Николай Морозов - Преступность и борьба с ней в Японии
При этом у полиции Японии вызывает некоторое беспокойство непредсказуемая нестабильность динамики имущественных преступлений, связанных с применением насилия: так, количество грабежей увеличилось в 1,2 раза к середине 90-х годов, затем произошло снижение (см. табл. 4).
Рисунок 5
Структура насильственной преступности в 1980–2000-х годах
Доля иных насильственных преступлений (к которым относят телесные повреждения, нападения, вымогательство, устрашение) в общем объеме преступлений по Уголовному кодексу также сократилась с 4 % в 1980 г. до 2 % в 2000 г. Некоторое исключение составляют лишь вымогательства, число которых снизилось лишь во второй половине 90-х годов.
Рисунок 6
Динамика насильственной преступности в Японии в 1980–2000-х годах[25]
Объяснение вытекающего из рис. 6 падения уровня насильственной преступности японские криминологи (Д. Коси, Ф. Кумагаэ) справедливо находят в первую очередь в высокой раскрываемости насильственных преступлений, обусловленной эффективными действиями полиции и иных правоохранительных органов, в высокой роли «общепревентивных профилактических мер» в уголовной политике Японии[26].
Хотя вероятность стать жертвой преступления в Японии сравнительно низка, гражданская информированность населения высокая: опасные преступления широко освещаются в прессе и на телевидении. Вооруженные разбои, например, так редки, что, в сущности, о каждом из них подробно сообщается, такими же сенсациями становятся похищения людей и тяжкие убийства. В частности, был широко освещен ряд тяжких убийств с похищением людей в 1988–1989 гг.: преступник убивал девочек 7–10 лет, а затем посылал письма и останки жертв их родителям. Общественный резонанс и информированность родителей способствовали активному участию общественности в отработке версий преступления, повышенному присмотру за детьми. Поскольку маньяки крайне редко встречаются в Японии, каждый случай получает исключительную огласку. Так, жестокое убийство (путем отсечения головы) в 1997 г. младшего школьника преступником, затеявшим затем «игру» с полицией анонимными письмами, вызвало общественное негодование. Благодаря широкой огласке и всеобщим усилиям виновный был оперативно найден.
Беспрецедентной кровавой драмой для Японии стал инцидент, происшедший в июне 2001 г. в школе города Икэда в окрестностях Осака. Неизвестный мужчина ворвался в здание школы с ножом и напал на учащихся. Ножевые ранения получили в общей сложности 26 учеников младших классов и трое преподавателей, которые пытались остановить напавшего. Пять 6-летних детей, получив смертельные ранения, скончались. Ранее этого 37-летнего маньяка уже задерживали за преступные действия и поместили на непродолжительное время в больницу.
Будучи непосредственным свидетелем общественной полемики в Японии по поводу этих «чудовищных преступлений» я не раз отмечал реакцию населения, лейтмотивом которой была не жалость, а «стыд» (за себя, за нацию, за преступника и его «плохое воспитание») – специфическая реакция японского конформизма.
Организованная преступность. Организованная преступность в Японии соединяет в себе черты традиционного японского и современного американского преступных миров[27]. Мафия в Японии неотделима от экономической и политической жизни, она связана с большим бизнесом. По своей сути «якудза» представляет собой самобытную форму организованной преступности, во многом отличную от всех известных форм организованной преступности в цивилизованном мире.
В публицистике японский феномен «якудза» часто рассматривается как модель мирного сосуществования государства и «мафии». Как правило, приводятся примеры фактически легального существования «якудза» в стране, их «административной регистрации», открытого ведения бизнеса, когда «не совсем чистые деньги и люди, вышедшие из криминала, обеспечивают порядок на рынке страны». Так, «после войны преступность там была очень высока… когда мафия поделила страну на сферы влияния, преступность резко пошла на спад – якудза стали делать деньги в белом бизнесе, и криминальные разборки, проблемы с властями им оказались ни к чему».[28]
В год расцвета в 1963 г. организация «борёкудан»[29] насчитывала примерно 184 тыс. гангстеров. С тех пор наблюдалось постепенное снижение численности организации. Начиная с 1987 г. вновь наметился незначительный рост численности этой организации (приостановленный затем введением специального законодательства против «борёкудан»). Однако за последние годы вновь отмечается незначительный рост численности «борёкудан». К 2000 г. общая численность «борёкудан» составляла около 83 тыс. человек (из которых 44 тыс. являются членами, а 39 тыс. считаются сообщниками).
Процесс укрупнения преступных группировок, начавшийся в 70-е годы, завершился созданием трех тысяч организованных групп («борёкудан»), число которых постоянно сокращается, а их мощь имеет тенденцию к уменьшению (на 80 – в 1990 г., 131 – в 1991 г., 158 – в 1992 г., 222 – в 1993 г., 211 – в 1994 г.).
В последние годы три основные группы (Ямагучи-гуми, Сумиёси-кай, Инагава-кай), вобрав в себя ряд других, заняли доминирующее положение (число их участников составляло к 2000 г. более 30 тыс. чел., т. е. около 70 % от всех полноправных членов «борёкудан»). Эти преступные синдикаты являются крупными финансовыми корпорациями: годовой доход «Ямагучи-гуми» составил около 1 млрд долларов, «Сумиёси-кай» – 500 млн долл., и «Инагавакай» – 350 млн долл.[30] Таким образом, сокращение численности групп и их участников происходит путем поглощения слабых и малочисленных крупными кланами. К аналогичным выводам приходит и А. Иванов, справедливо объясняя это «успехами целенаправленной борьбы»[31], в том числе применением Закона о борьбе с организованной преступностью 1991 г.
Рисунок 7
Структура организованных преступных группировок Японии (по количеству членов) в конце 90-х годов
Весьма высока доля членов «борёкудан» среди лиц, виновных в совершении насильственных преступлений: в 1980 г. – 8,3 %, в 1985 г. – 6,6 %, в 1987 г. – 6,0 %, в 1989 г. – 7,0 %, в 1990 г. – 7,4 %, в 1998 г. – 7,0 %. По таким преступлениям, как убийства, этот процент еще выше. Составляя к концу 90-х годов менее 0,05 % населения страны, члены «борёкудан» совершают третью часть убийств, четверть телесных повреждений, пятую часть нападений и изнасилований[32].
В последние годы стали сокращаться такие преступления, как насильственные действия, причинение телесных повреждений, препятствование исполнению служебных обязанностей и другие, совершаемые участниками групп. В то же время распространились междоусобицы групп с применением огнестрельного оружия[33].
Рост вооруженности группировок, а также тенденция к их слиянию (см. табл. 5) позволили ряду исследователей сделать вывод (на наш взгляд, слабо обоснованный), что вопреки японской официальной статистике «идут процессы не ослабления, а усиления мафиозного спрута»[34].
Таблица 5
Количество преступлений с участием групп «борёкудан» в 1994 г.[35]
Организационная структура, традиции и законы «якудза» сложились примерно 200 лет тому назад в период феодализма. Однако в результате изменений в обществе, которые произошли после войны, преступные группы приобрели иной облик, утратили индивидуальность и, сформировавшись в сегодняшних «борёкудан», осуществляют свои преступные деяния.
Опираясь на результаты исследований, НИИ полиции рассмотрел особенности сегодняшних преступных групп. Эти группы формируются из лиц, имевших преступное прошлое, и молодежи с делинквентной и социально отклоняющейся биографией: на долю участников групп, которые составляют лишь 0,1 % всего населения, приходится 1/3 убийств и телесных повреждений, 1/2 азартных игр и нарушений Закона о контроле за стимулирующими средствами.[36] Иначе говоря, приняв решительные меры против «борёкудан», можно в ближайшее время значительно сократить многие виды преступности.
В различных источниках указывается, что к концу 90-х годов преступные группы перенесли центр тяжести с грабежей на «противоправный бизнес» и превратились в предприятия, основанные на применении незаконных способов извлечения прибыли, т. е. преступные синдикаты ищут новые, легальные источники дохода (особенно в сфере осуществления ссудно-кредитных операций, политической деятельности). Основные денежные средства поступают от нелегальной торговли стимулирующими средствами, тайного букмекерства, азартных игр, «микадзимэре» – платы за телохранительство, проституции и подпольной торговли порнофильмами, от поступлений за «сокайя»[37], за спекуляцию землей, в связи с взиманием долгов.[38] Из характера этих операций видно, что на них существует спрос со стороны определенной «клиентуры», т. е. современная организованная преступность поддерживается «социальным заказом» общества[39].
