Борис Чичерин - Философия права
Светское просвещение находится в тесной связи с самим различием общественных классов. Между тем как религия, действуя на сердца людей, одинаково обращается к богатым и бедным, к мудрым и младенцам, находя в последних даже большую восприимчивость, светское просвещение весьма неравномерно распределяется в обществе. Оно в значительной степени зависит от достатка, ибо развитие ума требует досуга и средств. Поэтому, в общем итоге, зажиточные классы суть вместе и образованные классы. Этим определяется и различие их призвания в сравнении с низшими: одни предаются умственному труду, другие – труду материальному. Это различие коренится в самих условиях земного существования. Материальный труд всегда составлял и будет составлять призвание огромного большинства человеческого рода, а умственный труд всегда составлял и будет составлять призвание руководящего меньшинства. Этих условий нельзя изменить, пока человек есть органическое существо, пользующееся материальным миром для своих целей. Но классы, призвание которых состоит в материальном труде, никогда не могут иметь такого умственного развития, как те, которые призваны к умственному труду. Одинаковое для всех высшее образование, о котором мечтают утописты, есть не что иное как плод фантазии. Высшее образование требует такого количества умственного труда, которого не в состоянии дать простой рабочий, а если бы он успел приобрести это высшее образование, он перестал бы удовлетворяться материальным трудом. Гораздо последовательнее те утописты, которые, стремясь к общему равенству, хотят само образование довести до степени, доступной простому рабочему. Но этим самым уничтожаются все высшие задачи человеческой жизни и полагается предел всякому развитию. Если же образование по необходимости распределяется в обществе неравномерно, то очевидно, что руководящей частью должна быть самая образованная часть, то есть зажиточные классы. Поэтому демократия никогда не может быть идеалом человеческого общежития. Она даёт преобладание наименее образованной части общества.
Распределение образования не идёт, однако, в уровень с материальным достатком. Образование не передаётся из рода в род, как имущество; для усвоения его требуется собственный труд. Поэтому оно достигает высшей степени там, где с достатком соединяется труд, а это именно то, что имеет место в средних классах. Богатство избавляет от труда, вследствие чего на вершинах общества нередко встречается скудость умственного развития. Противодействием этой естественной наклонности могут служить только живые политические интересы, которые требуют высшего умственного развития и составляют могучую приманку для людей, обладающих значительным достатком. Без этого последние ограничиваются покойным наслаждением приобретёнными без труда материальными благами и стремятся лишь к удовлетворению своего тщеславия. Таково весьма обычное явление в государствах, где не развита политическая жизнь. Средние классы, напротив, будучи достаточно обеспечены для того, чтобы не находиться под гнётом материальной нужды, должны, однако, трудом пробивать себе дорогу к высшему положению. От них поэтому всегда и везде исходит умственное движение.
Этой связью имущества с образованием определяется отношение аристократических и демократических элементов, присущих каждому обществу. Аристократия есть выдающееся меньшинство, представляющее высшее качество, демократия есть масса, в разнообразных её оттенках. Количество и качество суть основные элементы всякого бытия. Они силой вещей проявляются и в обществе. Нормальное их отношение составляет условие правильного развития. Очевидно, оно должно состоять в том, чтобы качество имело перевес над количеством. А потому и с этой точки зрения, владычество демократии противоречит разумным требованиям общественной жизни. Обыкновенно оно наступает тогда, когда высшие слои, спокойные за своё положение, теряют всякое побуждение к плодотворной общественной деятельности. В таком случае они перестают быть представителями высшего качества, и падение их неизбежно. Однако и из среды демократии выделяются аристократические элементы своего рода, которые приобретают преобладающее влияние там, где исторически сложившиеся силы потеряли свое значение.
Аристократия бывает трёх родов. Из них два представляют избыток имущества, а третий составляет вершину образования. Собственность разделяется на движимую и недвижимую; каждая из них имеет свойственный ей характер, который сообщается и её обладателям. Недвижимая собственность имеет несравненно более прочности, нежели движимая; она передаётся из рода в род и составляет главное зерно родового имущества. На этом основании возникает аристократия родовая, которая играет первенствующую роль в странах, обладающих крепкими, исторически сложившимися общественными формами. В демократии, напротив, естественно всплывает аристократия денежная, которая, не имея соперников, становится одним из важнейших факторов общественной жизни. Это явление неизбежно; но отсюда естественно проистекает преобладание материальных интересов над остальными. Противодействием этому злу может служить только образование, представляемое аристократией умственной; но именно в демократии последней всего труднее приобрести подобающее ей влияние. Всеобщее равенство ведёт к отрицанию всяких авторитетов. Тут требуется умственная пища, доступная массе, а не та, которую могут оценить только избранные умы. Поэтому времена владычества демократии вообще характеризуются разладом умственных сил и понижением умственного уровня.
Так же как аристократия, демократия представляет сочетание разнообразных элементов. Тут надобно различать, прежде всего, массу и выделяющиеся из нее средние классы, которые представляют переход от демократии к аристократии. В массе образование стоит на самом низком уровне, а потому здесь важнейшее значение получают имущественные отношения. По различию недвижимой и движимой собственности и тут главным составным элементом являются мелкие землевладельцы и мелкие капиталисты, но к ним примыкает многочисленный класс людей, живущих исключительно работой своих рук. Таковы пролетарии, имущественное положение которых и умственное развитие стоят на самой низкой ступени. Отсюда следует, что в естественном движении общественных сил и в проистекающем из них общественном строе значение их должно быть наименьшее. Поэтому, когда социалисты утверждают, что пролетарии составляют главную силу современного мира и что теперь, после владычества аристократии и мещанства, настал их черед, то из этого уже можно понять всю колоссальность абсурда, до которого доходят современные утописты. Рабочие классы, бесспорно, являются силой, ибо они составляют массу; но при нормальном отношении общественных элементов эта масса должна стоять внизу, а не наверху. Когда же нищей и невежественной толпе говорят, что она теперь ничего, а должна быть всем, и она, увлекаясь этой проповедью, льстящей её страстям, идёт на разрушение всего существующего общественного строя, то подобное явление представляет величайшую опасность, какая может грозить человеческим обществам. Кроме разрушения и хаоса, из этого ничего не может выйти.
Естественные вожатые демократии суть средние классы, в которых достаток соединяется с образованием и трудом. И тут различаются классы средних землевладельцев, средних капиталистов и затем многочисленные так называемые либеральные профессии: техники, учёные, художники, медики, адвокаты, составляющие умственное зерно средних классов. Из них выходит умственная аристократия, и они являются главными двигателями демократического прогресса. При правильном развитии общественных элементов эти профессии составляют источник более или менее значительных доходов, а потому здесь достаток соединяется с образованием. Но нередко в этом классе оказывается избыток, не находящий приложения своих сил. Отсюда происходит так называемый умственный пролетарий, явление, которое в настоящее время обращает на себя внимание мыслителей и государственных людей, ибо он представляет серьёзную опасность для общества: вследствие ненормальности своего положения умственный пролетариат охотно воспринимает утопические теории и является руководителем масс в их стремлении к разрушению существующего строя. Ненормальность положения проистекает оттого, что на умственную работу мало спроса, а это бывает именно в странах бедных, где нет достаточно капиталов для её вознаграждения. Нормальное развитие общества состоит в том, что умножение богатства идёт в уровень с расширением образования. Где эти два основные фактора общественной жизни не находятся между собой в правильном отношении, там неизбежно ощущается разлад, и в обществе происходят прискорбные, а иногда опасные явления. Именно к этому разряду принадлежит развитие умственного пролетариата.
