Личные (гражданские) права и свободы человека и их охрана уголовно-правовыми средствами - Татьяна Николаевна Нуркаева
Идею естественного равенства всех людей развивал также древнекитайский мыслитель Мо-цзы – основатель моизма. В своем учении он призывал следовать небесному образцу. Небо выступает у него в роли модели человеческих отношений: «Небо не различает малых и больших, знатных и подлых; все люди – слуги неба..».[8]
Зарождение древнегреческой политико-правовой мысли связано с возникновением древнегреческой государственности в форме самостоятельных независимых полисов – отдельных городов-государств. Этот период сопровождался болезненным процессом дифференциации населения, делением людей на свободных и рабов. Поэтому древнегреческая политико-правовая мысль формировалась и развивалась как идеология свободных. Свобода – фундаментальная ценность, главная цель усилий и основной предмет забот древнегреческой политической теории и практики. С этим же периодом связано употребление и других терминов, без которых немыслимо правильное понимание свободы, таких как: дике (правда, справедливость); тиме (честь, почетное право-притязание); номос (закон).
Эти понятия широко используются в творчестве Гомера (поэмы «Илиада» и «Одиссея»), Гесиода (поэмы «Теогония» и «Труды и дни»), в творчестве «семи мудрецов». К числу «семи мудрецов» относился и Солон – знаменитый афинский реформатор, государственный деятель и законодатель. Придерживаясь в своих взглядах и суждениях правила о необходимости соблюдать определенную «меру» и «середину» во всех делах и поступках, Солон своим законодательством (594 г. до и. э.) отменил прежние долги, уничтожил долговое рабство, ввел в Афинах умеренную цензовую демократию, пронизанную идеей компромисса знати и демоса, богатых и бедных[9]. Вместе с тем свобода того периода носила ограниченный характер. Вне этой свободы находились рабы. Они не были субъектами той полисной жизни, которая представляла собой форму жизни только свободных людей, граждан полиса.
Поиски естественных основ права и закона в самой природе человека и человеческого общества связаны с творчеством древнегреческих софистов[10].
Прежняя натурфилософия, занимавшаяся по преимуществу объективной «природой вещей», оставляла вне поля своего зрения человека и его творчески активную роль. Заслуга софистов (Протагора, Горгия и др.) состояла в том, что они сместили центр тяжести философской проблематики в область антропологии, в учение о человеке[11]. Общеизвестна доктрина Протагора, согласно которой «Человек есть мера всем вещам – существованию существующих и несуществованию несуществующих»[12].
Первым среди софистов, кто в духе естественно-правового учения резко противопоставил природу (фюсис) и закон (номос), был Гиппий. Природа (природа вещей, веления природы) предстает в трактовке Гиппия в качестве того истинного, естественного права, которое противостоит ошибочному искусственному, полисному закону (т. е. позитивному праву)[13]. Естественно-правовые представления Гиппия нашли свое дальнейшее развитие во взглядах софистов – Антифонта, Ликофрона, Алкидама. Им принадлежит знаменитое положение о равенстве всех людей по природе, по естественному праву. «По природе, – говорил Антифонт, – мы все во всех отношениях равны, притом (одинаково) и варвары, и эллины. Здесь уместно обратить внимание на то, что у всех людей нужды от природы одинаковы»[14]. Идею равенства людей и их «личных прав», обусловленных природой и гарантируемых полисным законом, обосновал Ликофрон. «Личные права» человека Ликофрон считал тем естественным правом, для гарантирования которого, по его договорной теории, и было заключено людьми соглашение о создании государственной общности[15]. Еще более четко по этому поводу высказывался Алкидам, развивая мысль о равенстве всех людей, включая и рабов. Ему принадлежат слова о том, что «божество создало всех свободными, а природа никого не сотворила рабом»[16].
Усилиями греческих и римских стоиков (от Зенона до Сенеки) идея равенства людей как сограждан единого космополитического государства была выведена за узкополисные рамки и распространена на всех представителей человеческого рода[17]. Наиболее последовательно среди стоиков отстаивал идею духовной свободы и равенства всех людей, включая и рабов, Сенека. Исходя из представлений о естественном праве как общеобязательном и равном для всех мировом законе, он понимал Вселенную как естественное государство со своим естественным правом. «Мы, – писал Сенека, – должны представить в воображении своем два государства: одно – которое включает в себя богов и людей; в нем взор наш не ограничен тем или иным уголком земли, границы нашего государства мы измеряем движением солнца; другое – это то, к которому нас приписала случайность. Это второе может быть афинским или карфагенским или связано еще с каким-либо городом; оно касается не всех людей, а только одной определенной группы их»[18]. Согласно такой концепции, человеческие (государственные) законы должны соответствовать общему закону (естественному праву). Учение стоиков оказало заметное влияние на последующее развитие естественно-правовых представлений и прежде всего на взгляды римских юристов, раннехристианских авторов. По мнению известного английского философа Б. Рассела, доктрина естественного права XVI, XVII, XVIII вв. есть возрождение доктрины стоиков, хотя и с важными изменениями[19].
С позиций естественного права философское учение о государстве, законе и правах людей весьма основательно разработал Цицерон (106-43 гг. до н. э.).
В основе права, согласно Цицерону, лежит присущая природе справедливость. Значение этой справедливости в плане прав человека состоит в том, что «она воздает каждому свое и сохраняет равенство между ними». Речь идет именно о правовом равенстве людей, а не об уравнивании их имущественного положения.
Естественное право, по Цицерону, возникло «раньше, чем какой бы то ни было писаный закон, вернее, раньше, чем какое-либо государство вообще было основано». Оно (право) устанавливается природой, а не человеческими решениями и постановлениями. «Если бы права устанавливались повелениями народов, решениями первенствующих людей, приговорами судей, то существовало бы право разбойничать, право прелюбодействовать, право предъявлять подложные завещания, – если бы права эти могли получать одобрение голосованием или решением толпы» (О законах, I, 43).
Закон, устанавливаемый людьми, должен соответствовать природе. Поэтому соответствие или несоответствие человеческих законов природе (и естественному праву), согласно учению Цицерона, выступает как критерий и мерило их справедливости или несправедливости[20].
Несомненным достижением древнеримской мысли было создание самостоятельной науки– юриспруденции. Римские юристы сформулировали важное положение о делении права – на публичное (относящееся к положению римского государства) и частное право (относящееся к пользе отдельных граждан). Примечательно, что естественное право они рассматривали как составную часть частного права. «Частное право, – писал Ульпиан, – делится на три части, ибо оно составляется или из естественных предписаний, или предписаний народов, или из предписаний цивильных»[21]. С точки зрения римских юристов, естественное право неразрывно связано с принципом справедливости.
«Справедливость, – отмечал Ульпиан, – есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право. Предписания права суть следующие: жить честно, не чинить вред другому, каждому воздавать то, что ему принадлежит. Справедливость есть познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом»[22]. По существу справедливость в праве они определяли через элементы равенства, соразмерности, эквивалентности
