Валерий Карышев - Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур
Вероятно, одним из первых к Отари обратился пенсионер, старый борец Александр Мазур, который теперь был инвалидом и влачил жалкое существование. Этот человек в свое время был известным и уважаемым спортсменом и имел весьма серьезные заслуги. Он начинал как цирковой борец, а затем достиг определенных высот в классической борьбе, но рано ушел на пенсию по состоянию здоровья. Теперь, всеми забытый и никому не нужный, Мазур дошел до крайней степени отчаяния и лишь от безысходности, по совету добрых знакомых, обратился за помощью к Отари.
Отари, всегда неравнодушно относившийся к чужому горю (неважно, что было тому причиной – честолюбие или действительно сострадание), не мог позволить себе оставить без помощи Мазура, тем более что тот, как и сам Отари, когда-то был борцом. Тут же по указанию Отари на дачу Мазура была отправлена бригада спортсменов, которые привели хозяйство в приличный вид, отремонтировали машину, закупили продуктов, нарубили на зиму дров.
Складывалось впечатление, что любимым произведением Отари Давидовича в детстве была книга «Тимур и его команда». Однако что ни говори, а дело он сделал доброе, и старик был ему очень благодарен.
Сам Отари тоже в убытке не остался. Потратив на старика некоторые, сразу скажем, мизерные, по меркам Отари, деньги, он получил нечто большее – славу благотворителя и мецената.
Чуть позже Отари пришла в голову феноменальная мысль – создать официальные фонды помощи спортсменам. Когда зарождалась рыночная экономика, многие спортивные школы и общества остались брошенными на произвол судьбы. Отари занялся организацией благотворительного фонда поддержки спортсменов.
Одним из первых таких фондов был учрежденный Отари Фонд социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина. Вскоре с его же помощью появились аналогичные ассоциации профессиональных боксеров «Боевые перчатки», ассоциация кикбоксинга «Китек», ассоциация профессиональных борцов.
Кроме того, чуть позже он создал детскую спортивную школу борьбы, которую патронировал лично.
К этому времени Отари стал учредителем одной из мощнейших финансовых ассоциаций, которая занималась экспортом нефти, леса, цветных металлов, импортом газового оружия. Тогда-то Отари и перебрался из офиса в Олимпийском спорткомплексе в только что отделанные уютные помещения на двадцатом этаже гостиницы «Интурист», где он смог с шиком принимать посетителей. Теперь о положении Отари в обществе не нужно было говорить – все было понятно и так. Мало кому удавалось сделать офис из люксовых номеров одной из самых дорогих гостиниц. Для этого следовало быть не только очень богатым, но еще и обладать нужными связями.
Наиболее близких людей Отари принимал в так называемой «общественной приемной» – в номерах Краснопресненских бань. Туда он приглашал людей не столько для беседы, сколько для того, чтобы весело и приятно провести время, а также для карточной игры, которая до последнего дня была одним из самых страстных его увлечений.
Для того же, чтобы попасть к Отари на официальный прием, любой бизнесмен должен был внести определенный взнос в его фонд. Конечно, прийти поговорить можно было и так, но не было никакой гарантии в том, что, во-первых, Отари захочет слушать скупого визитера, а во-вторых, до тех пор, пока не будет внесен взнос в фондовую кассу, не стоит рассчитывать на то, что любой, даже весьма выгодный совместный проект начнет претворяться в жизнь.
Правило это, естественно, было негласным. Но, как говорится, слухами земля полнится. Вскоре все заинтересованные лица знали, что без денег соваться к Отари с делами не стоит. Обычно деньги передавали ему из рук в руки, в конверте и почти всегда при свидетелях. Ведь эта взятка бралась на совершенно законном основании – как добровольное пожертвование, а значит, чем больше свидетелей присутствовало при передаче денег – тем для Отари было лучше. По тем временам сумма взноса колебалась от одного до пяти миллионов, что для начала девяностых годов было достаточно большими деньгами.
Бизнесмены обращались к Отари не только с деловыми вопросами, но и с различными просьбами. Кто-то просил походатайствовать перед столичными властями о предоставлении торгового места. Другой обращался к Отари с ходатайством об урегулировании конфликта с криминальными структурами. Третьи просили помочь в получении государственного заказа.
Отари практически никому не отказывал. Но, конечно, не все просьбы он мог удовлетворить. Некоторые вопросы был не в силах решить даже всесильный Отари. Но, как бы там ни было, вскоре за Отари закрепилась слава крестного отца. Поддержка Отари стала гарантом в заключаемых сделках. Ведь не случайно многие контракты и крупные сделки осуществлялись именно под его именем. Заручившись им, партнеры – как заказчик, так и исполнитель, или кредитор и должник, – никак не могли нарушить свои коммерческие и финансовые соглашения. В противном случае Отари обязательно наказывал провинившегося, и наказание обычно бывало очень суровым.
Глава 10
Оперативное досье
После совещания, состоявшегося в кабинете начальника РУОПа, Максим Калинин получил секретный пакет, адресованный прокурору области. Он не стал заходить в отдел, чтобы лишний раз не светиться там. Максим быстро спустился вниз, сел в свою «шестерку» и направился в облпрокуратуру.
Дорога у Максима заняла около часа. Максим вошел в просторный холл и спросил дежурного милиционера, где находится кабинет прокурора.
Получив довольно подробный ответ, Максим поднялся на третий этаж и зашагал по длинному коридору, в который выходили деревянные двери. Он рассматривал висящие на них таблички.
Вскоре Максим остановился у большой двухстворчатой двери из светлого дерева, где на медной табличке значилось: «Генеральный прокурор», там же была указана фамилия.
Постучав, Максим открыл дверь. В приемной находились два стола, за которыми сидели две женщины.
Вероятно, это были секретари прокурора и его заместителя, дверь в его кабинет была напротив. Максим подошел к столу и, улыбнувшись, показал свое удостоверение.
– Прошу прощения, – сказал он, – мне нужно срочно увидеть генерального прокурора. Я из московского РУОПа.
– Одну минутку, – секретарша нажала на кнопку селектора. Через несколько секунд она доложила о приходе Максима. В ответ Максим услышал:
– Пусть немного подождет. Я в курсе.
– Вам придется немного подождать, – сказала секретарь. – Пожалуйста, присядьте.
Максим опустился на стул перед дверью кабинета прокурора и задумался. Наконец-то он получил ответственное дело. Ему больше не нужно будет целые дни высиживать за столом, зазубривая до чертиков надоевшие кодексы. Теперь-то только и началась его настоящая работа – интересная, захватывающая, где, быть может, придется рисковать, но которая наверняка принесет ему славу. Хотя если задуматься, то выходило все как-то странно. Он только месяц назад стал работать в РУОПе, да и то почти все это время сидел в кабинете, а тут вдруг ему поручили такое дело! Почему именно ему?
С одной стороны, тут есть определенная логика. Он начал работать недавно, его еще никто не знает – как среди коллег милиционеров, так и со стороны братвы. Но, с другой стороны, такое ответственное задание, по такому крупнейшему авторитету (можно сказать, действительно крестному отцу московской мафии), и вдруг доверить ему, ничего еще не знающему юнцу!
Вспомнил Максим и слова полковника Селиверстова о том, что наверняка кто-нибудь из сослуживцев – работников департамента или даже сотрудников его отдела, будет интересоваться ходом работы. Неужели и в их отделе есть люди, связанные с криминальными кругами столицы? Может быть, это только мера предосторожности со стороны начальства? Хотя вряд ли – Селиверстов так просто говорить не стал бы, а ошибаться он не мог. Значит, кто-то из наших все же стучит! Но, как говорится, тайное всегда становится явным... Выйдут в конце концов и на этого человека.
И еще один вопрос не давал Максиму покоя: почему в качестве прикрытия ему дали документы сотрудника охранной фирмы? Значит, Селиверстов допускает мысль о том, что их с Мальковым могут отловить бандиты. А что тогда? Поверят ли они им на слово или попытаются получить требуемую информацию другими, более жесткими методами?
В это время на столе секретаря зазвонил телефон. Секретарь сняла трубку, выслушала неслышный окружающим монолог и кивнула Максиму:
– Вы можете войти.
Кабинет прокурора был просторным и светлым. По ассортименту мебели и ее расстановке он напоминал кабинет начальника РУОПа. На стене висел портрет президента, под ним стоял письменный стол, рядом – большое и, видимо, очень удобное кресло. Справа, у окна, разместился длинный стол для совещаний.
Максим перевел взгляд на прокурора. Ему было, вероятно, лет пятьдесят, но выглядел он гораздо моложе. Седые волосы аккуратно подстрижены, моложавое лицо, подтянутая фигура. Мужчина поздоровался с Максимом, тот представился и протянул ему конверт.
