма интригующе, потому как я прекрасно помню, что в период возрождения Императора представители Имперского Правящего Совета организовали заговор против него. Может ли это быть поводом к тому, что меня самого стараются втянуть в подобную организацию?

Согласиться? Опять же — это может быть и не связано с тем, что знаю я.

Ведь не каждый разговор — заговор.

Это может быть и чисто рабочий вопрос, а остальное я сам себе надумываю, учитывая уровень кипящих вокруг интриг?

— Да, это было бы самым удобным из вариантов, — произнес я, предоставляя инициативу в разговоре. Сейчас по ее реакции будет понятно, каковы были ее истинные намерения. Физиогномику не всегда обязательно знать досконально, чтобы понять то, что движет человеком. Для этого и достаточно просто внимательно следить за мимикой человека, пока он с тобой разговаривает и подмечать реакции черт его лица во время диалога и реакции на ответы, которые ему нравятся и наоборот.