Арон Трайнин - Избранные труды

Таким образом, Пленум решительно отверг тенденцию всегда и безусловно карать исполнителей строже других соучастников. Лишь степень общественной опасности каждого из соучастников и совершенных им преступлений может служить критерием ответственности.

V

Состав преступления, приготовление и покушение

Состав преступления, как подробно было развито выше, есть совокупность описанных в законе элементов преступного деяния. Отсутствие хотя бы одного из указанных в законе элементов состава влечет за собой отсутствие состава в целом и, следовательно, устранение уголовной ответственности. Особенность покушения заключается в том, что здесь отсутствие одного из элементов состава, вопреки общему принципу, не устраняет уголовной ответственности за совершенное действие, а создает особое положение ответственности за неоконченное преступление. Когда именно и при каких условиях возникает это положение?

Прежде всего необходимо отметить, что отнюдь не отсутствие любого из элементов состава дает основание для ответственности за покушение. Так, например, совершенно очевидно, что не может быть и речи об ответственности за покушение на кражу, если у субъекта не было умысла красть, или ответственности за покушение на спекуляцию, если отсутствует элемент состава преступления – цель наживы, и т. п. Тем самым определяется основной вопрос, решение которого необходимо для правильного понимания покушения: в каких случаях отсутствие элемента состава исключает полностью состав преступления и вместе с ним уголовную ответственность и в каких случаях, напротив, отсутствие элемента состава не исключает уголовной ответственности, а приводит к ответственности за покушение? Где грань между этими двумя рядами явлений?

Как подробно было развито выше, элементы состава, характеризующие преступление, распределяются по следующим четырем основным группам: субъект, субъективная сторона, объект, объективная сторона преступления. Совершенно очевидно, что отсутствие элементов состава, характеризующих субъекта, может вести только к отсутствию состава. Так, там, где нет требуемого законом субъекта, не может быть и речи о составе должностного преступления, следовательно, – об ответственности за должностное преступление. Равным образом не может быть речи о составе преступления там, где отсутствует умысел или неосторожность: без вины нет преступления. Поскольку покушение, как и приготовление, обязательно предполагает наличие умысла, отсутствие умышленной вины всегда исключает возможность самой постановки вопроса ответственности за покушение.

Таким образом, элемент состава, который может отсутствовать при наличии покушения, не может относиться к признакам, характеризующим субъекта или субъективную сторону.

Бесспорно, наличие или отсутствие предусмотренного законом объекта играет определенную роль при конструкции покушения: достаточно вспомнить случаи так называемого покушения на негодный объект. Однако это не переводит проблему покушения в область объекта; действительно, в случае покушения на негодный объект возникает совершенно особая ситуация: здесь, как и при покушении с негодными средствами, имеют место случаи так называемой ошибки в факте в сочетании со случаями покушения. Таким образом, в случаях покушения на негодный объект проблема покушения лишь осложняется присоединением нового обстоятельства – наличия негодного объекта, не меняя и не снижая вопроса о том, в чем заключается покушение. Следовательно, и здесь, при покушении на негодный объект, остается основной требующий ответа вопрос: отсутствие какого именно элемента состава преступления создает ответственность за покушение. Поскольку этот элемент не относится к трем первым группам (субъект, субъективная сторона, объект), то отсюда непосредственно следует, что в случаях покушения отсутствует элемент, относящийся к четвертой группе элементов – группе элементов, характеризующих объективную сторону состава. Конкретно этим отсутствующим элементом должно быть признано последствие.

Покушение на преступление мы имеем в тех случаях, когда имеются все элементы состава преступления, за исключением одного– последствия. Тем самым четко обрисовывается грань, отделяющая случаи покушения от случаев «пробела в составе», исключающих уголовную ответственность: при «пробеле в составе» отсутствует любой (или любые) элементы состава, за исключением последствия; при покушении, напротив, отсутствует именно последствие, и имеются все другие, предусмотренные законом элементы состава.

В специальном случае – покушении на негодный объект, – помимо последствия на деле, но не в умысле действующего лица, дополнительно отсутствует требуемый данным составом объект преступления.

Так, если А. с целью убить стреляет в Б., который умер до того, как был сделан выстрел, то здесь налицо покушение, потому что нет смерти Б. как последствия выстрела А., но при этом – покушение на негодный объект, так как в момент выстрела не было живого человека, единственно мыслимого объекта.

Аналогично в случаях так называемого покушения с негодными средствами: здесь, как при всяком покушении, отсутствует элемент состава – последствие и, кроме того, средство, способное привести к этому последствию. Именно эти дополнительные обстоятельства – отсутствие годного объекта или годного средства, не меняя ни в какой мере общей природы покушения, служат основанием для выделения этих случаев покушения, с негодными средствами и покушения на негодный объект, в особую категорию.

Таким образом, непоколебимым остается следующее сформулированное выше положение: покушение на преступление имеет место лишь там, где из всех элементов, необходимых для наличия состава преступления, отсутствует один – последствие преступного действия.

Необходимо отметить и другой признак, характеризующий покушение и недостаточно учитываемый теорией: покушение имеет место там, где последствие не наступало по независящим от субъекта обстоятельствам. Субъект со своей стороны сделал все, что считал необходимым для причинения преступного результата, но результат все же не наступил – пуля пролетела мимо жертвы, яд оказался слабодействующим, ружье дало осечку и т. д.

Очень близким к покушению смежным с ним институтом является приготовление к преступлению. Имеет весьма существенное значение установление грани, разделяющей две эти стадии совершения преступления – приготовление и покушение. Это значение непосредственно связано с той большой ролью, которую играет в советском законодательстве и судебной практике различение отдельных стадий совершения преступлений.

Советское законодательство в различное время неодинаково решало вопрос об уголовной ответственности за приготовление.

«Руководящие начала» 1919 г., давая в ст. 18 и 19 определение покушения и приготовления, в то же время в ст. 20 провозглашали, что «стадия осуществления намерения совершающего преступление сама по себе не влияет на меру репрессии, которая определяется степенью опасности преступника».

Уголовный кодекс 1922 г. пошел совершенно иным путем, придав большое значение стадии совершения преступления: согласно ст. 12 УК 1922 г. приготовление в отличие от покушения не влекло за собой уголовной ответственности; лишь приготовительные действия, сами по себе образующие состав преступления (например, незаконное приобретение ружья для совершения убийства), карались в качестве соответственного оконченного преступления. Принцип безнаказанности приготовительных действий, однако, весьма недолго сохранялся в советском законодательстве; уже через год после издания Уголовного кодекса 1922 г., 10 июля 1923 г., ст. 12 была изменена, и суду было предоставлено право применять к лицам, совершившим приготовительные к преступлению действия и признанным судом социально опасными, меры социальной защиты.

«Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик» 1924 г. сделали дальнейший шаг: признали приготовление к преступлению, как и покушение на преступление, наказуемым. Однако «Основные начала» отнюдь не игнорируют значения стадий совершения преступления: напротив, они предписывают суду при определении наказания за предварительную деятельность руководствоваться как степенью опасности преступного умысла, так и степенью завершенности преступления.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., как и уголовные кодексы других союзных республик, в полном соответствии с приведенными постановлениями «Основных начал» 1924 г. признают приготовление к преступлению наказуемым: согласно ст. 19 УК РСФСР «покушение на какое-либо преступление, а равно и приготовительные к преступлению действия, выражающиеся в приискании или приспособлении орудий, средств и создании условий преступления, преследуются так же, как совершенное преступление».