Александр Оришев - Политика нацистской Германии в Иране
Гимном движения стала песня «Борьба за свободу Ирана», а эмблемой – «вольфсангель» («волчий капкан»), знак, напоминающий свастику. Форменная одежда вооруженных отрядов движения выглядела так: сапоги, черные бриджи, голубая рубашка[537].
В начале 1942 г. на политической арене Ирана также появилась «Голубая партия» («Хизби Кабут») – другая подпольная антисоюзническая организация, целью которой являлось объединение профашистских элементов и подготовка вооруженного выступления против частей Красной Армии и английских войск к моменту приближения немецкой армии к иранской границе. Главным руководителем и организатором «Голубой партии» стал депутат меджлиса Хабибулла Новбахт, хорошо известный своими прогерманскими взглядами задолго до начала Второй мировой войны. Это был высокий, представительный, уже пожилой мужчина, честолюбивый и недоверчивый к людям политик.
Первыми действиями Х. Новбахта после введения в Иран войск союзников стала организация бурных выступлений в стенах меджлиса против сторонников союза с Великобританией и СССР. В результате его деятельности возникла непримиримая оппозиция не только союзному договору, но и всему процессу вовлечения Ирана в антигитлеровскую коалицию[538]. Члены партии и сочувствовавшие ей иранцы делали все, чтобы сорвать подписание союзного договора. На улицах Ирана периодически появлялись написанные на персидском языке фашистские листовки в виде воззвания к иранскому народу с призывами сорвать его подписание. Перед зданием меджлиса регулярно собиралась группа иранцев, встречавших прибывавших на заседания депутатов выкриками: «Долой договор!», «Смерть англичанам!». Эти же иранцы выкрикивали откровенно антисоветские и фашистские лозунги[539].
Существовал своеобразный заговор молчания в иранской прессе: все, что касалось договора, тщательно скрывалось, ничего не сообщалось о его содержании. Военный комендант Тегерана Эмир Ахмеди даже пригрозил закрытием газете «Таджедод», опубликовавшей подробное сообщение о предстоящем заключении договора.
Д. Комиссаров вспоминал, что во время обсуждения в меджлисе англо-советско-иранского договора один из присутствовавших (по-видимому, член «Голубой партии». – А. О.) напал на Али Форуги, нанеся ему несколько ударов камнем по голове[540]. Название «Голубая партия» эта организация получила потому, что Х. Новбахт и некоторые другие депутаты, резко выступив против союзного договора, опускали в урну бюллетени голубого цвета, означавшие голосование против его ратификации[541].
Как известно, меджлис не поддержал оппозиционеров. Но и поражение при голосовании не остановило Х. Новбахта. Пользуясь депутатскими полномочиями, он вплоть до осени 1943 г. продолжал использовать парламентскую трибуну для активных выступлений против союзников.
Кроме «Меллиюне Иран» и «Голубой партии» в Иране существовало еще несколько крупных националистических организаций: «Михан Паграстан» («Патриоты»), «Иран Бидар» («Национальная партия»), «Сиян Пушан» («Чернорубашечники»)[542]. По мнению Ю. Л. Кузнеца, всего в то время в Иране действовало свыше 20 прогерманских националистических организаций[543]. Эти организации по своей социальной базе, структуре и политической направленности практически не отличались друг от друга. Состояли они в основном из офицеров и националистически настроенных интеллигентов. Общим для них было неприятие нового правительства и проводимого им курса. Конечно, нельзя назвать всех членов этих организаций гитлеровскими агентами. Скорее всего, это были убежденные иранские националисты, фанатичные сторонники «третьей силы», которую в их представлении олицетворяла Германия. Ее руками и своими собственными они хотели избавить Иран от иностранной зависимости, полагая, что победа стран Оси принесет им долгожданную свободу прежде всего от английского влияния. Среди них было немало и просто амбициозных людей, мечтавших оставить след в истории.
Выполняя указания своего шефа, люди Ф. Майера развернули активную профашистскую пропаганду. Играя на трудностях войны, они еще более нагнетали атмосферу в Иране, создавая там обстановку хаоса и недоверия. Группа Мосеса Каспаряна разбрасывала на улицах листовки с лозунгами «Да здравствует Германия!», «Долой англичан!», «Долой русских[544]. Был пущен слух, что из мечети Имам Реза в Мешхеде красноармейцы вывезли все ценности. Один из служителей мечети ограничил доступ в нее, заявляя, что это распоряжение советского командования. Германские агенты распространяли сведения, что советские войска напали на Афганистан, и афганская армия сражается. Звучали призывы перерезать линии связи, нападать на военные автомашины, следовавшие из Ирана в СССР и обратно. При этом говорилось, что кровь советских солдат, как вода, и в ее пролитии греха нет[545].
Германская пропаганда умело использовала в своих интересах продолжавшуюся в 1942 г. практику конфискаций иранских товаров советскими военными властями. Нацистская агентура внушала иранцам, что Красная Армия грабит Иран, вывозит из страны продовольствие, природные запасы и различное оборудование. «Среди населения Ирана распространяются слухи о том, что одной из причин дефицита и скверного качества хлеба в Тегеране и недостатка хлеба в ряде других городов Ирана, а также одной из причин дороговизны мяса, масла и прочего является то, что наша пшеница и другие предметы продовольствия скупаются и вывозятся из страны», – писала одна из иранских газет[546].
Под воздействием нацистской пропаганды некоторые чиновники государственных учреждений Ирана начали саботировать мероприятия Красной Армии. Управляющий транспортной компанией «Машан Гурджи Шарабани» Ханамир увольнял с работы тех водителей, которые добросовестно работали на принадлежавших СССР автомашинах. Требуя от своих подчиненных, чтобы они оставляли советские машины на дорогах или доставляли их к месту назначения в разбитом виде, он тем самым пытался сорвать поставки вооружений из США и Англии в СССР[547].
Организовывалась слежка за передвижением комсостава и частей советских войск в Иране. Бывало, что иранец уводил жену у другого иранца и заявлял при этом, что власть сейчас советская, поэтому жены общие. Инспирировались жалобы мулл, торговцев и прочих слоев населения в английское посольство по поводу якобы незаконных действий советских войск. В то же время усиленно распространялись слухи о том, что с приходом советских войск в Иране будет невозможно жить племенным вождям, крупным помещикам, одновременно высказывалась мысль о необходимости обратиться за помощью к Турции и Германии. Профашистская пропаганда велась среди красноармейцев тюркских национальностей. Предполагалось привлечь их к сотрудничеству с германской разведкой и выяснять через них характер грузов, перевозимых из Ирана в СССР и обратно, получать сведения о размещении узлов связи, политическом и экономическом состоянии районов, из которых были призваны военнослужащие[548].
Иранцы, подогреваемые подобной пропагандой, стали совершать враждебные действия против союзных войск. Еще в ноябре 1941 г. в поселке Таш (25 км северо-восточнее Шахруда) группа красноармейцев-связистов подверглась вооруженному нападению со стороны местных жителей, в результате чего были жертвы с обеих сторон[549]. В ночь на 25 января 1942 г. в Горгане неизвестные лица обстреляли красноармейский наряд, несший охрану гаража воинской части. 23 февраля иранцы стали бросать камни в окна гостиницы в Горгане, в которой проходило торжественное собрание командиров Красной Армии. 27 февраля подверглась обстрелу советская военная автомашина, следовавшая из того же Горгана в Сари. Пули, извлеченные впоследствии из машины, принадлежали пистолету немецкой системы «Вальтер»[550].
Советские дипломаты неоднократно делали представления в МИД Ирана с требованием пресечь деятельность тайных сторонников Третьего рейха. В одной из нот, например, указывалось: «Пропаганду против союзников в г. Мешхеде ведут: 1) преподаватель школы Шах-Реза Тафазулла, 2) преподаватель ремесленной школы Батани, 3) журналист Азар-Ахша, 4) служащий муниципалитета Акбер-Ага, 5) работник клуба Фирдоуси Гусейн-Ага Фельтман, 6) торговец Зибаи, 7) врач Ифтихари … посольство вынуждено настаивать перед МИД о принятии самых суровых и решительных мер по отношению к этим лицам[551]. В другом послании иранским властям указывалось, что в Тебризе начальник местной полиции полковник Сейф поощрял своими действиями (преследовал иранцев за лояльное отношение к советским военным властям. – А. О.) «враждебную как советской, так и иранской стороне немецко-фашистскую пропаганду[552].
