Олег Омельченко - Всеобщая история государства и права. Том 1
Закрепление в коллективной жизни этой иерархии и ролевых функций лидеров (что бесповоротно происходит через два-три десятка поколений) характерно для 2-й стадии развития этнической общности — формирования социально-культурной иерархии. Биологические основания разделения на старших и младших забыты, они подразумеваются, но заменены разделением на высших и низших. Правда, это разделение еще не носит имущественного характера, оно только принадлежность культуры и поэтому может уже несколько различаться у разных, даже этнически близких родов. Высшие пользуются привилегиями в отправлении общих дел рода, их распределительные, религиозные или военные полномочия несомненны. В этом смысле эта стадия характеризуется устойчивым неравенством. Попытки недовольных членов рода сгладить неравенство, устранить грани иерархии вызывают общественную неприязнь и осуждение (высмеивание, организация состязаний, особые обряды, известные у северных народов, например). Лидерство превращается в общественную функцию, существующую уже независимо от желаний отдельных своих членов, причем роль лидера вынужденно играется в роде даже тогда, когда нет вполне подходящего на нее члена общности — например, женщинами.
На этой стадии в общности создается устойчивая основа для социально-культурных (а не чисто биологических — из-за еды и т. п.) конфликтов. По-видимому, создаются предпосылки для появления обычаев, правила которых призваны охранять целостность рода в брачной сфере и сфере межличностных отношений (столкновений) — зародыш права (экзогамия (запреты внутриродовых браков) как первый определяющий принцип для древнего брачного права, вероятнее, более позднего и вторичного происхождения: этнические общности той поры, о какой идет речь, очень малы количественно, чтобы вводить такие запреты). Незыблемость иерархии охраняется главным образом религией и религиозными полномочиями лидеров, а также общественным мнением. Это уже вполне общественная власть, способная принудить отдельных своих членов поступать в интересах общности вопреки личным желаниям. (Немецкий социолог и историк М. Вебер именно так и определил власть как возможность для субъекта власти осуществить свою волю даже вопреки сопротивлению других — неважно, путем ли открытого насилия или использования культурного фона деятельности власти.) Но цель этой власти должна еще с абсолютностью разделяться и поддерживаться большинством, потому что никаких серьезных рычагов для узурпации, для насилия еще не существует.
И первая, и вторая стадии полностью проходят в условиях неолита — примерно VIII–IV тыс. до н. э. у разных народов Востока (или до I тыс. до н. э. у северных народов).
3-я стадия развития этнической общности — формирование экономически-социальной иерархии. Неравенство, ставшее устойчивым, приводит к устойчиво неравному распределению продуктов потребления внутри общности. На этой стадии в особенности становится очевидной главная функция власти в коллективе — перераспределение продуктов, произведенных или иначе приобретенных всем коллективом. Если раньше лидер общности, присваивая все добытое родом, тут же раздавал это обратно на пиру или главам отдельных семей, то теперь общественная власть отчуждает часть добытого продукта, раздает его по случаям родовых празднеств (или чрезвычайных событий) с обещанием возвратного дара, которого требуют обычай и общественное мнение. Присвоение уже индивидуально, и это способствует началу отчуждения тех, кто отправляет общественную власть, от коллектива. В их руках впервые отныне реальное орудие власти: накопленный продукт — то ли в чистом виде, то ли в превращенном (набор орудий, оружия, украшений и т. п.). На этой стадии помимо распределительно-организационной возникает и вторая древнейшая функция власти: охрана установленного порядка и общих принципов. В этой стадии этническая общность выступает, как правило, на этапе укрупнения в племя (до этого общность могла существовать только в малом коллективе: до 40–50 членов). Допустимы и более широкие объединения. Возможность их тем больше, чем радикальнее люди группы перешли от собирательных видов обеспечения к оседлому земледелию или регулярному скотоводству. Ускоряет процесс накопления продукта в общности и тем самым отчуждение высшего эшелона иерархии, например, отделение ремесла, случайные обстоятельства доступа к каким-то ценным предметам. На этой стадии уже достаточно отчетливы и грани будущего права: правила изгнания и приема чужаков, восстановления конфликтов поколений, соблюдения требований общины, брачно-семейное право.
При благоприятных условиях переход общности в 4-ю стадию — становления надобщинных властных структур — осуществляется довольно быстро. Особая благоприятность обстоятельств играет важную роль. Только при устойчивом, прогрессирующем производстве продуктов, перераспределяемом властью, при нормальном уровне демографического развития (упрощенно: только при достижении общностью определенного количественного показателя — в несколько тысяч членов 3–4 поколений), при соответствующих экологических условиях возможно объединение в большую племенную общность. Объединение усиливает соподчинение малых общностей-родов, вынуждает сделать это соподчинение организационным (в особенности, соподчиняя культы отдельных родов). Лидеры-старейшины наделены устойчивыми и конкретными функциями. Их определяют либо выборным путем, либо состязанием, но уже становится возможной и узурпация. Орудием этой узурпации часто становятся отряды юношей, которые для прохождения процедуры совершеннолетия на время отдаются во власть религиозному или военному вождю. В прямом смысле слова богатство еще не влияет на доступ к власти, и стремление к власти еще не есть стремление к богатству, главное — престиж. Но участие в распределении уже важно и для самого лидера, и для тех, кто выражает ему в этом поддержку. На исходе стадии оформляются отчетливые родовые-клановые (племенные) структуры во главе с иерархией вождей, с религиозными символами, с едиными культурными правилами и обрядами. Общественная власть институализировалась (превратилась в постоянно существующее, не зависящее в принципе от воли отдельных членов общности установление, стабильно подчиняя всех своей воле). В это время можно говорить уже о народе, о политико-правовой его общности, из которой неминуемо вырастают ранние государственные формы.
Протогосударство — чифдом
На следующей, 5-й стадии эволюции этнической общности надобщинные властные структуры приобретают вид протогосударства (прототипа государства, еще не государства по форме, но уже исполняющего функции политической власти). Грань, разделяющая протогосударство от предыдущей стадии, — весьма незначительна, и в историческом процессе они могли практически, сливаться. Наиболее важным в новом этапе эволюции стало то, что через него прошли безусловно все народы на пути государствообразования. С этой стадией приходит эпоха уже реальной, фиксированной истории, иногда даже с именами правителей, названиями народов и областей, с точной характеристикой культурного быта, в котором можно видеть отдельные черты политико-правовой общности (для восточных народов — это IV–I тыс. до н. э., для североевропейских — до первых веков н. э., для народов Африки или Океании — вплоть до XVIII–XIX вв.).
По своему главному признаку — наличию власти одного вождя — протогосударство получило в современной науке второе наименование чифдом (от английского chief-dom); в общем виде чифдом представлял объединение общин (прежних родов или племен) на определенной территории под властью одного правителя, а эти общины соподчинялись в иерархию в зависимости от того, ближе или дальше были они от вождя.
Протогосударство объединяет несколько поселений (групп поселений) вокруг одного крупного центра — как правило, это культовый храмовый центр, имеющий религиозное значение для всей новой общности. Центр этот значителен по размерам — в наиболее типичных проживало до 5–6 тыс. человек. Центр служит средоточием богатства общности (реально богатство еще невелико, а такие храмовые города, как в древнем Шумере, считают исключениями. Центр подавляет, подчиняет себе периферийные поселения, устанавливает вассальные отношения с соседями — уже нередко в ходе активной военно-завоевательной политики.
В начале XX в. немецкий политолог Ф. Оппенгеймер выдвинул теорию о безусловно определяющем значении войны для формирования государства. Эта теория получила большое распространение, так как якобы удачно вписывалась в исторические сведения о многочисленных походах и войнах, которые почти постоянно вели древние государства. Но, по-видимому, чтобы вести длительную, тем более постоянную войну, должны были сформироваться силы и структура, способная это делать. Протогосударство формировалось иным путем, саморазвитием общественной организации. Но сформировавшись, война стала для него важным фактором дальнейшего сплочения народов и упрочения иерархии. А кроме того, наилучшим путем быстрого экономического обогащения, поскольку древнее производство продолжало оставаться рисковым и не могло предоставить в распоряжение власти много избыточного продукта.
