Микеле де Сальвиа - Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г.
d. допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;
e. пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке.
Введение
1. Принцип верховенства права является одним из элементов духовного наследия, общего для Государств — членов Совета Европы.
Эта норма главным образом гарантирует право на справедливое судебное разбирательство, а, следовательно, право каждого участника судебного разбирательства на «надлежащее отправление правосудия». Хотя забота об обеспечении справедливого равновесия между требованиями общественного интереса и обязательными предписаниями по охране основных прав лица присуща всей Конвенции, в демократическом обществе право на надлежащее отправление правосудия занимает такое значимое место, что нельзя его приносить в жертву целесообразности. Под этим следует понимать то, что свобода усмотрения, т. е. определенное дискреционное полномочие, признаваемое за Государствами при применении прав и свобод, имеет место в ограниченных случаях.
Все это приводит к толкованию различных гарантий, содержащихся в статье 6, таким образом, что они являются не теоретическими или иллюзорными, а конкретными и действительными. Таким образом, в сфере публичного порядка Государств — членов Совета Европы мера или решение, объявленное противоречащим статье 6, требует особо тщательной проверки.
На самом деле, статья 6 Конвенции имеет целью возложить на Государство обязательство, объектом которого является результат действий. Следовательно, если Государства пользуются большой свободой в выборе средств, способных позволить их судебной системе отвечать требованиям этой нормы, средства, предлагаемые внутренним правом, должны, в любом положении дела, оказываться эффективными.
Впрочем, транснациональному судебному органу не надлежит знать о фактических или правовых ошибках, якобы совершенных внутренним судебным органом, за исключением случая и в той мере, в какой они могли бы причинить ущерб гарантиям, предусмотренным вышеуказанной нормой.
Из этого следует, что транснациональный контроль не может касаться обоснованности судебных решений. Конвенция не уполномочивает свои органы на отмену судебного приговора на том основании, что суд якобы ошибся в оценке фактов. Европейский контроль касается только правомерности, т. е. соответствия Конвенции, процедуры, предусмотренной внутренним правом для достижения результата. Следовательно, именно соблюдение рассматриваемой нормы, а не материальное содержание национальных решений, относится к контролю органов Конвенции.
Одним словом, Суд не является четвертой инстанцией, призванной пересматривать обоснованность приговоров, вынесенных в результате совершения преступления или правонарушения, при условии что действия, в которых обвиняется лицо, не представляют собой обычное осуществление права, гарантированного Конвенцией.
I. Пункт 1 статьи 6
1. Общие принципы толкования
— Толкование —
2. Верховенство права и надлежащее отправление правосудия — это два ключевых принципа, которые должны направлять толкователя, когда он применяет положения, в общем и целом довольно обширные, которыми располагает статья б Конвенции, для того чтобы уточнить пределы общего права на правосудие, которое подразумевает эта норма.
Строгое применение различных положений статьи б, которого требует судебная практика, ясно показывает, что демократическое общество, как его понимает Конвенция, не может пренебрегать основами, на которых оно зиждется, и, в особенности, обязательным соблюдением нормы права, которое возлагается на участников судебного разбирательства как на тех, кто обязан применять закон.
3. Надлежащее отправление правосудия. «В демократическом обществе в смысле Конвенции право на надлежащее отправление правосудия занимает такое значимое место, что ограничительное толкование п. 1 статьи 6 не соответствовало бы цели и объекту этой нормы» (Delcourt, 25).
4. Верховенство права. «Одним из оснований, по которому Правительства, подписавшие Конвенцию, решили "сделать первые шаги на пути обеспечения коллективного осуществления некоторых из прав, изложенных во Всеобщей декларации", была их искренняя приверженность принципу верховенства права. Представляется естественным и соответствующим принципу добросовестности (п. 1 статьи 31 Венской конвенции) придерживаться этого провозглашенного уважаемого принципа при толковании положений п. 1 статьи 6 в соответствии с контекстом и в свете предмета и целей Конвенции» (Colder, 34).
5. Обязанность достигнуть результата и выбор средств. «Государства — участники Европейской конвенции пользуются достаточной свободой при выборе средств, чтобы быть уверенными, что их правовые системы удовлетворяют требования статьи 6 Конвенции. Их задачей является определение того, приведет ли выбранный ими в данной связи метод результатам, которые при рассмотрении дел будут соответствовать требованиям Конвенции» (Quaranta 30).
6. Гражданское дело и уголовное дело. «Статья 6 не столь требовательна в отношении гражданско–правовых споров в сравнении с уголовными делами» (Konig, 96).
7. Толкование понятий «гражданского права» и «обвинения». «Суд повторяет, что, согласно своей практике, понятия "гражданских прав и обязанностей" и "обоснованности уголовного обвинения" не могут толковаться только со ссылкой на внутренне право Государства–ответчика. Суд неоднократно указывал на принцип "автономии" этих понятий по смыслу п. 1 статьи 6 Конвенции. Суд подтверждает это и в данном деле. Он считает, что любое другое решение могло бы привести к последствиям, несовместимым с объектом и целью Конвенции» (Maaouia, 34).
8. Гражданское право. Обратная сила норм, принятых законодательной властью. «Суд повторяет, что, в принципе, для законодательной власти нет препятствий в регламентации в гражданской сфере прав, вытекающих из действующих законов, с помощью новых норм, имеющих обратную силу» (Anagnostopoulos et al., 19).
9. Процесс, имевший место в Конституционном суде. Применимость гарантий, предусмотренных статьей 6. «Суд повторяет, что, согласно своей практике, того факта, что процесс имел место в Конституционном суде, не достаточно для выведения его из сферы действия п. 1 статьи 6» (Pierre—Bloch, 48).
10. Применимость п. 1 статьи 6, в его уголовном аспекте, к процессу в Конституционном суде. «Суд повторяет, что, согласно своей практике по этому вопросу, соответствующий критерий для определения того, нужно ли учитывать рассмотрение дела в Конституционном суде для того, чтобы установить разумный характер продолжительности процесса, состоит в выяснении, может ли результат вышеназванного рассмотрения повлиять на исход дела в обычных судах.
Из этого следует, что, в принципе, рассмотрение дела в Конституционном суде не исключается из сферы действия п. 1 статьи 6» (Gast & Рорр, 64).
11. Уголовное дело: несущественные правонарушения. «Разрешение Государству исключить из сферы действия статьи 6 целую категорию правонарушений, стоит только ему посчитать их незначительными, противоречило бы объекту и цели этой нормы, которая гарантирует "обвиняемым" право на суд и справедливое судебное разбирательство» (Ozttirk, 53).
12. Депенализация некоторых видов незаконного поведения. «Учитывая большое число незначительных правонарушений, особенно в сфере дорожного движения, Государство–участник может иметь достаточные основания для освобождения своих судебных органов от обязанности их расследовать и подавлять. Вверение этой задачи, по таким правонарушениям, административным органам не противоречит Конвенции, при условии, что заинтересованное лицо может передать любое решение, принятое наперекор ему, в суд, предоставляющий гарантии, предусмотренные статьей 6» (Ozttirk, 56).
13. Уголовное дело и дисциплинарные санкции в тюремной среде. Суд «не отрицает, что в реальных условиях тюрьмы существуют соображения как практического, так и политического характера, позволяющие установить особый дисциплинарный режим, например, соображения государственной безопасности и общественного порядка, необходимость принятия срочных мер при нарушении заключенными правил внутреннего распорядка, наличие специальных видов наказания, не известных обычным судам, а также желание тюремных властей сохранить за собой окончательное решение по вопросам дисциплины во вверенных им заведениях.
