Владимир Павлов - Избранные труды
Обязательной предпосылкой привлечения к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР является официальное предостережение такому лицу о недопустимости подобного образа жизни. Оно предъявляется органом внутренних дел под расписку. Органы милиции предупреждают о привлечении к уголовной ответственности в случае непрекращения паразитического образа жизни. Одновременно разъясняется необходимость трудоустроиться в месячный срок и возможность получения помощи в этом отношении со стороны исполнительного комитета местного Совета.[8]
На исполкомы местных Советов, в свою очередь, возложена обязанность обеспечить трудовое и бытовое устройство лиц, уклоняющихся от общественно полезного труда, с учетом имеющейся у них специальности, квалификации, образования не позднее 15-дневного срока со дня обращения за содействием в трудоустройстве. Предписания исполкомов об устройстве на работу данной категории лиц обязательны для руководителей предприятий, учреждений и организаций.
Если по истечении месячного срока после сделанного официального предостережения лицо не трудоустроилось и продолжает уклоняться от общественно полезного труда, проживает на нетрудовые доходы, пьянствует, органы милиции решают вопрос о привлечении его к уголовной ответственности за ведение иного паразитического образа жизни.
Таким образом, для привлечения к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР за рассматриваемое преступление необходимо: установление длительного уклонения от труда, проживание на нетрудовые доходы и ведение виновным антиобщественного образа жизни.
Применение на практике уголовно-правовой нормы об ответственности за ведение иного паразитического образа жизни вызывает у работников правоохранительных органов в ряде случаев затруднения.
Один из важных вопросов, подлежащих решению при привлечении тунеядцев к уголовной ответственности, – определение начального момента уклонения от общественно полезного труда. В практике он решается по-разному. Нет единого мнения и среди ученых-юристов. Одни считают, что отсчет следует вести с момента фактического уклонения от работы,[9] другие – от даты увольнения с места работы или отчисления из учебного заведения, указанной в приказе администрации, а при окончании учебы – с момента получения соответствующего документа.[10] Более верна вторая точка зрения, так как она позволяет избежать ошибок и неточностей, которые могут возникнуть при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности за ведение иного паразитического образа жизни в период производства дознания и предварительного следствия. Момент же фактического начала уклонения от труда на практике очень редко удается подтвердить документом или зафиксировать каким-либо иным образом. Сами тунеядцы, как показало исследование, проведенное в Ленинграде в 1982–1983 гг., ссылаются на всевозможные причины и обстоятельства, которые якобы помешали им трудоустроиться в установленный законом срок.
Трудности вызывает и понимание такого важного основания и условия привлечения лица к уголовной ответственности в период уклонения от общественно полезного труда, как проживание правонарушителя на нетрудовые доходы.
Общая норма, выражающая отрицательное отношение нашего общества к извлечению нетрудового дохода применительно к использованию имущества, находящегося в личной собственности граждан или в их пользовании, содержится в ст. 13 Конституции СССР. Статья 25 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик раскрывается и в соответствующих статьях гражданских кодексов. Смысл этого конституционного положения не может быть ограничен только рамками гражданского законодательства. Оно имеет значение и для уголовного права, в частности при решении вопроса о привлечении тунеядцев к ответственности за ведение паразитического образа жизни.
Содержание понятия нетрудового дохода в законодательстве не дается. В юридической литературе оно анализируется многими авторами и раскрывается с точки зрения своего социального, общественного, экономического, юридического, правового и т. п. содержания.[11]
Так, Ю. К. Толстой нетрудовой доход определяет как доход, полученный в результате правонарушения, причем не за счет личного производительного труда, а за счет других источников.[12] Г. К. Костров считает нетрудовым доходом «имущественное приращение, не эквивалируемое трудовыми затратами приобретателя и полученное способом, не разрешенным законом».[13]
Наиболее точно определение нетрудового дохода дано В. П. Грибановым: «Под нетрудовым доходом следует понимать доход, полученный приобретателем неправомерным способом и без приложения собственного труда, либо хотя и с приложением собственного труда, но при наличии присвоения результатов чужого труда в той или иной форме».[14]
В этом определении подчеркнуты:
1) неправомерность способов получения нетрудовых доходов;
2) отсутствие приложения собственного труда;
3) использование чужого труда наряду с приложением собственного.
В последнем случае присвоение результатов чужого труда может осуществляться, например, путем реализации произведенной продукции по спекулятивным ценам.
Уголовно-правовое содержание понятия нетрудового дохода имеет свои отличительные черты. Определение нетрудовых доходов, данное в постановлении Президиума Верховного Совета РСФСР от 13 декабря 1984 г., истолковано в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 26 декабря 1984 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за занятие бродяжничеством или попрошайничеством либо ведение иного паразитического образа жизни» как доходы, полученные противоправным способом.[15]
К последним относятся доходы, полученные от совершения преступлений (попрошайничества, мошенничества, вымогательства, краж, занятия запрещенным промыслом, спекуляции, содержания притонов и других преступлений), доходы от совершения административных правонарушений (сбора дикорастущих плодов, орехов и ягод с нарушением установленных сроков их сбора, использования транспортных средств в целях личной наживы, мелкой спекуляции и т. п.), а также при нарушении норм других отраслей права.
В уголовно-правовой литературе высказано мнение, что под нетрудовыми следует понимать и доходы, полученные способами, противоречащими нормам социалистической морали, без приложения собственного труда.[16] К таковым можно отнести доходы от проституции, азартных игр, гадания и т. п.
Выборочное изучение уголовных дел о ведении иного паразитического образа жизни, проведенное нами по материалам Кировского районного народного суда г. Ленинграда, показало, что источниками существования лиц, привлеченных к уголовной ответственности за рассматриваемое преступление, являлись как средства, полученные преступным путем, так и доходы, получение которых противоречило нормам социалистической морали. По большинству изученных уголовных дел паразитирование выражалось в проживании за счет родителей (отца, матери – 48,5 %), жены (мужа – 13,5 %), сожительницы (сожителя – 13 %), близких родственников – 10 %, на средства бывшей жены (мужа – 3,5 %) и т. п. В некоторых случаях источником существования являлось нахождение на иждивении друзей и знакомых. 0,5 % тунеядцев проживало на доходы, получаемые от эксплуатации жилой площади. За счет средств, приобретенных в результате хищений, краж, грабежей и других преступлении, существовало 3,5 % осужденных.
Характерно в этом отношении уголовное дело Б., в прошлом неоднократно судимого за различные преступления, который после освобождения в 1982 г. из мест лишения свободы продолжал заниматься преступной деятельностью. Являясь трудоспособным, Б. нигде не работал более 4 месяцев в общей сложности в течение года, проживал на нетрудовые доходы, приобретенные в результате совершения корыстных преступлений, а также на средства матери-пенсионерки, вел антиобщественный образ жизни. В апреле 1983 г. народным судом Кировского района Ленинграда он осужден одновременно за ведение иного паразитического образа жизни, кражу личного имущества граждан (по ст. 144, ч. 2, УК РСФСР) и грабеж (по ст. 145, ч. 2, УК к 7 годам лишения свободы.[17]
Из этого дела видно, что в период длительного уклонения от общественно полезного труда Б. вел антиобщественный паразитический образ жизни, жил на нетрудовые доходы, получаемые противоправными способами и способами, противоречащими нормам социалистической морали, без приложения собственного труда. При таких обстоятельствах Кировский районный народный суд обоснованно указал в приговоре, что средствами существования Б. были нетрудовые доходы, получаемые из различных источников, что в конечном итоге и привело тунеядца на скамью подсудимых.
