Андрей Лушников - Развитие науки финансового права в России
Рассматривая порядок взимания налога, ученый сопоставил две системы собирания налогов: откупщиками и чиновниками правительства. Предпочтение автор отдает последнему способу, поскольку он несет меньше притеснений налогоплательщикам и приносит доход не меньший, чем откуп. В отношении неисправных плательщиков налогов Н. И. Тургенев считал несправедливым применение телесных наказаний и тюремного заключения, так как налоги берутся не с лица подданного, а с его имения (имущества, дохода). Лишение свободы за недоимку, по словам автора, – совсем безрассудное средство.
Значительное место в сочинении Н. И. Тургенева отводится вопросам о бумажных деньгах. По суждениям автора, при нормальном состоянии денежного обращения, когда ассигнации равны в ценности чистым деньгам, бумажные деньги представляют собой не что иное как средство обращения. В случае необоснованного увеличения выпуска бумажных денег, когда их ценность снижается по сравнению с ценностью чистых денег, то в этом случае бумажные деньги превращаются в налог, притом налог, весьма неравномерно разделенный между гражданами. Наилучшим, выгодным средством «поправления курса государственных ассигнаций» Н. И. Тургенев считал «продажу за ассигнации недвижимых имений государственных», а получаемые за имения ассигнации следует немедленно уничтожать[179].
В. Т. Судейкин полагал, что в названном труде Н. И. Тургенев подверг критике денежно-кредитную реформу гр. Канкрина. Сделанные Тургеневым возражения были двоякого рода: одни касались способа восстановления металлического обращения, другие же были направлены против главных оснований реформы. Н. И. Тургенев считал возможным восстановить металлическое обращение, уничтожив ассигнации мелких достоинств, указав на вред выпуска депозитных билетов мелких достоинств, ссылаясь на пример Франции[180].
При своем появлении труд Тургенева не встретил никаких цензурных затруднений, но спустя 7 лет в связи с осуждением его по делу декабристов книга подверглась гонению: обнаруженные властями экземпляры были отобраны и уничтожены.
На обложке первого издания «Опыта теории налогов» автор поместил многозначительное изречение: «Сочинитель, принимая на себя все издержки печатания сей книги, предоставляет деньги, которые будут выручаться за продажу оной, в пользу содержащихся в тюрьме крестьян за недоимки в платежах налогов». Тургенев был в свое время в числе немногих, кто ратовал за отмену крепостного права. В 1819 г. он написал небольшое сочинение об отмене крепостного права, предназначавшееся для императора Александра I.
Труд Н. И. Тургенева, особенно после 1825 г., не вызвал широкой полемики, а затем даже замалчивался. Сочинение имело немало противников. Однако те же М. М. Сперанский и Н. С. Мордвинов, не соглашаясь с основными взглядами Тургенева, поддержали его, особенно Мордвинов, отдавая должную дань знаниям и таланту младшего современника. Отметим, что в заключение своего исследования и анализа обращения бумажных денег Н. И. Тургенев пришел к выводу о том, что «в нынешнем состоянии Европы все правительства должны устремить свое внимание на поддержание и сохранение кредита государственного… Век кредита наступает для всей Европы. Усовершенствование системы кредитной пойдет наряду с усовершенствованием политического законодательства, в особенности с усовершенствованием системы представительства народного»[181].
Эта идея приобрела форму учения, научной теории о государственном кредите в трудах другого декабриста – Михаила Федоровича Орлова (1788–1842). Это был представитель знаменитого рода Орловых, давшего видных деятелей екатерининского царствования Григория Алексеевича и Алексея Алексеевича (являлись родными дядями нашего героя). Родился 25 марта 1788 г. в Москве. Его образование началось с модного в то время Пансиона французского эмигранта аббата Николя, где он обучался с 1796 по 1801 г. Затем его определяют юнкером в Коллегию иностранных дел, но юношу больше прельщала военная карьера. В 1805 г. он поступает в Кавалергардский полк.
На его воинскую службу пришелся разгар Наполеоновских войн, а сам М. Ф. Орлов непосредственно участвовал в сражениях под Аустерлицем, при Фридланде, в Отечественной войне 1812 г. (оборона Смоленска, Бородино и др.). С получения первого офицерского звания корнета (1807) до генерал-майора (1814) минуло всего семь лет. Не зря поется в известной песне о том, что «кавалергарда век недолог», но Михаил Федорович прошел все испытания с честью и остался жив. В заграничных походах русской армии он успел поучаствовать в «битве народов» под Лейпцигом (1813) и во взятии Парижа, акт капитуляции которого был им и подготовлен. Войну он окончил в зените военной славы, с орденами Св. Георгия 4-й степени и Св. Анны 2-й степени, целым рядом других боевых наград. После пребывания в составе оккупационной администрации во Франции и исполнения военно-дипломатических поручений он возвращается в Россию, где становится флигель-адъютантом Александра I.
Вершиной его военной карьеры стала должность командира 16-й пехотной дивизии со штабом в Кишиневе, куда он отправился в 1820 г. Пребывание за границей пробудило его интерес к общественной жизни, увлечение масонством, и в 1817 г. он инициирует создание тайного общества «Орден русских рыцарей». В том же году Михаил Федорович вступает в литературное общество «Арзамас», в которое входил уже упомянутый выше Н. И. Тургенев. В дальнейшем он стал участником «Союза благоденствия» (1818–1821). В период пребывания в Кишиневе круг общения генерала составили А. С. Пушкин, П. С. Пущин и другие деятели русской культуры.
Руководство достаточно обширным хозяйством пехотной дивизии породило у будущего ученого чисто практический интерес к проблемам финансирования, но никаких научных изысканий на сей счет он, насколько известно, в тот период не имел. В начале 1823 г. М. Ф. Орлов отстраняется от командования дивизией, попав под подозрение в неблагонадежности как участник тайных обществ. Это положило конец его блестящей военной карьере, однако дало ему больше времени для самостоятельных занятий политэкономией и историей. 14 декабря 1825 г. отставной генерал находился в Москве и участия в восстании декабристов не принимал. При этом он попал под подозрение и был арестован. Только благодаря заступничеству брата, А. Ф. Орлова, в тот период приближенного Николая I, Михаил Федорович смог избежать уголовной ответственности. Дело ограничилось отправкой в имение под надзор калужского генерал-губернатора. Затем ему разрешили проживать в Москве, где он тесно общался с А. И. Герценом, П. Я. Чаадаевым, другими общественными деятелями и деятелями культуры. Однако кипучая энергия привыкшего быть в центре общественной жизни генерала не находила выхода[182].
Таким своеобразным «выходом» для нее стала научная деятельность, плодами которой явился труд «О государственном кредите», оконченный в 1832 г. После цензурных придирок и последующих исправлений книга была опубликована анонимно в 1833 г[183]. Цензор заметил, что в работе рассматриваются не только финансовые, но и политические вопросы. В связи с этим автору пришлось изъять из рукописи текста положения о связи государственного кредита с состоянием политических свобод, об общественном значении учения о государственном кредите. Без купюр цензора эта книга была издана в Лейпциге в 1840 г. под заглавием «О государственном кредите. Сочинение русского государственного деятеля».
Первоначально книга не вызвала значительного интереса общественности. Осталась она незамеченной, за редким исключением, и русскими учеными-финансистами, причем не только современниками автора, но и жившими на рубеже XIX–XX вв. Только в 1841 г. И. Горлов в своей книге «Теория финансов» отметил, что сочинение М. Ф. Орлова отличается «особенностью взгляда»[184], и впервые назвал имя автора анонимно вышедшей книги. Критически восприняли учение о кредите М. Ф. Орлова и его бывшие соратники – декабристы. Н. И. Тургенев писал: «Мне как будто всегда суждено противоречить ему, ибо я настолько же резко расхожусь с его финансовыми и мануфактурными теориями, насколько я расходился с его воинственными и завоевательными теориями»[185]. Другой декабрист, Н. А. Бестужев, считал, что М. Ф. Орлов преувеличивает значение кредита[186].
Напротив, в советский период труд М. Ф. Орлова, с учетом его принадлежности к декабристам, был «поднят на щит»[187]. Этому способствовало и то, что прогрессивность автора противопоставлялась тогдашнему министру финансов Е. Ф. Канкрину, который был, естественно, «реакционером». Подчеркивались приоритет русского ученого перед автором аналогичных исследований, немецким ученым К. Дитцелем (1829–1884), рекомендация М. Ф. Орлова шире использовать государственный кредит, сочетая его с умеренным налогообложением. Но надо иметь в виду, что это писалось в основном сразу после завершения Великой Отечественной войны, когда была официальная установка на доказывание приоритета всего русского, особенно в отношении немецкого. Вопрос о приоритете нуждается в дальнейшем исследовании. Между тем книга К. Дитцеля «Система государственных займов, рассматриваемых в связи с народным хозяйством» вышла в Германии в 1855 г., в то время как труд М. Ф. Орлова на немецком языке был издан в 1840 г.
