Татьяна Линдберг - Спасибо, мама, что ты есть

Беременной женщине необходимо строго воздерживаться от всяких волнений, чтобы не предаваться внезапному страху, не слишком сердиться, не мучиться, не терзаться и пр. Ведь если она не будет этого остерегаться, у нее может родиться раздражительный, беспокойный, печальный ребенок. И что еще хуже, вследствие внезапного страха и чрезмерной раздражительности зародыш может родиться мертвым или, самое меньшее, быть слабого здоровья.

Беременная должна следить за тем, чтобы не ослаблять себя излишним сном, вялостью и бездельем, но в выполнении работ она должна быть бодрой при возможно большей быстроте и веселости. Ведь какою она бывает тогда сама, такого характера она родит и ребенка и пр. Об остальном дадут советы опытные врачи, повивальные бабки и почтенные матери.

По ночам не спала от счастья, что сна чудесней,но огонь сладострастья не спускался к постели.Чтоб он родился, как птица, с волшебною песней,себя берегла я и силы копила в теле.Я думала: чтобы купать его, солнца мало;над коленями плакала: для него костлявы;от грядущего дара сердце во мне дрожало,и сами лились слезы скромности, а не славы.

Носить ребенка – самый стоящий опыт, которым женщина может наслаждаться.

Не понесет носящая ношу другой.

Даже если собрать вместе девять беременных женщин, ребенок все равно не родится через месяц.

Легче ребенка родить, чем его в чреве носить.

Я бледнею, когда он страдает во мне; я больна от его толчков, и я могу умереть от одного движения того, кто во мне и кого я не вижу. Но не думайте, будто я буду чувствовать эту боль, будто он будет привязан ко мне только до тех пор, пока он во мне. Когда он свободно пойдет по дорогам, и даже если он уйдет далеко, ветер, который будет хлестать его, будет рвать и мое тело, и крик моего ребенка сорвется и с моих губ. Мой плач и моя улыбка будут рождаться на твоем лице, сын мой!

Рождение детей замечательнее, чем завоевание, изумительнее, чем самозащита, и так же смело, как любое из них.

Роды – это немного больше, чем набор мускульных сокращений, позволяющих пройти ребенку. Так рождается мать.

В этом мире существует только один крик, содержащий в себе радость, печаль, восторг, агонию, – материнский крик созидания.

Только два раза – при рождении и смерти ребенка – мать слышит свой собственный крик как бы со стороны.

На суше, среди деревьев и кустов, мух, птиц, зверья – роятся люди. Среди миллионов людей и ты произвела на свет нечто. Что же? Стебелек, пылинку – ничто. Оно такое слабое, что его может убить бактерия, которая, если увеличить ее в 1000 раз, предстанет глазу как точка… Но это ничто – плоть от плоти морской волны, ветра, молнии, солнца, Млечного Пути. Эта пылинка – в кровном родстве с колосом, травой, дубом, пальмой, птенчиком, львенком, жеребенком, щенком. В ней заключено то, что чувствует, видит, страдает, радуется, любит, надеется, ненавидит, верит, сомневается, притягивает и отталкивает. Эта пылинка обнимет мыслью – звезды и океаны, горы и пропасти, – все. Что есть содержание души, как не целая вселенная, только в иных масштабах? Таково извечное противоречие человеческой натуры, которая возникает из праха и в которой живет Бог.

Ты родила восемь фунтов воды и два фунта пепла. Каждая капля твоего ребенка была дождинкой, снежинкой, мглой, росой, водой, мутью в городском канале. Каждый атом угля или азота связывался в миллионы разных веществ или разрушал эти соединения. Ты лишь собрала воедино то, что было.

Ты робко его приподымешь:Живи, начинай, ворошись.Ты дашь ему лучшее имяНа всю его долгую жизнь.И, может быть, вот погоди-ка,Услышишь когда-нибудь, мать,Как с гордостью будет великойТо имя народ называть.

Почти у всех только что родивших женщин лицо становится, хотя бы ненадолго, красивым и спокойным. Должно быть, эта красота материнства пленила великих художников Возрождения – Рафаэля, Леонардо и Боттичелли, – когда они писали своих мадонн.

Ты говоришь: «Мой ребенок». Нет, это ребенок всех – матери и отца, дедов и прадедов. Чье-то далекое я, спавшее среди предков, чей-то истлевший, давно забытый голос вдруг зазвенел в твоем ребенке. Триста лет назад, во время войны или мира, в калейдоскопе перекрещивающихся рас, народов, классов кто-то овладел кем-то – по обоюдному согласию ли, насильно ли, в минуту вожделенья ли, любовного упоения ли, обманул ли, соблазнил ли, – никто не знает кто, когда, как, но Бог записал это в книге судеб, и антрополог уже гадает по форме его черепа или цвету волос.

Процесс появления ребенка на свет начал вызывать интерес и у писателей, и у психологов. Последние заговорили о «трудностях рождения» уже применительно не к матери, но к младенцу, т. е. к тому, кто переносит родовые муки, не имея возможности пожаловаться, и испускает крик лишь тогда, когда его усилия и его мучения окончились. Испытывая невероятную физическую усталость от родов, младенец оказывается перед неожиданной необходимостью приспосабливаться к новой окружающей обстановке, совершенно отличной от той, в которой он находился прежде, перед необходимостью незамедлительно начать выполнять абсолютно непривычные действия. Психологи пришли к выводу, что это самое тяжкое и самое драматичное испытание в судьбе человека. «Ужас рождения» – такое определение они дали этому критическому и решающему моменту жизни. Конечно, этот ужас не осознан младенцем, но если бы он обладал сознательными чертами психики, то страшное испытание, возможно, породило бы в нем целую цепь вопросов: «Зачем вы толкаете меня в этот страшный мир? Что я буду делать в нем? Как мне жить в такой непривычной обстановке? Как я, привыкший к абсолютной тишине, перенесу эту какофонию звуков? Как справлюсь с тяжелейшими обязанностями, которые до сих пор выполняла за меня ты, мама? Как мне глотать, как дышать? Как после ровного тепла материнского чрева переносить ужасные перепады температуры?»

Самое комфортабельное место в мире – утроба матери.

Перерезанная пуповина не обрывает связь между мамой и ребенком – она продолжает существовать до ухода из жизни мамы.

Природа распорядилась так, что и сама мать весьма беспомощна в первый период жизни ребенка. Вынужденная соблюдать покой для восстановления собственных сил, мать тем самым передает необходимое ощущение покоя своему ребенку. Получается так, что мать подсознательно чувствует, что ее малыш перенес травму, поэтому держит его около себя, согревая теплом своего тела и оберегая от излишних впечатлений.

Рожая, готовим мы смерть сыновьям,Детей непокорность – возмездие нам.

Конфликт двух желаний, двух потребностей, двух столкнувшихся эгоизмов… мать страдает, а ребенок входит в жизнь, матери надо отдохнуть после родов – ребенок хочет есть, мать хочет спать – ребенок жаждет бодрствовать. Этих минут будет еще очень-очень много. Это не забава, а работа, имей же мужество признаться себе в собственных чувствах и, отдавая его в руки платной няньки, признайся себе: «не хочу», даже если врач сказал тебе, что ты не можешь, он всегда ведь скажет то, что тебе выгодно и удобно.

Обучать каждую женщину обращаться с младенцами – дело полезное, но приурочение этого обучения к положению невесты показалось мне слишком реалистическим подходом к последствиям брака.

Всему в жизни надо учиться: и как готовить яичницу, и где искать книгу в каталоге, математике надо учиться тем более. А вот материнству учиться не надо…