Сергей Тищенко - Концессионное право Союза ССР. История, теория, факторы влияния
При том, что законодательство носило во многом ограничительный характер для деятельности иностранцев в нефтяной, золотодобывающей и ряде других важных отраслях, иностранный капитал часто участвовал в этих производствах, скрываясь за русскими именами. Так, позднее русский предприниматель И. А. Ахвердов был сохранен в качестве фиктивного владельца предприятий нефтедобычи «И. А. Ахвердов и K°» в Грозненском районе после продажи. Это давало бельгийцам (реальным владельцам) возможность обходить законы, ограничивающие участие иностранных фирм и предпринимателей в нефтепромышленности.[112] Многие другие заводы также перекупались иностранцами. Предприятие Тагиева приобретено англичанами за 5 млн руб. и преобразовано в Общество для добывания русской нефти и жидкого топлива (Russian petroleum and liquid fuel C° limited). Промыслы Арафелова, Будаговых были приобретены Бакинским обществом русской нефти (Baku Russian petroleum С° limited), а также учреждено несколько новых обществ.[113] Управленческими кадрами и номинальными владельцами акций становились русские подданные, что неблаготворно сказывалось на интересах Российского государства.
Протекционистская политика, в принципе, оправдывала себя, не давая иностранцам организовывать сферы влияния в государственно значимых отраслях. Другое дело, что были найдены пути обхода этих ограничений. Поэтому современное законодательство, по нашему мнению, должно учитывать и этот негативный опыт.
Нефтяные концессии регулировались различными законодательными актами, наиболее значимыми из них были Правила от 14 мая 1900 г. об отдаче в разведку и добычу нефти без торгов заведомо нефтеносных земель. А Закон от 12 июня 1900 г. о порядке сдачи с торгов нефтеносных участков регламентировал продажу таких земель.[114] В этих нормативных актах подробно оговариваются сроки сдачи участков, их площадь, сроки добычи нефти, размеры и сроки внесения пошлин и выплат и т. п. Л. Б. Кафенгауз назвал практику оплаты нефтяных концессий образцом для оплаты концессий в других отраслях промышленности, так как плата вносилась не единовременно, как правило, маловыгодной суммой, а в определенных отчислениях натурой в пользу государства. При этом «на территории, предоставленной концессионерам, не может быть установлен какой-нибудь порядок, отличный от государственного».[115]
Эксплуатация муниципальных концессий (водопровод, трамвай, телефон и т. д.) неизбежно связана с использованием городских улиц и площадей для прокладки труб, рельсов, установки столбов и т. п., т. е. с предоставлением определенных res publicae в частное пользование. Подобные предприятия организовывались исключительно в концессионном порядке, кроме случаев их строительства за счет государства, земства или городов. Так, например, 1 апреля 1886 г. фирма «Электромеханические мастерские LM Ericsson. К°», ныне больше известная как Ericsson, оборудовала правительственную телефонную сеть в Киеве. Как видно из характера заказа, это была правительственная инициатива, т. е. осуществлялась за счет средств государства. В декабре 1900 г. торжественно открылась первая фабрика Ericsson в С.-Петербурге. За короткий срок фабрикой было произведено 100 коммутаторов и более 12 тыс. телефонных аппаратов. Но это был, по сути, частный инвестиционный проект. Забегая вперед, отметим интересный факт. Проложенными фирмой до революции телефонными сетями наша страна пользовалась до недавнего времени. Так, с 30-х годов и до 1998 г. московская АТС на Большой Ордынке использовала в работе шведское оборудование.[116]
Развитию муниципальных предприятий способствовало издание земского и городового положений. Согласно этим законам вопросы о развитии местного хозяйства были переданы в непосредственное ведение земств и городов. Органами, предоставлявшими концессии, становились, за исключением ряда ограничений, земства и города. В концессиях на муниципальные предприятия ярко сказывалась их целевая направленность: они предоставлялись для улучшения санитарного состояния местности, улучшения средств сообщения и т. д. Иными словами, предоставление res publicae в частную эксплуатацию производилось в целях общественной пользы.
Условия концессионных договоров коммунального характера в дореволюционной практике во многом явились прототипом не только концессионных договоров времен НЭПа, но и современных. Так, в концессионном договоре «на устройство и эксплуатацию конно-железных дорог в г. Туле» от 1886 г. оговаривается, что «во все время действия концессии предприниматель обязуется не продавать и не закладывать строений и земель, входящих в состав предприятия и имеющих поступить в собственность города» (§ 56). В «Нормальном договоре на устройство и эксплуатацию электрической энергии в С.-Петербурге с разъяснениями для обывателей» от 1898 г. указывается, что имущество предприятия, подлежащее по истечении срока безвозмездной передаче в собственность города, не может быть обременено никакими долгами (§ 42).[117]
Вопросы о предоставлении концессий и их условиях были чрезвычайно популярны до революции, что нашло отражение в публикациях специализированного характера. Так, дискуссия, развернувшаяся в харьковской думе о предоставлении концессии на сооружение железной дороги с электрической тягой и городской электростанции, была освещена в отдельном издании «Концессионные и хозяйственные предприятия в Харькове», вышедшем достаточно большим тиражом.[118] В работе отмечалось, что концессионные предприятия практикуются в Харькове давно. Старейшей, на момент издания книги, была концессия по газоосвещению, которая действовала 25 лет, а также водопроводная и концессия на конную дорогу. Необходимо отметить, что жаркие споры привели к отказу от обсуждаемых концессионных предложений, несмотря на нехватку средств для исполнения проектов средствами города.[119]
Очевидно, что если сдача в концессию горных заводов, недр, железных дорог, нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих предприятий преследовала общегосударственные цели, то целью муниципальной концессии являлась польза городу или губернии. В связи с этим изменился не только орган, выдающий концессии (земства, города), но и условия, на которых концессии предоставлялись и которые обычно содержали концессионные договоры.
Последние достижения в области техники порождали новые объекты концессий. Такой объект появился перед революцией – это концессии в области авиации. Воздух стал объектом хозяйственной деятельности. В связи с этим возник, в частности, вопрос из области международного права о том, как высоко над землей простирается власть государства… Последовательность хода экономического развития не могут разрушить даже кардинальные политические перемены. И вопросы о концессиях в области организации новых заводов в авиационной промышленности, учитывая их особую актуальность для страны, обсуждались уже после революции.[120]
Таким образом, рассмотренное нами историческое и правовое развитие концессионной деятельности позволяет говорить о глубоких исторических корнях этого вида экономического сотрудничества. Во-первых, анализ норм римского права позволяет говорить, что в те времена уже были известны вещи, изъятые из оборота (res extra commercium), явившиеся прототипом объектов концессий, а также регулировались отношения, которые можно обозначить как «квазиконцессионные», в значении приставки «квази-» – почти, близко. Во-вторых, средневековое развитие концессионной деятельности и законодательства показывает, что историческим корнем всех исключительных прав государства является регалия. Монарх сосредоточивал в своих руках право эксплуатации определенных предприятий или видов деятельности, например недр, чеканки монет, торговли и т. д. С развитием понятия о современном государстве права эти перенеслись с монарха на государство. Изменялся, соответственно, и государственный орган, предоставлявший концессию. В-третьих, богатейшая российская история содержит огромный опыт по привлечению концессионеров и использованию концессионных договоров, способствовавших бурному росту важнейших отраслей отечественной промышленности, плодами которого пользовались как во времена НЭПа, так и в настоящее время пользуемся мы. Юридическая наука в дореволюционный период выработала ряд принципов и условий предоставления концессий, важнейшими из которых можно назвать максимальное смягчение условий концессии для привлечения капитала концессионеров в отрасль, находящуюся на стадии становления, а также протекционистскую политику относительно российских предпринимателей в государственно значимых отраслях. Кроме того, нормы некоторых приведенных выше ранних концессионных договоров в некотором смысле идентичны не только аналогам периода НЭПа (о чем будет сказано ниже), но и современным аналогам. Как говорил известный немецкий ученый-юрист Р. Иеринг, «юриспруденция не создает новых средств и путей, коль скоро она в состоянии довольствоваться существующими. Римское право в особенности следовало этому закону, оно старалось пользоваться наличными средствами до возможной степени их применяемости».[121] Видимо, есть смысл и сегодня прислушаться к этим словам. Если рецепция римского права – факт неоспоримый, то принять такой тезис наша юридическая наука и практика относительно концессионных норм, думаем, также в состоянии.
