Темнят чаще те, кому ничего не светит. - Confessions of

Глава 1

Идея родилась под эту композицию: Ramin Djawadi - Light Of The Seven

Чтоб совсем вскрыться, слушала вдогонку: Kele - Smalltown boy

Pushed around and kicked around, always a lonely boy You were the one that they'd talk about

Around town as they put you down

And as hard as they would try they'd hurt to make you cry

But you never cried to them, just to your soul

Сколько сейчас времени? Какой идет год? Он уже давно потерял счет времени.

Кап-кап-кап. Извечная морская буря возле крепости навевала гнетущее настроение на каждого, кто окажется здесь. Капли от непрекращающегося ливня брызгали в импровизированные под окна отверстия, превращающиеся порой в целую лужу на каменном холодном полу темницы.

Мрак. Кромешная тьма. Это все, что у него осталось. Это все, что окутывало их с бывшей напарницей последние несколько лет.

Завывания дементоров, пролетающих неподалеку от камеры, давили на виски. Но страх перед ними уже давно отступил, освобождая место смирению. Как только приговор вступил в действие, шестнадцатилетних подростков незамедлительно сковали в цепи и отправили прямиком в Азкабан.

Визенгамоту было глубоко насрать, что Тереза спасла чертов волшебный мир от нового восстания. Единственное, что их волновало — это убийство. Даже принимая во внимание отстаивание благой цели, общество придерживалось мнения, что закон один для всех. Исключений быть не может. И судьбу Ранрока с Руквудом решать должен был только суд. Заседание затянулось, решая вопрос моральных принципов для озвучивания более верного вердикта. Себастьян был на сто процентов уверен, что девчонку отмажет само Министерство. Ведь действовала она из добрых соображений. Однако, выведав правду с помощью сыворотки правды в Отделе Тайн (по словам самой Девлин), волшебное сообщество узнало, скольких существ и магов та положила за свой первый год обучения в Хогвартсе. Использование Непростительных заклятий усугубило и без того шаткое положение.

С Сэллоу дело обстояло куда проще. Убийство собственного родственника, в попытке завладеть темной реликвией. И здесь уже не работало его извечное прикрытие собственной задницы спасением Анны. Мотивы кристально ясны. Соломон взялся помешать племяннику совершить безумный поступок, за что поплатился своей жизнью. И этому инциденту не было никаких оправданий.

Таким образом, немногим позже, слизеринка присоединилась к своему компаньону в соседнюю камеру. Повезло, что все случилось именно так. Размышлял Себастьян, на повторе прокручивая события двухлетней давности в своей изможденной голове. В глубине души, он радовался, что оказался в тюрьме не один. Что был кто-то из его прошлой жизни, способный с ним поговорить. Отвлечь. Снять стресс. Чтобы окончательно не сойти с ума в этом порочном безумии.

Тереза могла бы затаить злобу на Сэллоу. Ведь его вина в ее причастности к спасению Анны тоже имела место быть. Но девушка не стала этого делать. Понимала, что бессмысленно. И теперь они в одной упряжке. Выгоднее всего было держаться вместе, превозмогая прошлые обиды.

— Себастьян? — негромко позвала Девлин за каменной стеной.

Ее тихий голос, словно музыка, вырывала из нескончаемых бесперспективных дум. Шум в ушах прекращался, позволяя спокойствию заволочь разум на какое-то время.

Они старались разговаривать постоянно, чтобы исключить любую возможность помутнения рассудка. В моменты, когда оба замолкали, гул от проклятых дементоров заполнял голову, не давая сосредоточиться на чем-то определенном. Они специально мешали узникам думать, чтобы свести их с ума. Безжалостные чудовища. Как и мы.

— Пора поболтать? — слабо улыбнувшись, отозвался Сэллоу с дальнего угла своей камеры.

— Да и…мне нужна твоя рука, — обреченный тон в голосе заставил содрогнуться. Началось. — Я снова начинаю видеть галлюцинации.

— Понял.

Веснушчатый послушно поднялся на ноги и доковылял до стены, отделяющей их с Терезой друг от друга. Опустился на промозглый пол и уперся спиной о каменную кладку. Послышался характерный шум позади. Девлин проделала тоже самое. Себастьян просунул руку сквозь решетку, встречаясь с худенькой девичьей ладошкой. Тепло. Реальное человеческое тепло. Пальцы инстинктивно сомкнулись, желая большего. Видеть своего собеседника, обнимать его. Чувствовать. Этой привилегии ребята были лишены. Оставалось довольствоваться лишь таким физическим контактом. Пусть Себастьян не видел Терезу, при касании отчетливо вспоминал ее образ и представлял, что та сидит прямо напротив него. Так было легче справляться с тяготами лишения свободы.

Это был их ежедневный ритуал на протяжении нескольких лет. Точно так же, как и двигаться, чтобы совсем не захиреть. Прогулка по камере и разговоры на отвлеченные темы очень выручали в данных обстоятельствах. Ежедневная трехразовая баланда, коей здесь кормили, сил нисколько не прибавляла. Наоборот, вызывала лишь ярое отвращение.

Заниматься подобием спорта тоже становилось недостаточно. Потребность в физической близости, порой, сводила с ума. Ты мог понимать, что за стенкой находится живая девушка. Вполне себе привлекательная, если судить по воспоминаниям. Страшно представить, во что она превратилась за два года. Впрочем, здесь это не имело значения. И ты об этом не задумываешься. Но и дотянуться до нее не можешь.

Или можешь? В текущей ситуации ребята решили эту проблему по-своему. По прошествии полугода со дня заключения в Азкабан, когда они более-менее начали приходить в себя от потрясения. На тот момент, такое предложение не казалось чем-то грязным и неправильным. Скорее, это было некое высвобождение, глоток свежего воздуха в беспросветной тьме. Благо, расстояние позволяло достаточно дотянуться до чужого тела, чтобы удовлетворить друг друга хотя бы руками. Почувствовать тепло, женские прикосновения на своем теле, ощутить себя живым в эти жалкие мгновения удовольствия.

Девичьи стоны тонули в нескончаемом потоке воя дементоров. Поэтому никто не мог донести на них руководству Азкабана. Нет, эти двое никогда не были любовниками, и уж тем более парой. Но гормоны берут свое, ты ведь живой человек. К тому же, запертый в неволе. Без возможности выбраться на свет.

Заслышав приближающиеся шаги, пара мгновенно разорвала недолгое рукопожатие.

— Сэллоу, к тебе посетитель, — отчеканил низкий стальной голос