Олег Кутафин - Субъекты конституционного права Российской Федерации как юридические и приравненные к ним лица. Монография
Многие авторы не считают народ субъектом права. Так, А. В. Мицкевич исходил из того, что субъектами различных правоотношений в обществе в интересах народа и от его имени выступают различные организации, а не сам народ. «Во внутригосударственных отношениях в. обществе народ выступает не в качестве непосредственного субъекта права, а как создатель, творец новых общественных отношений»[66].
Аналогичную позицию занимают В. Т. Кабышев и О. О. Миронов. Они полагают, что народ как социально-политическая общность не является субъектом права. Деятельность народа по преобразованию общества, согласуясь с объективными законами общественного развития, не связана какими-либо юридическими нормами. Конституционные нормы наделяют народ правами в качестве субъекта общественных отношений, а не субъекта правоотношений. Народ создает всю юридическую надстройку – нормы права, правоотношения и т. п., являясь участником массовых, конституционных отношений, в которых рождается фактически государственная власть, но сам правосубъектностью не обладает. Признание народа субъектом права ведет к принижению его социальной роли, ограничению правовыми рамками, умалению его суверенитета. Между тем категория «народ» в целом выходит за рамки права.
Полемизируя со сторонниками наделения народа правосубъектностью, В. Т. Кабышев и О. О. Миронов отмечают, что единственным аргументом, приводимым в защиту концепции правосубъектности народа, является ссылка на отношения, возникающие в процессе проведения референдума. Однако этот довод не убедителен, поскольку понятие «избирательный корпус» не исчерпывается понятием «народ» и в референдуме участвуют лишь граждане, наделенные избирательной правосубъектностью. При этом субъектами рассматриваемого государственно-правового отношения выступают не все граждане, а каждый гражданин.
Кроме того, В. Т. Кабышев и О. О. Миронов считают, что сторонники наделения народа правосубъектностью не учитывают того обстоятельства, что любое правоотношение предполагает наличие обязанной и управомоченной сторон. Поскольку народ не может быть обязанной стороной в правоотношении, он не является и управомоченной стороной. Считать же народ управомоченной стороной и на этом основании признавать его субъектом права – значит не учитывать того обстоятельства, что правовой субъект не может быть только носителем прав, что у народа нет и не может быть другой, противостоящей стороны, равной ему по социальной силе значимости, стороны, перед которой он мог бы нести какие-либо юридические обязанности. Народ не в состоянии вступать в отношения «сам с собой», так как отношения предполагают наличие двух сторон.
С точки зрения В. Т. Кабышева и О. О. Миронова, субъектом права от имени народа выступают государство, его органы, общественные организации. Народ имеет социальные права – право на труд, отдых, образование и т. п. Юридический механизм реализации этих прав предполагает правосубъектность граждан, а не всего народа. Народ, не являясь субъектом права, выступает непременным участником всех общественных отношений[67].
Некоторые ученые занимают промежуточную позицию, утверждая, что народ в отдельных случаях может быть субъектом правоотношений, хотя его права неотделимы от прав государства. Так, С. Ф. Кечекьян полагал, что в области государственно-правовых отношений было бы неправильно в ряде случаев наряду с государством называть в качестве субъекта права народ, поскольку права народа, организованного в государство, неотделимы от прав государства[68].
Анализируя приведенные точки зрения, следует признать народ субъектом права, однако таким субъектом, возможности которого не выходят и не могут выходить за пределы конституционно-правовых отношений. Правосубъектность народа коренится в его суверенитете и учредительном характере народовластия, конкретизированном в положениях Конституции РФ, касающихся основ конституционного строя, правового статуса граждан.
Полновластие народа получает выражение в комплексе прав, конституционно оформленных и обеспеченных в политической и некоторых иных сферах жизнедеятельности общества. «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления» (ч. 2 ст. 3 Конституции РФ). В этом проявляется двухуровневая характеристика правосубъектности народа – в учредительных и конкретных правоотношениях[69]. Непризнание народа непосредственно субъектом права является отрицанием также всякого значения непосредственной демократии.
Народ, осуществляя свой суверенитет, выступает в конституционно-правовых отношениях в основном через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Но это не исключает непосредственного народовластия, а также того, что в определенных случаях народ является непосредственным субъектом конституционно-правовых отношений[70]. «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы» (ч. 2 ст. 3 Конституции РФ).
Вопрос о правосубъектности народа в конкретных правоотношениях вызывает в правовой науке определенные оговорки. Так, его правосубъектность в выборах рассматривается сквозь призму избирательного корпуса[71]. Однако думается, что с политико-правовой точки зрения избирательный корпус и народ – понятия тождественные, тем более что российское избирательное право практически не имеет ограничений, будучи действительно всеобщим, равным и прямым.
Как уже отмечалось, некоторые авторы видят ущербность концепции правосубъектности народа в том, что в правоотношениях, возникающих в процессе проведения референдума или выборов, субъектами этих организаций выступает не народ, а каждый гражданин[72]. Однако отдельные граждане не имеют права принимать государственные решения, тогда как народ в целом на референдуме или на выборах таким правом обладает[73]. Акты волеизъявления народа обладают юридической силой, тогда как акты волеизъявления отдельного гражданина могут не иметь таковой, например, в случаях, когда гражданин при голосовании остается в меньшинстве. При этом речь идет не о количественном, а о качественном различии актов волеизъявления народа и отдельного гражданина[74].
По мнению некоторых ученых, поскольку государство через свои органы определяет порядок проведения референдума, круг вопросов, выносимых не референдум, и проч., то о правосубъектности народа в этом случае говорить не приходится[75]. Однако такая позиция представляется ошибочной. Государство является аппаратом власти народа и им формируется. Результаты референдума обязательны для государства и его органов. Поэтому правосубъектность народа и здесь коренится в учредительном характере его власти, в суверенитете народа, являющегося носителем власти[76].
Итак, действующее законодательство знает два вида правовых отношений, в которых народ выступает как юридическая личность. Это правоотношения, связанные с проведением референдума и свободных выборов. При проведении референдума народ выступает как участник правоотношения, имеющий право выражать свою волю по тому или иному важному вопросу, а все государственные органы, органы местного самоуправления и граждане обязаны подчиняться воле народа. Народ имеет право выражать свою волю также посредством выборов. Во всех других правовых отношениях народ как юридическая личность выступать не может и не участвует.
Еще более спорным является вопрос о правосубъектности наций и народностей. Большинство государствоведов либо обходят этот вопрос молчанием либо отрицают наличие у наций и народностей правосубъектности.
Например, в области международного права А. В. Мицкевич считал нацию субъектом права наций на самоопределение. Таким субъектом нация выступает и в государственно-правовых отношениях, складывающихся в процессе формирования советских республик. Признание права наций на самоопределение – важнейшее требование социалистической демократии. Область международных и федеративнных отношений затрагивает глубокие политические отношения целых народов, лежащие в основе самого формирования государства и права.
Вместе и тем во внутригосударственных отношениях нация – это категория политики, а не права. Она необходима в юридической науке прежде всего для определения сущности, социально-политической природы отражающих ее правовых категорий, но не может быть поставлена на место последних[77].
Аналогичную позицию занимал и И. Е. Фарбер. По его мнению, правоотношения нужны обществу (и государству) для того, чтобы их участники могли осуществлять права и обязанности и могли бы обращаться к авторитету государства за помощью в случае нарушения кем-либо прав, ненадлежащего исполнения обязанностей. Нации – это социальные общности; огромные массы людей приобретают и осуществляют свои права только через соответствующие организации (государства и т. д.)[78].
