Джон Дикки - Cosa Nostra история сицилийской мафии
История разорения Палермо скорее связана с политическими процессами, нежели с архитектурным обновлением, и начиналась она в другом городе. Когда итальянцы жаловались, что мафия «сбежала из Рима», они в простейшей форме выражали несомненную истину. Политики, подрядчики и мафиози, ответственные за разорение Палермо, находились на одном конце цепочки, которая вела в резиденцию христианских демократов на Пьяцца дель Джезу в Риме. Именно там была изобретена вся структура финансового управления, пригодная для новых, демократических условий.
Первым звеном этой цепочки был Аминторе Фанфани, низкорослый, но весьма амбициозный университетский профессор из городка Ареццо в провинции Тоскана. Став в 1954 году лидером ХД, он приступил к полному обновлению «верхушки» партии с целью сосредоточить в своих руках больше власти. В правительстве преобладали христианские демократы, которые весьма ревниво относились к влиянию внешних сил: в большей степени к влиянию Ватикана и гигантов итальянской промышленности, в меньшей степени к влиянию консервативных чиновников высокого ранга, которые обеспечивали их голосами избирателей провинциальных городов и деревень. Вряд ли можно было гарантировать, что эти внешние силы и в дальнейшем будут оказывать поддержку ХД. Чтобы разговаривать с ними на равных, Фанфани решил превратить свою партию в современную массовую организацию, тем самым сделав ее равноценной политической силой.
На Сицилии, как и в большинстве районов Южной Италии, революционные преобразования Фанфани привели к следующим результатам: во-первых, внутри партии появился новый тип политических деятелей – так называемые «младотурки». Те же люди постарались занять практически все посты в местных администрациях, в национальном правительстве, в назначенных правительством независимых комитетах и в национализированных компаниях. Таким образом, видным лидерам старой формации пришлось пойти на уступки молодым бюрократам, лишенным моральных принципов и приступившим к «оккупации государства» ради удовлетворения интересов своей партии и собственных интересов. «Младотурки» превратили ресурсы государства в ресурсы христианских демократов.
Эти новые политические деятели несли главную ответственность за осуществление на острове программы Фанфани. Следующим звеном в коррупционной цепочке, связывающей Рим с разграблением Палермо, был Джованни Джойя. Этот человек не обладал широкой известностью. Томмазо Бушетта сообщает о нем только то, что у него был «ледяной характер». Джойя не имел кабинета в муниципалитете, но сыграл важнейшую роль в истории города. Хорошо знакомые с ним люди называли его «вице-королем» и относились к нему как к человеку, который обладал исключительным правом решать, кто станет мэром города. Джойе было двадцать восемь лет, когда в 1954 году он стал секретарем отделения ХД в провинции Палермо и, что немаловажно, начальником организационного отдела партии, который решал кадровые вопросы. В дальнейшем в течение почти четверти столетия организационный отдел находился под контролем Джойи или кого-либо из его сторонников. Именно «ледяному» Джойе доверили обновление сицилийской партийной машины.
В ходе реформ Фанфани по всей Италии были созданы местные отделения партии ХД. Например, в Палермо их насчитывалось пятьдесят девять. Цель этого нововведения состояла якобы в том, чтобы донести идеи христианской демократии до местных жителей и принять в ряды партии новых членов. Сторонники Фанфани придумали новые политические лозунги, провозгласившие конец «макаронной политике», предоставлявшей голоса избирателей в обмен на услуги. Механизм этой политической модернизации отличался простотой: новая структура ХД предусматривала, что постоянные члены партии избирают своих лидеров, а также голосуют за делегатов, которые в свою очередь, выдвигают кандидатов партии, которые принимали участие в выборах. Во всяком случае, так было в теории. Что касается практики, то в Палермо члены партии не обладали властью, поскольку та находилась в руках Джойи. Во время его руководства организационным отделом членством в партии наделялись всякого рода друзья, родственники и даже покойники. Прибегали и к выписыванию имен из телефонной книги. Чем больше членов партии состояло в местном отделении, тем больше делегатов оно могло отправить на конференцию. Другими словами, чем большим количеством членов партии мог похвастаться начальник местного отделения, каким был Джойя, тем большие полномочия он мог передать наверх, главе национальной фракции ХД, каким был Фанфани. Невероятный рост численности отделения Палермо стал причиной того, что впоследствии сицилийское отделение ХД и Фанфани оказывали беспрецедентное влияние на всю партию. (Маленький университетский профессор из Тосканы шесть раз занимал пост премьер-министра.)
Вся та власть, которой обладал «вице-король» Джойя внутри обновленного отделения ХД на Сицилии, сама по себе ничего не значила. Она имела значение лишь когда партия могла распределять должности, лицензии, дотации и другие материальные блага, доступ к которым получал тот, кто держал под контролем рычаги местного и регионального управления. Сцена для драмы под названием «Разорение Палермо» была подготовлена, и вскоре на ней появились два ее главных злодея: Вито Чианчимино и Сальво Лима. Оба в 1956 году впервые были избраны в городской совет Палермо и оба поддерживали Джойю. Именно они превратили «макаронную политику» в «политику бетона».
Как личности Чианчимино и Лима представляли собой полную противоположность друг другу. Чианчимино родился в Корлеоне, в семье парикмахера. Обладая яркой внешностью, он был заносчив, груб и честолюбив. На фотографиях, сделанных в эпоху «разорения Палермо», мы видим самоуверенного человека в элегантном костюме-тройке и ярком галстуке, с гладко зачесанными назад волосами и темной ниточкой усов. Сын муниципального архивариуса Лима получил диплом юриста и начинал свою трудовую деятельность в Банке Сицилии. У него были глаза навыкате и вьющиеся волосы. В отличие от худощавого, грубого и язвительного Чианчимино он был круглолиц, изворотлив и обладал изысканными манерами.
Несмотря на то, что и Чианчимино, и Лима состояли в той фракции ХД, которую возглавлял Фанфани, каждый из них имел собственные связи с мафией. Именно поэтому Томмазо Бушетта по-разному оценивает каждого из них. Так, вспоминая Чианчимино, он называет его «нахальным корлеонским казнокрадом», который заботился лишь о собственных интересах и об интересах «людей чести» из родного города. Являясь давним оппонентом корлеонцев, Бушетта передал Лиме те голоса избирателей, которыми мог распоряжаться. Эти двое никогда не были в дружеских отношениях и оба отличались немногословностью. В основе их деловых взаимоотношений лежало то, что Бушетта называл «взаимоуважением и искренней сердечностью». Зная, что Бушетта является страстным почитателем оперы, Лима заботился о том, чтобы у него всегда были билеты в Театро Массимо.
Чианчимино и Лима превратили скромный на первый взгляд пост начальника муниципального управления общественных работ в инструмент для прикрытия самых бесстыдных финансовых махинаций. Между 1959 и 1963 годами, то есть в самый разгар строительной лихорадки, когда Лима и Чиан-чимино заправляли делами управления общественных работ, городской совет выдал 4205 разрешений на строительство домов. Восемьдесят процентов этих разрешений получили пять человек. В то время экономика Палермо в значительной степени зависела от строительства, финансируемого из государственных фондов. Поэтому огромная доля городских средств прошла через руки тех самых пяти человек.
Но они не были, как это можно предположить, строительными магнатами общегосударственного масштаба. На самом деле их вообще не существовало. Управлению общественных работ предложили предоставлять лицензии только тем инженерам-строителям, которые обладали квалификацией, необходимой для выполнения работ. Впрочем, кое-кто обратил внимание на правило, установленное в 1889 году, то есть еще до введения требований, предъявляемых к современному гражданскому строительству. Согласно этому правилу компании, получившие лицензию на строительство, должны были иметь в своем составе «бригадира каменщиков» или «квалифицированного подрядчика». У совета имелись списки утвержденных на эти должности лиц. Имена всех пятерых держателей основного пакета лицензий на строительство входили в список, составленный еще до 1924 года. И все же имелись веские причины считать, что указанные ими квалификации фальшивы. Оказалось, что один из этих пятерых был торговцем углем. Другой, хотя и был прежде каменщиком, но впоследствии устроился работать швейцаром и дворником в одном из многоквартирных домов, за строительством которых он якобы наблюдал. На допросе он показал, что всего-навсего выполнял просьбы друзей, чтобы не усложнять себе жизнь. Он подписывал лицензии, оказывая тем самым дружеские услуги. С точки зрения «друзей», а не политических деятелей, разорение Палермо начали мафиози, которые теперь столь же пристально наблюдали за строительными площадками, как в прежние времена за лимонными рощами. Вандализм и воровство могли остановить любой строительный проект, если таково было пожелание босса местной мафии. Вторым объектом влияния мафии была многочисленная армия мелких субподрядчиков, поставлявших рабочую силу и строительные материалы. Даже если бы Лимы и Чианчимино не существовало, политикам и строительным компаниям пришлось бы для обеспечения своих потребностей договариваться с мафией. На следующем, более высоком уровне находились крупные строительные дельцы, составлявшие единые «коррумпированные сети» со своими друзьями, родственниками, зависимыми от них отдельными людьми и целыми коллективами. Такие сети становились тем обширнее, чем больше связей они пытались установить среди местных политиков, муниципальных чиновников, юристов, полицейских, строительных подрядчиков, банкиров, бизнесменов и мафиози.
