Владимир Сверчков - Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики

Глава 1

Освобождение от уголовной ответственности/наказания, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении: развитие комплексного межотраслевого института права и его система

§ 1. Освобождение от уголовной ответственности/наказания, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении в системе развития отечественного права (законодательства)

Русская Правда, Новгородская и Псковская Судные грамоты, Судебник Ивана III 1497 г., Судебник Ивана IV (Грозного) 1550 г., Стоглав 1551 г., Соборное уложение 1649 г., Артикулы воинские и Краткое изображение процессов или судебных тяжб Петра I (Великого) 1715 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г., Уголовное уложение 1903 г., Декреты РСФСР «О суде» 1917–1918 гг. и «О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных» 1921 г., Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и республик 1924 г., Указ Президиума Верховного Совета СССР «О введении условно-досрочного освобождения из мест заключения» 1954 г., Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 и 1991 гг., Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926, 1960 гг. и Российской Федерации 1996 г. об ответственности/наказании, преследовании и освобождении от ответственности/наказания, о прекращении или недопущении преследования. Сущность освобождения от уголовной ответственности и/или наказания.

Необходимость социального выражения и формального закрепления оснований освобождения от ответственности (впоследствии названной уголовной), устранения наказуемости лица за совершенное им преступное деяние была осознана давно. В отечественной истории мы наблюдаем проявление этого в период образования и упрочения Древнерусского государства (в результате объединения Новгородской Руси с Киевской Русью). В то время определенная часть людей фактически не считалась за таковых (рабы, холопы). За общественно опасные проступки холопа ответственности подвергался его господин. Холоп же, считавшийся также рабом, вещью, соответственно и наказывался как раб своим господином. В этом смысле холоп не являлся субъектом права, поскольку практически не имел личных, в том числе вещных, прав, к нему нельзя было применить имущественные санкции. Вместе с тем холопа можно было признать субъектом права в части распространяющегося на него обычая мести.[1] Данные положения получили законодательное отражение в Краткой редакции Русской Правды (ст. 17 текста по Академическому списку), в Пространной редакции Русской Правды (ст. 64, 65 текста по Троицкому списку).[2]

Русская Правда – законодательный акт, точнее, сборник законов, в который вошли: Правда Ярослава, Правда Ярославичей (см. Краткую редакцию Русской Правды), Устав Владимира (II) Мономаха (см. Пространную редакцию Русской Правды) и прочие правовые источники (от Древнейшей Правды (возможно, VIII–IX вв. – по Э. С. Тобину, Л. Гётцу) до сокращенной Правды Пространной редакции середины XV в.). В настоящее время известно более ста списков Русской Правды. С. В. Юшков выделил шесть ее редакций. Наиболее доступны для изучения Академический список, относящийся к Краткой редакции «Правды Роськой» (впоследствии упорядоченный исследователями в 43 статьи), и Троицкий список, относящийся к Пространной редакции «Суд Ярославль Володимерич Правды Русьской» (позднее разбитый исследователями на 121 статью и дополнительные к ним статьи).

В систему преступных деяний Русская Правда включала: убийство, телесные повреждения, кражу, уничтожение чужого имущества, незаконное пользование чужим имуществом, оскорбление. Наиболее распространенное наказание за совершенные преступления – штраф (вира). Допускалось лишение жизни «татя» ночью на месте преступления (ст. 40 Пространной редакции Русской Правды) или убийцы в любое время (ст. 21 Краткой редакции Русской Правды), месть обидчику (виновному) стороной обиженного (потерпевшим, его родственниками), а также «головничьство»[3] в случае их отказа от мести или невозможности осуществить месть (см. ст. 1 Краткой редакции Русской Правды). Позже Ярославичи попытались вовсе отменить кровную месть, заменив ее денежным воздаянием. В Пространной редакции Русской Правды убийца получил название «головник» (см. ст. 3–5). В Краткой редакции Русской Правды он же – «голова» (ст. 20). Здесь же (ст. 7) за убийство в разбое предусматривалась наиболее суровая мера наказания – «поток» (изгнание, позже – лишение свободы) и разграбление (конфискация имущества и превращение в холопов жены и детей преступника). В ст. 26 указанного документа предусматривалось и освобождение от ответственности (наказания) лица, ответившего мечом за оскорбление действием, т. е. находившегося в состоянии сильного душевного возбуждения (волнения).[4]

Постепенно в княжеских уставах и уставных грамотах появляются духовные санкции: «…а пред богом тому же отвещяти на страшнем суде пред тьмами ангел, ид еже когождо дела не съкрыются благаа же и злаа, идеже не поможеть никто же никому же, но токмо правда избавить от вторыя смерти и от вечныя мукы, и от огня негасимааго, яко же есмы управиле по святых отець правилом и по первых царей и князей упряжению… да будуть проклята в сии век и в будущий седмию съборы святых отець вселеньскыих».[5] Словом, ответственность перед богом получила нормативно-правовое закрепление. Однако фактически грех виновного лица оставался на его совести.

Не последнюю роль в сложившемся положении дел играла церковь как организационная основа религиозного (христианского) мировоззрения и государства, утвердившаяся во времена правления Князя Владимира (I) Святославича (980–1015 гг.), с крещения Руси, и получившая дальнейшее усиление в разделении судебной власти на церковную и княжескую (светскую). Религиозные деятели, толкуя библейские постулаты, устанавливали правила поведения для людей, разнообразные способы охраны этих правил и использовали изощренные меры воздействия к нарушителям данных правил. Особую значимость приобрели обвинения в колдовстве и вероотступничестве.

Не уступали церкви в разнообразии земного возмездия и княжеские (светские) суды. Страх мщения, доносов, обвинения в неверности власти плотно окутывал Русь феодально-раздробленную, а позже – преобразованную в централизованное феодальное государство. Однако жестокость наказаний за одни преступления не исключала разумную снисходительность в других случаях. Так, в середине XV в. (период феодально-раздробленной Руси) среди норм Новгородской Судной грамоты и Псковской Судной грамоты появляется мирное соглашение между зачинщиком (преступником) и потерпевшим, клятва в невиновности – присяга перед Богом и целование креста (см. ст. 13–15 Новгородской Судной грамоты; ст. 37, 80, 105 Псковской Судной грамоты), проявляется поручительство как форма обеспечения исполнения обязательств (ст. 32, 33, 45 Псковской Судной грамоты).[6]

Псковская Судная грамота возникла, вероятно, после отделения Пскова от Новгородской республики и создания Псковской республики. Дату ее принятия можно только предполагать, равно как и время составления Новгородской Судной грамоты: 1385 г. (Л. В. Черепнин), 1440 г. (М. М. Михайлов, П. Н. Мрочек-Дроздовский), 1446 г. (А. Н. Филиппов, Б. М. Кочаков), 1456 г. (И. Д. Беляев). По мнению И. Д. Беляева, дата принятия Псковской грамоты связана не с 1397 г. (6905 г.), как указано в самой грамоте, а с 1462–1463 гг. По мнению Н. Н. Мурзакевича, М. К. Рожковой и др., этой датой может быть 1467 г. Между тем большая группа исследователей (М. Ф. Владимирский-Буданов, М. А. Дьяконов, Н. В. Калачов и др.) дату, указанную в рукописи (1397 г.), считают вполне реальной с учетом ее последующих редакций.[7]

Оригинал Псковской Судной грамоты, так же как и Русской Правды, не сохранился; к сожалению, часть текста утрачена. До нас дошли Воронцовский и Синодальный списки этого документа (более позднего происхождения). По сути, Псковская грамота явилась окончательной редакцией узаконений, изданных в разное время псковскими князьями. Грамота закрепила ответственность за предательство, т. е. измену, переход на сторону врага (ст. 7), за самоуправство (ст. 26, 58, 67). Также предусматривались наказания за убийство (ст. 96, 97), побои (ст. 58, 111, 120), кражу (ст. 1, 7, 8, 34, 35), грабеж (ст.1, 20, 67), разбой (ст. 1, 20), поджог (ст. 7, 116), оскорбление (ст. 117), взяточничество (тайный посул – ст. 4, 48). Смертная казнь получила законодательное закрепление как вид наказания в ст. 7, 8.[8]

Новгородская Судная грамота «О суде и о закладе на наездщики и на грабещики» дошла до нас в одном-единственном списке – в составе рукописного сборника новгородских и двинских актов 1471 г. Грамота предусмотрела уголовную ответственность за такие преступные деяния, как клевета (ст. 6), убийство (ст. 33, 36), взяточничество (посул – ст. 26), поджог (ст. 36), самоуправство (ст. 36), атакже нападение (наезд), грабеж, кражу и разбой (ст. 10, 11, 33, 36).[9]