Александр Бойцов - Выдача преступников
Субъектами международных преступлений могут быть только физические лица,[406] индивидуальная ответственность которых основывается на общих требованиях, предъявляемых к уголовной деликтоспособности, т. е. вменяемости и виновности в совершении преступления. При этом должностное положение подсудимых, их положение в качестве глав государств или ответственных чиновников различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как основание к освобождению от ответственности или смягчению наказания, равно как и тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание.[407]
Таким образом, международное уголовное право можно толковать двояко: в узком и широком смысле. Узкое понимание включает в себя преступления против мира и безопасности человечества (собственно международные преступления), а широкое – еще и преступления международного характера. При этом грань между указанными категориями преступлений исторически изменчива и подвижна. И тем не менее ее следует проводить. В свое время нами был сформулирован ряд признаков, согласно которым преступления международного характера следует отличать от преступлений против мира и безопасности человечества, с одной стороны, и от общеуголовных преступлений – с другой. Назовем некоторые из них.
Прежде всего, указанные деяния различны по объекту посягательства. В отличие от общеуголовных преступления международного характера выходят за границы национального континуума, но сами по себе не способны поразить основы мирового правопорядка (мироустройства) и безопасности человечества, как это делают международные преступления.
Отсюда проистекает и различие в характере опасности рассматриваемых деликтов. Международные преступления опасны для самой судьбы человечества, в силу чего их потенциально возможные последствия не идут ни в какое сравнение с ущербом от преступлений международного характера. Последние, хотя и затрагивают международную сферу, все же не столь опасны. В то же время степень общественной опасности преступлений международного характера более высока по сравнению с общеуголовными преступлениями, ибо, в отличие от общеуголовных криминальных деликтов, некоторые из них в определенных ситуациях могут провоцировать международные конфликты, чреватые серьезными осложнениями, т. е.
подготавливать почву для международных преступлений, а в ряде случаев и являться их составной частью, хотя официально и не признанной.[408]
Во-вторых, если лица, виновные в совершении общеуголовных преступлений, несут ответственность исключительно на основании внутригосударственных норм, а привлечение к ответственности за преступления международного характера становится обязательным лишь тогда, когда в соответствии с заключенными конвенциями необходимые нормы имплементированы в национальное право, то в отношении международных преступлений существует обязанность привлечения к ответственности виновных в их совершении лиц, безотносительно к их наказуемости по национальному праву.
В-третьих, если установление ретроспективной ответственности за преступления международного характера – исключительная прерогатива каждого отдельного государства, которое в силу своего суверенитета вправе самостоятельно решать вопрос о сотрудничестве в борьбе с преступностью, его формах и границах, в пределах которых оно намерено осуществлять преследование за данные преступления в лице собственной судебной власти, то ответственность за международные преступления может сопровождаться изъятием дела из судебной юрисдикции государства, т. е. ограничением его судебного суверенитета, поскольку примат международного права в политике предполагает возможность создания для рассмотрения такого рода преступлений надгосударственного судебного механизма – международного суда (трибунала).
В-четвертых, преступления международного характера осуществляются лицами, преступная деятельность которых не находится в официальной связи с каким-либо государством, в то время как субъектами международно-правовой ответственности за преступления против мира и безопасности человечества являются государства, а физические лица несут за них уголовную ответственность лишь при условии, что их преступные деяния связаны с деятельностью государства. Следовательно, уголовная ответственность физических лиц за международные преступления производна от ответственности государства, тогда как ответственными за преступления международного характера являются только физические лица, действующие от своего имени. Последнее относится и к общеуголовным преступлениям.
В-пятых, указанные выше обстоятельства предопределяют и различие в формах сотрудничества государств в борьбе с международными преступлениями и преступлениями международного характера: наднациональная юрисдикция, предполагающая в перспективе создание постоянно действующего международного уголовного суда (трибунала), – в отношении первых и универсальная либо национальная уголовная юрисдикция в сочетании с межгосударственной правовой взаимопомощью, включая и экстрадицию, – в отношении вторых.
В зависимости от этого по-разному видятся и основания универсальной юрисдикции: унифицированность нормативной базы применительно к преступлениям международного характера и наднациональность оснований ответственности в отношении международных преступлений. Именно и только в преступлениях против мира и безопасности человечества универсальный принцип приобретает существенную специфику в качестве основы уголовной юрисдикции в отношении физических лиц, совершивших delicta juris gentium, которые могут быть наказаны не только судебными органами какого-либо государства, но и международным судом. Однако становление такого рода универсальной юрисдикции происходило не вдруг.
В ряде международно-правовых актов периода Второй мировой войны и послевоенных лет традиционная дань отдается территориальной подсудности и лишь в качестве альтернативы предусматривается возможность рассмотрения дела международным судом. Так, в Московской декларации от 30 октября 1943 г. об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства было заявлено о необходимости отсылать военных преступников «в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран».[409] Однако данная декларация не затрагивала вопроса о главных преступниках, преступления которых не были связаны с определенным географическим местом и наказание которых предполагалось определить совместным решением правительств союзников.
Таким решением явилось Лондонское соглашение от 8 августа 1945 г. об учреждении Международного Военного Трибунала в Германии, организация, юрисдикция и функции которого были определены в прилагаемом к настоящему Соглашению Уставе. Не умаляя установленных Московской декларацией положений о возвращении военных преступников в страны, где ими были совершены преступления, ст. 3 данного Соглашения обязала каждую из подписавших его сторон предпринять необходимые меры, чтобы предоставить для расследования и суда Международного Военного Трибунала главных военных преступников, как содержащихся у них под стражей, так и не находящихся на их территории.[410]
Однако и после Нюрнбергского трибунала территориальная юрисдикция продолжает оставаться приоритетной. Так, в 1946 г. Генеральная Ассамблея ООН рекомендовала членам ООН принять необходимые меры для ареста и немедленной высылки военных преступников в страны, где ими были совершены преступления, для суда и наказания по законам этих стран.[411] Согласно Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г. юрисдикция в отношении предусматриваемых ими преступлений может осуществляться любым государством – участником договора, каково бы ни было гражданство лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить эти преступления.[412] В Принципах международного сотрудничества государств в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества, определенных ООН 3 декабря 1973 г., также предусматривается, что «лица, в отношении которых имеются доказательства о совершении ими военных преступлений и преступлений против человечества, подлежат привлечению к судебной ответственности и, в случае признания их виновными, наказанию, как общее правило, в странах, где они совершили эти преступления».
И только две принятые в рассматриваемый исторический период конвенции, также отводя определенное место для национальных судов в деле наказания правонарушителей, прямо предусматривают возможность их преследования международным уголовным судом. Согласно ст. 6 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. лица, обвиняемые в совершении геноцида, «должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено это деяние, или таким международным уголовным судом, который может иметь юрисдикцию в отношении Сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда».[413] В принятой же четверть века спустя Конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него устанавливается, что лица, обвиняемые в совершении актов апартеида, «могут предаваться компетентному суду любого государства – участника настоящей Конвенции, которое может приобретать юрисдикцию над личностью обвиняемых, или международному уголовному трибуналу, который может располагать юрисдикцией в отношении тех государств-участников, которые согласятся с его юрисдикцией» (ст. V).[414]