Виктория Частникова - Еврейские притчи. Мудрец выше пророка
Ученик отправился на испытание к главному раввину. Он наблюдал всё. Придя к учителю, он рассказал:
– Я видел, что раввин заставляет протирать пыль каждый вечер и утро.
Я спросил его:
– Вы протирали пыль всего несколько часов назад, зачем снова это делать?
Раввин ответил:
– Пыль собирается каждое мгновение, поэтому нужно избавляться от нее в любую свободную минуту. Ты всегда найдёшь собравшуюся пыль.
И я пришёл к выводу, что вы были совершенно правы, послав меня к главному раввину. То же самое происходит и с умом: его нужно очищать каждую секунду, потому что каждую секунду пыль – по своей природе – продолжает собираться.
В холодный день – мёрзнуть
Однажды в очень холодный день раввин и его ученики грелись у костра. Один из учеников, повторяя учение своего мастера, воскликнул:
– Я точно знаю, что нужно делать в такой холодный день!
– Что? – спросили остальные.
– Греться! Но я также знаю, что нужно делать, если это невозможно.
– Что?
– Мёрзнуть.
Вывод старой еврейки
Старая еврейка летела в самолёте рядом с одним шведом и пристально рассматривала его. Наконец она заговорила:
– Извините, вы случайно не еврей?
– Нет, – ответил швед.
Через несколько минут она вновь спросила:
– И всё же, скажите, вы не еврей?
– Нет, я же сказал вам.
– Всё же я думаю, что вы еврей.
– Ну хорошо, я еврей, – ответил швед, желая избавиться от назойливой соседки.
Она посмотрела на него внимательно и сказала:
– Нет, вы всё-таки не еврей!
Чистота телесная
Каждый раз, когда Гиллель уходил из академии, сопровождавшие его ученики спрашивали:
– Куда идешь ты, учитель?
– Иду совершать угодное Богу дело, – отвечал Гиллель.
– Какое именно?
– Купаться.
– Разве это такое богоугодное дело?
– Бесспорно. Статуи царей моют и чистят. А человеку, который это делает, оплачивают его труд, и пользуется он почетом. И человек должен соблюдать свою чистоту, ведь создан он по образу и подобию Божию.
Золотые монеты и уговор
Жил в местечке человек, который любил изучать Тору. Было у него своё дело, жена помогала ему, и всё шло как по маслу. Но однажды он разорился. Чтобы прокормить любимую жену и детей, он поехал в дальний город и стал учителем в хедере. Учил детей ивриту.
В конце года получил он заработанные деньги – сто золотых монет – и хотел послать их любимой жене, но в те времена ещё не было почты. Тот, кто хотел послать деньги из одного города в другой, должен был передать их с кем-нибудь, кто туда ехал, заплатив, конечно, за услугу.
Как раз через тот город, где знаток Торы учил детей, проходил разносчик мелких товаров, и учитель спросил его:
– Куда держите путь?
Разносчик назвал разные города, среди которых оказался и тот, где жила семья учителя. Учитель попросил передать жене сто золотых монет. Разносчик отказался, но учитель стал его уговаривать:
– Господин хороший, моя бедная жена в страшной нужде, не может прокормить детей. Если вы возьмёте на себя труд передать эти деньги, можете дать ей из ста золотых монет сколько сами захотите.
Жадный разносчик согласился, полагая, что сумеет провести учителя Торы.
– Ладно, – сказал он, – только с условием: напишите жене, что я могу дать ей из этих денег сколько сам захочу.
У бедного учителя выхода не было, и он написал жене такое письмо: «Посылаю сто золотых монет с условием, что этот разносчик мелких товаров даст тебе из них сколько сам захочет».
Прибыв в местечко, разносчик позвал жену учителя, вручил ей письмо и сказал:
– Вот письмо от вашего мужа, а вот деньги. По нашему уговору я должен дать вам из них сколько сам захочу. Вот я и даю вам одну монету, а девяносто девять оставлю себе.
Бедная женщина просила сжалиться над ней, но у разносчика было не сердце, а камень. Он оставался глухим к её мольбе и твердил, что муж её согласился на такое условие, поэтому у него, разносчика, есть полное право дать ей столько, сколько он захочет. Так что и одну-то монету он отдаёт по доброй воле.
Жена учителя повела разносчика к главному раввину местечка, который славился своим умом и находчивостью.
Внимательно выслушал раввин обе стороны и стал уговаривать разносчика поступить по законам милосердия и справедливости, но тот и знать ничего не желал. Вдруг раввина осенила мысль.
– Покажи-ка письмо, – сказал он.
Он долго и внимательно читал его, потом сурово посмотрел на разносчика и спросил:
– Сколько из этих денег ты хочешь взять себе?
– Я уже сказал, – ответил жадный разносчик, – девяносто девять монет.
Раввин встал и сердито сказал:
– Раз так, значит, их ты должен отдать, согласно уговору, этой женщине, а себе взять только одну монету.
– Справедливость! Где справедливость? Я требую справедливости! – закричал разносчик.
– Чтобы соблюсти справедливость, нужно выполнить уговор, – сказал раввин. – Тут чёрным по белому написано: «Дорогая жена, разносчик даст тебе из этих денег столько, сколько захочет сам». Сколько ты хочешь? Девяносто девять монет? Вот и отдавай их. И делу – конец!
Все предрешено… осталось лишь выбрать
Если ты веришь в себя —
ты владелец удачи,
если веришь в Создателя —
пред тобою весь Мир.
Душа невидима, но она,
и только она – видит.
Вы говорите – время идет.
Безумцы – это вы проходите.
Господи! Помоги мне
встать на ноги —
упасть я могу и сам.
…И там, где нет людей,
постарайся быть человеком.
Знаток Хасидская притча
Как-то раз Моня Монисзон, богатый торговец бриллиантами, приехал к своему ребе, Шалом Беру из Любавичей. Ему не терпелось показать наставнику недавно приобретённые бриллианты, в надежде, что тот похвалит его за успехи в бизнесе. Однако ребе почему-то восторженно превозносил при нём добродетели совсем других людей – простых работников, которых Моня Монисзон даже отчасти презирал за недостаток образованности.
– Ребе, – наконец не выдержал Моня, – не понимаю, что вы нашли в этих людях. Это же просто хамы и невежды.
– Но у каждого из них, – ответил ребе, – есть и немало достоинств.
– Не знаю, не знаю, лично я не вижу ни единого.
Воцарилось недолгое молчание, а затем ребе Шалом сказал:
– Ну что ж, Моня, покажите-ка мне ваши новые камни.
Моня Монисзон с готовностью развязал бархатный мешочек и высыпал на письменный стол мерцающие как звезды бриллианты. Выбрав один из них, он поднёс камень к солнечному лучу из окна и сказал:
– Взгляните, ребе. Вот этот особенно хорош.
– Что-то я не вижу в нём ничего такого особенного, – заметил ребе.
– Да оно, наверное, и неудивительно, дорогой ребе. Нужно быть хорошим знатоком драгоценных камней, чтобы понять, что именно придаёт им особую ценность.
– Так вот, мой дорогой Моня, каждый из нас – драгоценный камень, – сказал ребе. – И чтоб увидеть истинную ценность человека, нужно быть знатоком людей, как и в случае с вашими бриллиантами.
Свет
Как-то раз к Баал Шем Тову по срочному делу приехала делегация старейшин из далекого города. Выслушав их жалобу, он раскрыл лежавшую перед ним на столе Тору. Едва заглянув в текст, он тут же закрыл книгу, а затем не только подсказал посетителям решение проблемы, но и подробно описал, как будет развиваться ситуация в ближайшие месяцы.
Действительно, все произошло именно так, как предсказал Бешт.
Спустя какое-то время старейшины снова приехали к Баал Шем Тову, чтобы поблагодарить его за участие и совет. Один из них спросил:
– Учитель, когда мы задали свой вопрос, вы заглянули в Тору. И что, эта священная книга подсказала вам, как будут развиваться события и как нам на них следовало реагировать?
– Нас учили, что Господь создал мир посредством света, – отвечал Баал Шем Тов. – Светом был мир пронизан от края до края. Здесь и там, вчера и завтра – все было озарено. Но Бог увидел, что мир недостоин этого, что если до света доберутся низкие и злые люди, бедствия грозят всему мирозданию. И тогда Он спрятал свет, чтобы к нему могли обрести доступ только цадики (святые) будущего, – те немногие, что способны правильно им воспользоваться. Где же спрятан свет? В Торе. Если человек смотрит в эту книгу, Тора – только ради нее самой, без каких бы то ни было эгоистических побуждений, его путь освещен: перед ним открыты прошлое и будущее, время и пространство. Цадик видит мир так же, как видит его Бог, – сотворенным из света.
Взгляд и вздох
Жили по соседству два еврея. Один из них был знатоком Торы, а другой – бедным работником.
Учёный сосед вставал до зари и спешил в синагогу. После нескольких часов занятий он долго и беззаветно молился, отправлялся домой, наскоро завтракал и возвращался в синагогу, чтобы заниматься до обеда. Затем он шёл на рынок, где заключал небольшие сделки, обеспечивавшие ему средства для удовлетворения насущных потребностей, и возвращался в синагогу. Вечером, после молитвы и трапезы, он снова засиживался над священными книгами до глубокой ночи.
