Нильс Кристи - Пределы наказания

Я затрону три вопроса. Во-первых, я ставлю вопрос о возможности самого феномена, являющегося предме­том нашего сегодняшнего обсуждения, — так называе­мого регулирования соседских отношений. Я спраши­ваю: «Являются ли локальные соседские отношения действительно необходимыми в современном мире?» Обсуждение этого вопроса будет основываться на кон­цепции первичных групп.

Во-вторых, если считать, что соседские отношения имеют известное значение, то спрашивается, хорошо ли в таком случае, что люди много знают друг о дру­ге. Или, другими словами: является ли полезной вза­имная осведомленность? Этот вопрос будет рассмотрен на примере двух альтернативных толкований поведе­ния, отклоняющегося от нормы. Проблема «определе­ния значения поступков» приобретает здесь важней­шее значение.

В-третьих, должен ли социальный контроль иметь местный или общегосударственный характер? Этот вопрос обсуждается на примере конкретного конфлик­та между двумя соседями. Я называю конфликт между ними «конфликтом по поводу пластмассовой утки». В действительности же это довольно серьезный кон­фликт. Я попытаюсь показать, что перед лицом такого конфликта государство оказывается почти бессильным. В таком же положении, как государство, оказывается и местная община.

Несмотря на это, в странах Запада в настоящее вре­мя проявляется большой интерес к тому, что часто на­зывают «альтернативными решениями конфликтов». В Канаде и США действует несколько сот проектов по­средничества. Во Франции, Нидерландах, Великобри­тании и Норвегии проводятся соответствующие экспе­рименты. В странах Восточной Европы посредниче­ство — это давняя традиция. Здесь будут объяснены несколько проблем, связанных с этими альтернатива­ми. Общий вывод, к которому я прихожу, заключает­ся в том, что посредничество в той или иной форме следовало бы поощрять, в частности потому, что оно может способствовать укреплению локальных сосед­ских отношений и тем самым служить важным инстру­ментом в деле создания условий, ограничивающих воз­можность существования преступности в нашем об­ществе.

2. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ЛОКАЛЬНЫЕ СОСЕДСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕОБХОДИМЫМИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ?

Мою позицию по данному вопросу часто оспарива­ют, в том числе и мои коллеги-ученые. Не принадле­жим ли мы к международному сообществу? Не являет­ся ли «моя округа» кругом моих коллег? Действительно ли имеет значение, где стоит моя кровать? Что, если у меня несколько кроватей в нескольких местах или я живу в доме-фургоне?

Я считаю, что это имеет значение. Но чтобы объяс­нить, в чем заключается это значение, мне придется расчленить этот вопрос на несколько составных час­тей. Прежде всего, я утверждаю, что без взаимоотно­шений на уровне первичных групп люди не могут стать людьми. Ведущим специалистом в области изу­чения первичных групп является Ч. Г. Кули. В своей книге, вышедшей в 1909 г. и посвященной вопросам социальной организации, он пишет:

«Говоря о первичных группах, я имею в виду тех людей, для которых характерно непосредственное тес­ное общение и сотрудничество. Такие группы являют­ся первичными в нескольких отношениях, но главным образом потому, что играют основную роль в формиро­вании общественного характера индивида и его идеа­лов. Результатом непосредственного, тесного общения в психологическом аспекте является объединение инди­видов в некое единое целое, по крайней мере для реше­ния сообща задач, возникающих в процессе современ­ной жизни. Возможно, простейший способ описать зту целостность — сказать: это — «мы», что предполагает наличие определенной симпатии и взаимного отождест­вления и находит в этом слове свое естественное вы­ражение. Индивид ощущает себя частью целого. И это чувство принадлежности направляет его волю.

Не следует думать, что целостность первичной груп­пы являет собой одну лишь гармонию и любовь. Это всегда дифференцированная целостность, допускающая соперничество входящих в нее индивидов, самоутвер­ждение и стремление к присвоению в его различных формах. Но это стремление, эти чувства социализиру­ются симпатией и подчиняются (или имеют тенденцию к подчинению) дисциплине общего духовного начала. Индивид честолюбив, но основная цель его честолюби­вых стремлений будет состоять в том, чтобы привлечь к себе мысли и чувства других людей.

Наиболее важными сферами, в которых проявляют­ся отношения непосредственного, тесного общения и сотрудничества (хотя никоим образом не единствен­ными), являются семья, игровая группа у детей и группа соседей или община у взрослых. Эти группы являются практически универсальными, присущими всем временам и всем этапам развития; они, соответ­ственно, образуют основу того, что неизменно прису­ще самой природе человека и его идеалам.

Таким образом, можно было бы сказать, что первич­ная группа является колыбелью того, что составляет суть человеческой природы, и нет никакой видимой причины предполагать, что где-либо илп когда-либо дело обстояло совсем по-другому» (с. 23 — 24).

Первичные группы являются первичными также по­тому, что они предоставляют каждому индивиду воз­можность получить своё первый и наиболее полный опыт социального взаимодействия, а также потому, что они не столь легко поддаются изменению, как другие и более совершенные формы взаимодействия. Согласно Кули, такие группы — постоянный источник возникно­вения всех иных форм социальной жизни.

Если я правильно понимаю Кули (но, во всяком случае, именно так мне хочется его понимать), пер­вичные группы являются условием становления чело­века. Возникает вопрос: зависит ли существование пер­вичной группы от факта ее принадлежности к опреде­ленной общине. Безусловно, нет. В пределах местной общины могут, например, существовать небольшие зам­кнутые группы политических или экономических мень­шинств. Часто они могут отгораживаться от окружаю­щих их групп большинства населения и поддерживать друг друга в условиях сложных отношений, охватываю­щих несколько общин. Ученые до некоторой степени напоминают этнические меньшинства. Они также вза­имодействуют в сложной сети отношений, часто охваты­вающих всю нашу планету. Эти отношения иногда приобретают неформальный характер. Они могут пе­рерасти в дружбу, заботливость и взаимное доверие. Но большинство ученых образуют сплоченные сообще­ства, своего рода семьи, связанные узами духовного родства. Далее, если случается неизбежное и возникают разного рода жизненные кризисы, то отнюдь не всегда возможно обратиться за помощью к зарубежным кол­легам. В моей стране можно рассчитывать на содейст­вие и помощь родственников, соседей и коллег. Но именно в таком порядке очередности.

Пример ученых и других меньшинств не подтвер­ждает, общее правило. Большинство людей, по-види­мому, очень плохо переносит одиночество. Основное правило, как представляется, состоит в том, что самые тесные объединения обычно создаются людьми, живу­щими в непосредственной близости друг от друга.

Первичная группа может быть создана и вне связи с соседством, но сделать это нелегко. Обычно так не бывает. Соседство, по-видимому, является той «естест­венной почвой», на которой возникают непосредствен­ные, тесные отношения, характерные для первичных групп и столь важные для формирования человека.

3. ПОЛЕЗНА ЛИ ВЗАИМНАЯ ОСВЕДОМЛЕННОСТЬ?

Лично я обожаю секреты. Некоторые сведения обо мне предназначаются только для меня. И большинство из нас придерживается того же мнения. Не очень хо­рошо, если все обо всех становится известным всем. Вместе с тем недостаточная осведомленность граждан друг о друге — преднамеренная либо случайная — так­же создает определенные трудности.

Задача состоит в том, чтобы найти золотую сере­дину, на этот раз между информацией, сообщаемой другим, и тайной. Плохо, когда в обществе нет секре­тов. Общество же, в котором нет обмена информацией, невозможно. Такое общество, вероятно, побудило бы некоторых людей совершать преступления. Здесь все настолько очевидно, что нет необходимости останавли­ваться на этом вопросе. В этом случае увеличилось бы число деяний, признаваемых преступлениями. Но это уже не столь очевидно и поэтому требует некото­рых пояснений. Сами по себе те или иные действия не являются преступлениями. Они признаются таковыми либо не признаются. Классификация действий зависит от типа социальной системы, в которой эти действия происходят. Некоторые социальные системы вырабаты­вают точные определения, тогда как другие ограничи­ваются более общими.

В сложных системах с минимальным обменом ин­формации личного характера между участниками об­щения, по-видимому, имеет место тенденция применять для классификации поступков простые моральные ка­тегории. В небольших системах с большим объемом информации личного характера дело обстоит иначе.