Валерий Карышев - Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур

– Я не знаю, – ответил я. – Еще от гибели Сильвестра отойти не успел, какая тут работа! Даже не понимаю, что вокруг меня творится...

– Знаешь, у нас тут разговор был серьезный с курганцами... Они к себе зовут работать. А часть братвы уже к солнцевским подалась, некоторые остались на местах. В общем, раскол в структуре. Вчерашние боевики – ты помнишь Митьку, Гришу, – они стали теперь авторитетами, бригады свои собрали в Орехове. Нам ситуацию никак не удержать, – резюмировал Славка.

– Неужели никто жулика не направит, власть не возьмет? – возмутился я, узнав о возникшей ситуации.

– Я думаю, что никто просто связываться не хочет. Очень много молодежи у нас в последнее время стало. А у них разговор короткий – пуля и кулак, – сказал Вадим. – Санек, еще раз скажи мне как брату, ты точно не знаешь, где бабки общаковские?

– Да не знаю я, в натуре, Вадим! – рявкнул я.

– Ладно, я тебе верю. В общем, еще раз говорю тебе – езжай к себе на хату, забери все необходимое и живи где хочешь. Связь через мобильный. Больше на хате не появляйся, потому что тебя ищут.

Пожав друг другу руки, мы расстались. Я решил сразу поехать на свою прежнюю квартиру, забрать кое-что из вещей и прежде всего документы. До дома я ехал дворами, внимательно оглядываясь по сторонам, но ничего подозрительного так и не заметил. Машину я поставил в некотором удалении от дома и к подъезду пробирался, старательно пряча лицо. На свой этаж я поднимался пешком, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. В квартире я пробыл всего каких-то пятнадцать минут, ровно столько времени мне понадобилось на то, чтобы собрать документы, деньги и кое-что из вещей. Затем, стараясь не хлопать дверью и не топать, я покинул свое, уже ставшее родным жилище.

Выскочив на улицу, я сел в машину. Тут в голову мне пришла мысль, что первым делом мне нужно ехать в Солнцево, говорить с тамошней братвой. Только они могут сейчас переломить ситуацию. Надо найти Андрея, других знакомых ребят и все им объяснить. Как вы уже знаете, до Солнцева добраться мне не удалось.

Циборовский закончил свой долгий рассказ и посмотрел мне в глаза.

– Ну, как вы думаете, чем закончится эта история? – немного погодя спросил он.

Я не знал, что ответить, и только пожал плечами.

Конец истории я узнал гораздо позже, когда Александру изменили меру пресечения и он вышел из тюрьмы на свободу. Вскоре мы встретились с ним в маленьком ресторанчике, где он поведал мне о своем пребывании в тюрьме.

Глава 23

В следственном изоляторе

Прошло два дня с тех пор, как меня задержали после злополучного покушения на проспекте. Уже вторые сутки я находился в ИВС на Петрах.

Первая встреча с вами вселила в меня некоторую уверенность. Как ни крути, вы стали единственной моей связью с внешним миром. Сидя в камере-одиночке, я только и думал о последних событиях в моей жизни.

Неожиданно открылась кормушка – небольшое окошко, через которое в камеру подается еда, – и конвоир, выкрикнув мою фамилию, сказал:

– Собирайся на допрос! Зайду через пять минут!

Я слез с нар, сунул ноги в кроссовки без шнурков – их отобрали раньше, видимо, для того, чтобы я не смог на них повеситься, и сел ждать конвоира. Вскоре заскрипел засов, дверь отворилась, я вышел в коридор. Конвоир скомандовал:

– Вперед! Руки за спину!

Заложив руки за спину, я медленно пошел вперед. Миновав два этажа, мы оказались на четвертом. Там находились следственные кабинеты, где проводили свои допросы оперативники и следователи, а также проходили встречи с адвокатами. Конвоир нажал на кнопку звонка, через несколько минут дверь открыл другой охранник.

– Этого – в восьмую комнату, – сказал он, протягивая листок вызова. Конвоир снова скомандовал мне:

– Вперед!

Подойдя к двери восьмой комнаты, охранник открыл ее, сказав:

– Разрешите?

Из комнаты послышался голос:

– Входи!

Конвоир обернулся ко мне и велел войти.

Я оказался в небольшой комнате, так называемом следственном кабинете. Единственное окно в этом помещении было закрыто двумя рядами решетки, возле него стояли стол и две скамейки, намертво прибитые к полу. Вдоль другой стены находилось еще несколько стульев, также прибитых к полу. Больше в кабинете мебели никакой не было.

За столом сидели два человека. Одному, светловолосому и голубоглазому, одетому в кожаную куртку, на вид было лет сорок. Другой, бородатый и темноволосый, был постарше и помощнее. Поскольку оба оперативника были без верхней одежды, я подумал, что скорее всего они приехали не из какой-то другой организации, например прокуратуры, а пришли с Петровки, по внутреннему переходу.

– Заходи, садись! – показал оперативник на стул. – Давай знакомиться. Значит, про тебя мы все знаем, – сразу перешел он с места в карьер. – А мы – оперативники с Петровки, как ты сам уже, наверное, догадался.

– Да, в курсе, – ответил я и, опередив их, добавил: – Никаких показаний я давать не буду. Вообще разговаривать собираюсь только в присутствии моего адвоката.

– Послушай, Саша, – почти ласково обратился ко мне голубоглазый опер. – А кто сказал, что тебя здесь будут допрашивать? Видишь, у нас даже никаких документов нет – ни протокола допроса, ничего. Мы просто хотим с тобой побеседовать, а ты должен знать, что на беседе присутствие твоего адвоката совсем необязательно. К тому же в этой беседе скорее всего заинтересован ты, а не мы, – неожиданно добавил оперативник.

Я выдавил улыбку и спросил:

– Интересно, в чем же это я заинтересован?

– А в том, что мы раскроем тебе глаза на многие вещи, которых ты не знал, – нравоучительно произнес бородатый.

– На какие, например? – полюбопытствовал я.

– Например, на тот факт, что тебя приговорили... Ты в курсе? – Оперативник, казалось, наслаждался моим временным замешательством.

– Кто? – наконец спросил я.

– Ореховские, курганские и другая братва... – перечислил опер.

– И за что же они меня приговорили? – Ответ на этот вопрос я и без ментов знал наверняка, но уж больно упивались они своей значимостью, и я решил им подыграть.

– За то, что ты не смог уберечь своего патрона, Сильвестра, – ответил опер, практически читая мои мысли.

– Ну, – протянул я задумчиво, – это еще надо доказать! Лучше скажите сразу, чего вы от меня хотите?

– Мы хотим задать тебе несколько вопросов, – сказал голубоглазый.

– А какой смысл мне отвечать на ваши вопросы? – осведомился я.

– Очень простой. Ты приговорен и можешь погибнуть в любую минуту. Вот сейчас ты находишься в одиночке. Это наша работа и наша заслуга, и ты должен это оценить. А мы могли бы перевести тебя в общую камеру. Там, как ты понимаешь, ситуацией владеют зэки, «синие», блатные. Как придет «малява» с воли – тебя порешить, – они сразу тебя и почикают, – предсказал голубоглазый мою дальнейшую судьбу. – Любой зэк сочтет за честь это сделать. Ты же человек, который не уберег, а может, и сам подстроил смерть Сильвестра!

– А что, и такой базар уже идет? – поинтересовался я ради приличия.

– Базар идет самый разный, – сказал бородатый. – Мы владеем информацией.

– Так если вы владеете информацией, зачем же меня допрашивать? – невинно спросил я.

– А мы хотим уточнить кое-что, проверить наши знания. То, что мы тебя топить при даче показаний не будем, – гарантируем, – добавил голубоглазый опер.

– Что значит топить не будете? – поинтересовался я.

– Мы не будем тебя спрашивать о принадлежности к бандформированию, о происхождении твоего оружия, которое изъяли у тебя в ходе перестрелки на Мичуринском проспекте, о твоей деятельности в бригаде Сильвестра – нас это совершенно не интересует, – объяснил опер.

– А что же вас интересует? – спросил я.

Оперативники переглянулись, и бородатый сказал:

– Нас интересует многое, например – последние дни Сильвестра перед гибелью. С кем он встречался, куда ездил.

– Об этом говорить не буду, – отрезал я.

– Хорошо, – сказал оперативник. – Нас интересуют похороны. Ты же был на похоронах?

– Да, был.

– Вот, мы тебя засняли. – И оперативник вытащил фото, на котором я стоял рядом с Вадимом. – Нас интересуют вот эти товарищи. – И он вытащил другие фотографии. На них я без труда узнал солнцевских, Андрея, стоящего с ними, курганских...

– А вот этого товарища ты знаешь? – неожиданно спросил бородач и вытащил из папки еще одну фотографию.

– Кто это? – удивленно спросил я, вглядываясь в изображение.

– Посмотри внимательно! – настаивал бородатый.

– Нет, его не знаю. – Я отрицательно покачал головой.

– Ты что же, своего шефа не узнаешь? – насмешливо переспросил голубоглазый.

– Это Сильвестр? – Я даже подскочил на месте. – Он что, жив?

– Это мы у тебя хотим спросить. Давай, Саня, колись. Мы-то знаем, что он жив и что покушение на себя подстроил сам.