Александр Стуканов - Институт реабилитации в Российском законодательстве. Возникновение, развитие, понятие, перспективы
В связи с изложенным заключаем, что только вступивший в законную силу обвинительный приговор суда может возложить на конкретное лицо уголовную ответственность за совершенное преступление и, соответственно, если отсутствует вступивший в законную силу обвинительный приговор суда, то лицо не несло уголовной ответственности.
Следует также отметить, что правовой институт освобождения от уголовной ответственности в уголовном праве, применяемый только в отношении виновных в совершении преступления, т. е. при наличии в действиях лица состава преступления, не имеет места в отношении невиновных лиц, на которых распространяет свое действие институт реабилитации.
Итак, оперируя термином «институт реабилитации», необходимо дать характеристику реабилитации с точки зрения возможности ее отнесения к институту права.
В зависимости оттого, какие общественные отношения регулируют нормы права, они объединяются в обособленные группы: отрасли права, подотрасли права и правовые институты.
Правовой институт представляет собой меньшую единицу деления правовых норм и в теории права выступает как элемент отрасли права, как совокупность юридических норм, регулирующих однородную группу общественных отношений.
Отличаются институты права друг от друга присущими им предметом и методом правового регулирования.
Под предметом правового регулирования понимаются те общественные отношения, которые регулируются правом, под методом правового регулирования – юридические средства и способы обеспечения и выполнения предписаний правовых норм, при этом в теории права выделяют автономный (диспозитивный) и императивный (авторитарный) методы правового регулирования[42].
Автономный (диспозитивный) метод позволяет участникам правоотношений самостоятельно определять тот или иной вариант поведения в рамках, установленных нормами права, и характеризуется относительной свободой поведения сторон, их равным положением в правовых отношениях, в то время как императивный (авторитарный) метод предполагает использование властных правовых предписаний, которые устанавливают порядок возникновения конкретных прав и обязанностей у субъектов правоотношений[43].
Так, предметом правового регулирования института реабилитации являются отношения по восстановлению прав и возмещению ущерба, причиненного лицу незаконными или необоснованными действиями должностных лиц; субъектами здесь выступают, с одной стороны – личность, чьи права нарушены или попраны либо которой причинен ущерб действиями должностных лиц, и государство – с другой.
Метод правового регулирования, присущий рассматриваемому институту – императивный, характеризующийся использованием властных правовых предписаний, находящих свое место главным образом в процессуальном законодательстве и устанавливающих порядок возникновения конкретных прав и обязанностей у субъектов реабилитационных правоотношений.
Таким образом, подводя итог, можно заключить, что реабилитация как совокупность однопорядковых норм, регулирующих определенный вид общественных отношений, является институтом права.
2. Отраслевая принадлежность института реабилитации
Споры вокруг отраслевой принадлежности института реабилитации давно ведутся представителями различных направлений юридической научной мысли, и разговоры о том, что принятие УПК РФ поставило точку в этих спорах, определив уголовно-процессуальную природу института реабилитации[44], преждевременны.
Между тем определение отраслевой принадлежности института реабилитации представляется принципиальным моментом, поскольку оно создает почву для построения дальнейших предложений, направленных на совершенствование соответствующего законодательства.
Исследуя существующие в юридической науке мнения об отраслевой природе института реабилитации, можно выделить следующие подходы:
1) отнесение института реабилитации к уголовно-процессуальному праву и к различным материальным отраслям права, за исключением права гражданского;
2) отнесение института реабилитации к гражданскому праву и к другим материальным отраслям права, отрицание связи с уголовным процессом;
3) отнесение института реабилитации и к уголовно-процессуальному, и к гражданскому, и к другим материальным отраслям права.
Первый подход, согласно которому институт реабилитации есть не что иное, как составной элемент уголовно-процессуального права, активно поддерживается учеными-процессуалистами.
В своих работах Б. Т. Безлепкин указывает, что правовые нормы о возмещении реабилитированному морального и имущественного ущерба содержат все существенные черты уголовно-процессуальных норм[45]. В обоснование автор приводит следующие доводы:
1) отношения по возмещению морального и имущественного вреда производны и связаны с предшествующими им уголовно-процессуальными отношениями, складывающимися по поводу обвинения гражданина в совершении преступления;
2) субъектный состав государство – гражданин, а также положение, согласно которому ущерб подлежит возмещению независимо от вины причинителя, нетипичны для гражданско-правовых отношений;
3) положения института реабилитации тесно связаны с задачами уголовного судопроизводства;
4) императивный метод правового регулирования и наличие публичного начала, которые присущи уголовно-процессуальному праву;
5) процессуальный порядок реализации положений института реабилитации.
Что же касается восстановления трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитированного, то эти отношения, по мнению ученого, регулируются нормами соответствующих отраслей права[46].
Точку зрения Б. Т. Безлепкина разделяют и поддерживают другие процессуалисты[47].
Так, Л. А. Прокудина, отмечая уголовно-процессуальную природу института реабилитации, указывает: «Возмещение ущерба неразрывно связано с задачами, стоящими перед уголовным судопроизводством, поэтому отрывать его от породивших уголовно-процессуальных отношений и помещать в гражданско-правовую сферу неоправданно»[48].
Однако наиболее обоснованными и логичными представляются следующие доводы: во-первых, в правоотношениях по поводу возмещения ущерба между государством в целом и конкретным гражданином не может быть равенства субъектов, характерного для способа гражданско-правового регулирования, основанного на равенстве субъектов, свободе волеизъявления и судебном разрешении споров, а во-вторых, о правонарушении, вине и юридической ответственности можно говорить лишь применительно к должностным лицам судебно-следственных органов, чьи действия находятся в причинной связи с наступлением вреда, а не о государстве, которое не может быть виновно, не может быть правонарушителем, а лишь берет на себя обязательства возместить ущерб, что обусловлено конституционной обязанностью государства обеспечить охрану интересов, прав и свобод граждан[49].
Второй подход, в рамках которого акцент в определении отраслевой принадлежности института реабилитации смещается в сторону гражданского права, принадлежит цивилистам.
По представлениям цивилистов, системно сформулированным в трудах Т. М. Медведевой, правоотношения по возмещению вреда реабилитированному находят свое место среди прочих гражданско-правовых институтов и характеризуются следующими чертами:
1) являются имущественными;
2) возникают только по инициативе самих граждан;
3) находят закрепление в нормах гражданского законодательства[50].
Одним из главных доводов Т. М. Медведевой в поддержку такого подхода является отрицание наличия у уголовно-процессуального права компенсационной функции и отсутствие закрепления института реабилитации в уголовно-процессуальном законодательстве.
Автор отмечает: «Возмещение вреда (в том числе потерпевшему в результате незаконных действий должностных лиц судебно-следственных органов) – институт, в котором наиболее ярко находит свое выражение компенсационная функция гражданского права. Уголовному процессу данная функция не присуща, здесь можно обнаружить лишь ее отдельные проявления…» И далее: «Важное значение имеет и то обстоятельство, что рассматриваемые отношения находят свое законодательное закрепление в нормах гражданского, а не уголовно-процессуального права»[51].
Данную позицию поддержали многие цивилисты, исследовавшие вопросы возмещения вреда[52].
Однако в связи с тем, что поддержка и обоснование указанного подхода имели место в 80-е годы, когда процессуальное законодательство было совсем иным, думается, он изжил себя с принятием УПК РФ, который установил, что реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию, в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания, опровергнув тем самым доводы об отсутствии официального закрепления института реабилитации и отсутствии компенсационной функции у уголовно-процессуального законодательства.
