Путь Малфоя (СИ) - Дадов Константин Леонидович "Dadavay"

Константин Леонидович Дадов

Путь Малфоя 

Маме и Папе (с больших букв и никак иначе).

Начало пути

Выйдя из зелёного пламени камина, киваю слегка толстому бармену, стоящему за стойкой из тёмного дерева, лениво протирая стеклянный стакан белой тряпицей, одетому в серую рубаху и накинутый поверх неё белый фартук. Невербальными чарами очищаю от сажи тёмно-синий фрак и чёрные кожаные туфли, после чего произношу:

— Здравствуй, Том, как день? Как семья?

— Добрый день, мистер Малфой, — отсалютовал мне стаканом лысый хозяин «Дырявого Котла». — Всё прекрасно.

— Вот и чудно, — белой перчаткой касаюсь красного галстука-бабочки, являющегося единственным ярким пятном в моём образе, но артефакт не засёк никаких возможных угроз для моих жизни и здоровья в пределах ближайших пятисот метров (такой себе заменитель пророческого дара, но за неимением лучшего, приходится ограничиваться тем, что можно достать за деньги). — Номер для встреч подготовлен?

— В лучшем виде, — расплылся в довольной улыбке трактирщик. — Ваши друзья уже ожидают вас. Комната — двадцать четыре.

— Благодарю, — кивнув, в последний раз скольжу взглядом по утопающему в полумраке залу, стилизованному под средневековое заведение (разве что уровень санитарии на куда более высокой ступеньке, да столы со стульями выглядят так, будто бы только вчера вышли из рук мастера) и постукивая окованным серебром наконечником трости, с навершием в виде головы дракона, направляюсь к лестнице на второй этаж. — Бог — одинокий ребёнок, брошенный всеми в пустом магазине игрушек. Бродя среди полок, убивающий время, понимая что взрослым не нужен…

Напевая себе под нос нехитрый мотив песни, в это время ещё даже не написанной автором, восхожу по лестнице и шагаю вдоль не такого уж и короткого коридора к самой последней двери, в створку которой стучу костяшками кулака свободной руки. С той стороны раздаётся звук отодвигаемых стульев, а затем вход мне открывает крупный мужчина в чёрном костюме, с галстуком-бабочкой, выражением лица более подходящим мыслящему кирпичу (и не скажешь, что глава рода Кребб любит читать поэмы и играть на фортепиано) квадратной челюстью и безразличным взглядом. Увидев меня, он тут же отступил и сделал намёк на поклон, как и положенно вассалу, которого сюзерен вытащил из тюрьмы, после случая произошедшего десять лет назад.

Заходя внутрь достаточно светлой и просторной залы, которую определённо расширяли чарами, замечаю Гойла, который стоял чуть сбоку и в стороне, и был одет схожим с товарищем образом.

— Друзья мои, — киваю людям, на помощь и поддержку которых всецело могу полагаться, но отнюдь не из-за каких-то там долгов или клятв, а благодаря многим испытаниям, через которые пришлось пройти за долгие годы сотрудничества. — Вижу, вы уже приступили к ленчу.

— Кидаю взгляд на стол, за которым стоят четыре стула, на котором стоят тарелки, бокалы и лежат столовые приборы. Некоторые блюда, вроде запеченного поросёнка, уже несут на себе следы ножей… Для непосвящённых, подобное могло бы служить признаком неуважения, но в наших кругах «бывших» Упивающихся Смертью, факт трапезы моих помощников означает то, что они проверили комнату на подслушивающие и подглядывающие чары, устройства или лазы, а еду — на незапланированные рецептом добавки.

Оба мужчины молча пожали плечами и развели руками, подтверждая свою репутацию молчунов, из-за которой их считают недалёкими мордоворотами. Улыбнувшись уголком рта, присаживаюсь на свободное место, так чтобы следить за входом, и приступаю к трапезе… пусть и успел перекусить дома.

«Есть нужно часто, но понемногу, чтобы желудок успевал переваривать съеденное. Зелья, разумеется, помогут справиться с несварением, ожирением, другими проблемами, но злоупотреблять ими не стоит. Да и самодисциплина, в особенности для чародея — это важнейший из элементов могущества».

Десять лет назад, после гибели Тёмного Лорда (только так и никак иначе, ибо человек это был хоть и неоднозначный, но умный, сильный, харизматичный и целеустремлённый) меня, как и других известных Упивающихся Смертью, поймали и бросили в магическую тюрьму, охраняемую тёмными тварями порождёнными некромантией, называемыми дементорами. На острове, где стоит Азкабан, благодаря своим деньгам, должникам среди министерских работников и жадности некоторых чиновников, мне пришлось провести только три месяца…

«Три долгих, мучительных, наполненных страхом и безнадёжностью месяца. Если бы не Нарцисса, полгода выхаживавшая меня, попутно заботясь о нашем первенце, то многое могло бы пойти по-другому».

Как говорит кавалер ордена Мерлина Первой Степени, директор школы чародейства и волшебства, президент Международной Конфедерации Магов и просто великий светлый волшебник Альбус Дамблдор: «Любовь — это великая сила» (опустим то, что тоже самое он говорит о пении учеников Хогвартса, от которого уши вянут даже у распределяющей шляпы). В какой-нибудь другой реальности, где наш с Нарциссой брак был договорным, а не по любви, она бы не стала заботиться о муже с подобным трепетом, в результате чего мой разум вернулся к кристальной ясности, откидывая замшелые догмы и правила, за которыми прятался спасаясь от безумия.

Почему я вдруг вспомнил о других мирах? Дело в том, что благодаря одному опасному ритуалу, за проведение которого моя благоверная была готова мне глаза выцарапать не жалея маникюра, на краткий миг мне удалось увидеть множество и множество вероятностей, где мы либо уже не вместе, либо изначально прошли друг друга мимо. Не исключаю такой возможности, что есть и отражения нашего мира, где всё произошло не вопреки, а благодаря… но я им совершенно не завидую, так как больше чем сейчас, мою Нарциссу всё равно полюбить не смогу.

Так вот: вселенная бесконечна — это непоколебимый факт. Каждую секунду, благодаря действиям или бездействию населяющих её существ, она ещё больше ширится, так как каждое отражение может разделиться на два, три или даже десять вариантов, в зависимости от принятого решения того или иного обитателя (где-то Альбус Дамблдор полюбил лимонные дольки, а где-то горячий шоколад; где-то как у нас, Геллерт Гриндевальд попытался захватить мир и устроил самую кровавую войну, а где-то поддался увещеваниям давнего друга и повёл свою державу иным путём). Но кроме миров, повторяющих наш частично или полностью, существуют и такие, которые отличаются абсолютно во всех деталях, как планета разумных кошек к примеру…

Ритуал, на который я решился ради рода, сына, жены и друзей, в девяти из десяти случаях должен был выжечь мне мозги. Однако, зелье удачи, сваренное по моей просьбе Северусом Снейпом, снизило вероятность провала до двадцати процентов, что уже было вполне допустимым риском.

Тут, пожалуй, сделаю небольшое отступление и расскажу, что такое — магия. Во-первых, не существует никакой родомагии, разумной магии, родовых даров, но есть арканы — семейные заклинания, передающиеся из поколения в поколение, оттачивающиеся и дорабатывающиеся главами рода. Во-вторых, не существует такого понятия как магический резерв, магические каналы, магическое ядро, но есть сама магия, которую позволяет использовать наша нервная система, в результате эволюции человека изменившаяся настолько, что маги и маглы являются столь же чуждыми друг для друга подвидами, как африканцы и азиаты (но выражается это не во внешности). В-третьих, сквибы — это маги с деффектом в гене, отвечающим за направление энергии, вырабатываемой головным мозгом (удивительно, но — факт: магия крови — это генетика).

Сама магия делится на три разновидности: нейтральную, светлую и тёмную. При этом замечу, что светлые некроманты иногда бывали страшнее тёмных, а тёмные целители эффективнее светлых. Чем же они отличаются? Увеличением силы за счёт накачки эмоциями. Альбус Дамблдор — светлый маг, так как искренне любит и заботится о каждой твари земной, что не мешает ему совершать жестокие, циничные поступки. Том Слизерин (фамилия, в данном случае, ничего кроме характерной мутации мозга и репутации ему не давала) без всякого сомнения — тёмный маг, упивающийся чувством превосходства, величия, гордыни… Но большинство обитателей магического мира, из числа чистых людей, а не полукровок и нелюдей — нейтралы, которые боятся потерять себя в тёмной магии, либо стать блаженными фанатиками света.