Борис Крутиер - Азбука жизни II

Слова, вышедшие на пенсию, доживают свой век в словарях.

Труднее всего объяснить словами то, что понятно без слов.

Не всегда сказанное к слову оказывается сказанным к месту.

Внутреннее «Я» – это буква, которой не нашлось место в алфавите.

До чего же трудно молчать, когда сказать нечего.

У слов, сказанных про себя, – обвальное эхо.

Сколько последних слов так и не дождались своей очереди.

Иногда только молчанием можно сказать то, что словами – язык не поворачивается.

Труднее всего найти общий язык с тем, кого понимаешь без слов.

Ничто так не удлиняет разговор, как паузы.

Свобода слова – это когда каждый может молчать о своем.

Глас вопиющего в пустыне всегда считался вражеским голосом.

Больше всего крылатых слов было брошено на ветер перемен.

Крылатым словам – мягкую посадку!

Многие слова, до того как стать крылатыми, считались – брошенными на ветер.

Крылатыми словами не бросаются.

Свобода слова без свободы молчания неполная.

За слова, брошенные на ветер, эхо не отвечает.

Из песни слово не выбросишь, а из гимна – запросто.

Песни протеста складываются из слов, выброшенных из других песен.

Вначале было слово из трех букв. Суперприз тому, кто назовет его сразу.

Наступила такая свобода слова, что слов стало не хватать.

Чем меньше свободы слова, тем больше о ней говорят.

Вначале было Слово, потом чего только не было…

В нашей жизни так много смешного, что плакать хочется

Шутить бы рад – шутом быть тошно.

Смех продлевает жизнь до самой смерти.

У сатиры свои счеты с юмором.

Смех сквозь слезы промывает глаза.

После Стены Плача весь мир кажется комнатой смеха.

Смеяться над сильными мира сего можно только в специально отведенных местах.

Что касается юмора, я – расист: люблю черный, но ненавижу серый.

Первым на шутку обижается тот, кто ее не понял.

Труднее всего рассмешить того, над кем смеются.

В нашей жизни так много смешного, что каждому хватит.

Анекдоты с бородой узнают по лысине.

Соленые анекдоты особенно хороши с пивом.

Чувство юмора растет, если есть с кем его разделить.

Смейся над собой, пока другим не надоест.

Смех над собой – самый достоверный тест на чувство юмора.

Только в России на один день юмора в году приходится 364 дня сатиры.

Смех над хорошим человеком продлевает жизнь плохому.

У желающих смеяться последними своя очередь.

Скажи мне, над кем ты смеешься, и я скажу, есть ли у тебя чувство юмора.

В жизни, как в очереди, только собираешься смеяться последним, обязательно кто-то встает впереди.

Интеллигент за глупую шутку просит прощение, юморист – гонорар.

Настоящий сатирик никогда не позволит себе смеяться над тем, что позволено…

Наша жизнь намного смешнее наших юмористов и печальнее наших сатириков.

Сатирика убивает инстинкт самосохранения.

Если б этого юмориста не было везде так много, было бы не так заметно, как его мало.

Как много в королях нашего эстрадного юмора от ярмарочных шутов.

Пока клоун не заплачет, публика не смеется.

В каждом юмористе живет сатирик, который тоже хочет жить.

Чем больше смеешься над собой сам, тем меньше остается другим.

Юмор и сатира от одной матери, но от разных отцов.

Среди тех, кто верил, что смех продлевает жизнь, долгожителей нет.

Рассмешить человека до слез – это ремесло, довести – искусство.

Хорошо смеется тот, кому судьба улыбается.

Юмор помогает жить, сатира – выжить.

Чем больше в человеке чувство юмора, тем меньше места для других чувств.

Ничто так не вызывает улыбку судьбы, как попытки ее рассмешить.

Если смеяться последним, может не хватить.

Смеяться над собой надо так, чтобы другим было не до смеха.

Юмор – это сатира, которой сделали обрезание.

Иногда так хочется пожить одними чувствами, но чувство юмора не позволяет.

Над тем, что пошло, смеяться тошно.

Сатира – это юмор, которому не до шуток.

Скажи, над кем ты смеешься, и я скажу, кто будет смеяться последним.

Хорошо смеется тот, кому за юмор платят.

Смех помогает жить, а жизнь – смешить.

В жизни причин для смеха всегда больше, чем поводов.

Смех сквозь слезы – это коктейль.

Чтобы смеяться над собой, надо быть выше себя на голову.

Ничто так не обесценивает юмор, как попытки смешить любой ценой.

Если человеку изменило чувство юмора, то уже ничего нельзя изменить.

Смех в ответе за многие слезы.

Рукописи не горят, если в них есть божья искра

Труднее всего таланту, когда кругом одни гении.

Больше всего злых гениев среди непризнанных.

Когда все писалось между строк, читателей было больше.

Если тебе нечего сказать, то хотя бы не пиши!

Божественные комедии пишутся кровью человеческих трагедий.

Хор – это комический элемент греческой трагедии.

Ничто так не травмирует завистников, как талант, который бросается в глаза.

Талант! А где печать?

Чаще всего в таланте отказывают гению.

Те, кто умывал руки, когда талант втаптывали в грязь, потом клялись, что у них руки чистые.

Чем мельче талант, тем больше он зарывается.

Когда писателю есть что сказать – он пишет, когда нечего – говорит.

Постоянный творческий голод гонит писателей по ночам к холодильнику.

Возлюбить книги писателя труднее, чем его самого.

Мало того, что не оценили современники, так еще уценили потомки.

Поэту нужно вдохновение, Пегасу достаточно овса.

Среди оседлавших Пегаса кучеров больше, чем всадников.

Крылатого Пегаса в стойло не загонишь.

Неужели бред этого сивого мерина и есть ржание Пегаса?

Ничто так не меняет прожитую жизнь к лучшему, как мемуары.

Мемуары – это попытка обелить себя с помощью чернил.

Прижизненное издание мемуаров грозит потерей друзей на этом свете, посмертное – на том…

Трусливый автор боится наружного цензора, смелый – внутреннего…

Чтобы тебя читали другие, надо писать для себя.

Когда печатают шаг, писать приходится в стол.

Никто так не ждет рождения нового Пушкина, как Дантес.

Если уж наступать на горло своей песни, то лебединой.

Прежде чем сказать новое слово в искусстве, убедись, что его нет в словаре архаизмов.

Никто так не портит музыку, как те, кто ее заказывает.

Иногда Музы ляпают такое, что даже пушки замолкают.

Хороший поэт должен удовлетворять Музу не только, как поэт.

С Музой легкого поведения договориться проще.

От ветреных Муз у поэтов крыша едет.

И у Музы бывают критические дни.

Чем реалистичнее искусство, тем больше жертв оно требует.

В литературе нет более избитых тем, чем запретные.

Если ружье, повешенное на сцене в первом акте, не выстрелило в третьем, автор обязан застрелиться из него.

Актеры, как дети: им бы только поиграть.

Никто так не мечтает о монологе Гамлета, как актер всю жизнь, играющий тень его отца.

Хороший актер умирает на сцене, а воскресает в буфете.

Хороший актер должен уметь молчать на сцене так, чтобы его было слышно в последнем ряду.

Дольше всего со сцены сходят те, чья песенка уже спета.

Чаще других звездной болезнью болеют те, кто звезд с неба не хватает.

«Черный квадрат» Малевича – это черный юмор в живописи.

Искусство принадлежит народу, а контрольный пакет – спонсорам.